Балтийцы идут на штурм ! - Николай Ховрин

Это мог быть князь Долгоруков со своим адъютантом. Машкевич с несколькими матросами помчался на миноносец. На палубе к ним присоединились несколько человек из команды. Вошли в командирскую каюту. Сиятельный князь находился там. Произведенный обыск не дал никаких результатов - у Долгорукова не оказалось ничего такого, что имело бы отношение к корниловскому мятежу. Под охраной двух часовых его временно оставили на корабле. Машкевич договорился с судовым комитетом, что командир миноносца должен быть арестован, если он попытается вывести корабль в море.

По прямому проводу с "Кречета" Машкевич связался с Центрофлотом и получил предписание доставить Долгорукова в Петроград для предания революционному суду. Когда эсминец с арестованным князем прибыл в столицу, Керенский прислал за ним на катере своего адъютанта. Но матросы решили по-своему. Они отправили Долгорукова в Петропавловскую крепость. Правда, просидел он там недолго. Керенский все же выпустил его. После Октябрьской революции Долгоруков бежал за границу...

Накануне

Обстановка в Центробалте все больше накалялась. Споры разгорались почти по каждому пункту повестки дня. Верх чаще стали брать большевики. Нас теперь открыто поддерживали товарищи, которые прежде колебались. Магнитский день ото дня мрачнел - чувствовал, что авторитет его рушится. К тому же он еще и трусил, видя, как Центробалт начинает то по одному, то по другому вопросу выступать против Временного правительства. Магнитский опасался, как бы рассерженный Керенский снова не арестовал непокорных.

3 сентября из штаба флота нас уведомили о получении правительственного приказа, запрещавшего политическую борьбу в войсках. С аппаратов связи надлежало снять контроль, установленный в воинских частях и на флоте в период корниловского мятежа. К нам, на "Полярную звезду", пришли представители Гельсингфорсского ревкома Палагин и Чугунов. Они проинформировали нас о своем решении оставить приказ Керенского без внимания.

Мы поддержали их в этом. Магнитский же испугался и подал заявление с просьбой освободить его от председательского поста. На заседании он особенно упирал на то, что считает несправедливым расстрел четырех офицеров с "Петропавловска", а сейчас не может согласиться с позицией Центробалта в отношении решения правительства.

Против отставки Магнитского никто не возражал. А Яков Мохов гальванер с "Севастополя" - заметил громко, что в последнее время председатель перестал быть беспристрастным, только и делает, что воюет с левыми членами Центробалта.

Магнитский с пафосом ответил:

- Да, председатель должен быть беспристрастным, но он должен держать собрание в рамках законности, подчинения высшим демократическим организациям, которым мы выразили доверие...

Когда мы вернулись после заседания в каюту, Сапожников сказал:

- Завтра на выборах надо своих ребят предложить. Жаль, что Павла Дыбенко нет. Он бы прошел, как говорится, с ходу. А пока будем выдвигать Аверичкина и Баранова.

На следующий день Магнитский неожиданно для нас был снова избран председателем. За него дружно проголосовали эсеры и меньшевики - всего восемнадцать человек. Аверичкин получил одиннадцать голосов, а Баранов только девять. Мы поняли, что допустили ошибку, выдвигая сразу двух кандидатов. Один набрал бы больше голосов, чем Магнитский.

В связи с этим Баранов сразу после выборов очень резко отозвался о членах Центробалта, которые не выполнили наказов избравших их команд. Он назвал и Магнитского, выступившего против резолюции, вынесенной его же выборщиками - матросами крейсера "Богатырь".

Председатель молча проглотил эту пилюлю. Даже эсеры и меньшевики понимали, что Магнитский не может быть руководителем Центробалта. Через день снова состоялись выборы. На этот раз кандидатуру Магнитского вообще не выдвинули. Председателем ЦКБФ стал большевик Аверичкин.

Через два дня Магнитский подал заявление с просьбой освободить его от работы по состоянию здоровья.

Агитация большевиков за отзыв соглашателей из состава Центробалта приносила заметные результаты. В начале сентября их у нас еще на несколько человек уменьшилось. Правда, перевес большевиков был еще незначительным.

В эти дни эсеро-меньшевистское большинство ВЦИКа с согласия Временного правительства созывало Демократическое совещание. Было широко объявлено, что на него съедутся представители всей России, всех партий и групп. С помощью этого совещания соглашатели рассчитывали сохранить за собой руководство массами и поддержать пошатнувшийся авторитет Временного правительства. Центробалт решил послать в Петроград и своих делегатов. Меньшевики и эсеры намеревались избрать представителей от всех фракций и дать им общий наказ, отражающий точку зрения партийных групп. Конечно, такой наказ мог быть только компромиссным, и я, посоветовавшись с товарищами, выступил против него. Договорились выделить трех человек на совместном заседании всех групп. Когда проголосовали, оказалось, что на Демократическое совещание должны ехать большевики Баранов и я, а также сочувствующий нам Кабанов - артиллерийский унтер-офицер с "Андрея Первозванного".

Соглашатели встали на дыбы. Особенно негодовали эсеры Иконников и Щука. Они никак не могли примириться с тем, что прошли лишь наши представители. Иконников зачитал письменный протест, под которым подписались одиннадцать членов Центробалта. Он предлагал признать выборы недействительными. Но эти его домогания были отвергнуты.

Эсеры и меньшевики забеспокоились. День за днем они совещались в своих каютах, на каждом заседании выступали с протестами. Их отклоняли. Не видя иного выхода, они решили явочным порядком послать в Петроград эсера Романдина - артиллериста береговой батареи.

Забегая вперед, скажу, что Романдин вернулся в Центробалт после Демократического совещания заметно полевевшим.

8 сентября в 8 часов утра на стеньгах всех боевых кораблей Балтийского флота, на флагштоках в береговых частях под свежим морским ветром затрепетали красные флаги. Они реяли в Гельсингфорсе, Кронштадте, Либаве, Ревеле - во всех базах военно-морского флота.

Красные флаги на кораблях и в частях были вызовом Временному правительству, грозным предостережением балтийцев всем врагам революции. Они наделали переполоху и в штабе флота, и в морском ведомстве, и в правительстве.

История их появления такая. 1 сентября был опубликован правительственный декрет о переименовании Российской империи в Российскую республику. Для управления страной создавалась директория из пяти министров во главе с Керенским. Кстати говоря, в состав директории вошел и бывший командующий Балтийским флотом адмирал Вердеревский.