Скандинавские сказания о богах и героях - Юрий Светланов

— А ты уверен, что письмо от нее? — с сомнением покачал головой король.

Хогни с удивлением посмотрел на него: еще никогда его брат не был так недоверчив.

— Ну конечно, Гуннар! — воскликнул он. — А вот и ее кольцо, Андваранаут, последнее, что у нее осталось из сокровищ Фафнира. — И он надел кольцо на палец.

— Пусть так, но мне все же не хочется ехать, — возразил Гуннар. — Лучше мы отпразднуем рождение племянника у себя дома.

— Мой господин просил сказать, что он не пожалеет для вас богатых даров, коней и оружия, — низко поклонившись, промолвил гонец. — Если же вы не приедете, он сочтет ваш отказ за кровную обиду.

— Коней и оружия у нас и так достаточно, — возразил Гуннар нахмурившись. — Но я не хочу ссориться с Атли. Хорошо, скачи назад к своему вождю и передай ему и моей сестре, что мы приедем.

— И ты сдержишь свое слово, о великий король? — спросил Винги, недоверчиво взглянув ему прямо в глаза.

— Мы, Гьюкинги, не бросаем своих слов на ветер! — гневно воскликнул Гуннар вставая. — И, не будь ты послом моего шурина, ты бы дорого заплатил мне за такую дерзость,

— Не гневайся, господин, — смиренно промолвил гунн, опуская голову. — Атли и королева запретили мне возвращаться к ним без твоего согласия, но теперь я уеду спокойно.

— Постой, — произнес Гуннар, гнев которого уже прошел. — Не торопись! Сначала поешь и отдохни, а завтра утром отправишься в путь.

— Спасибо тебе, но мы, гунны, рождаемся в седле и не знаем, что такое усталость, — отвечал Винги улыбаясь. — Прощай, король Гуннар. Я сообщу Атли и твоей сестре радостную для них весть и получу за нее большую награду. Прощай!

Предоставив Хогни проводить гунна, Гуннар позвал жену.

— Атли и Гудрун приглашают нас к себе, Глаумвор, — сказал он, — и мы с Хогни решили ехать, но тебе и Костберре лучше остаться здесь, в замке.

— Как, ты уезжаешь к гуннам? — испуганно промолвила Глаумвор. — Нет, нет, Гуннар, послушайся меня и перемени свое решение. Сегодня ночью я видела страшный сон: ты сидел связанный по рукам и ногам в глубокой яме, а вокруг тебя копошились ядовитые змеи. Такие видения не сулят ничего хорошего, поверь мне. Тебя ждет несчастье.

Гуннар помрачнел: он вспомнил последние слова своей бывшей жены.

— Поздно, Глаумвор, поздно, — прошептал он. — Я дал слово и уже не в силах вернуть его обратно, не опозорив своего имени. Но твои опасения напрасны. Если бы Атли замышлял против нас какое-либо предательство, моя сестра не стала бы звать нас к себе… А вот и Хогни, спроси у него: он сам читал письмо Гудрун.

— Плохо я читал его, Гуннар! — уставившись глазами в земляной пол замка, возразил младший Гьюкинг. — Сейчас, когда я просмотрел его еще раз, я заметил, что несколько слов в нем исправлено, и не рукой Гудрун. Сестра пишет нам, чтобы мы не приезжали, а на Андваранауте я нашел волос из волчьей шкуры, которым она его обвязала. Недаром тебе не хотелось ехать к гуннам, брат. Там ждет нас смерть.

Глаумвор задрожала и тяжело опустилась на скамью.

— Но почему же Атли так разгневался на нас? — недоверчиво проговорил король. — Что плохого мы ему сделали?

— А что плохого сделал нам Сигурд? — язвительно ответил Хогни. — Почему мы его убили? Золото Фафнира толкнуло нас на это, а теперь его хочет захватить Атли.

— Но он его не получит, — проскрипел зубами Гуннар. — Золото, ради которого я погубил своего лучшего друга и кровного брата, золото, ради которого я нарушил клятву, я не отдам, хотя бы мне пришлось погибнуть!

— Но ведь ты не поедешь к Атли, супруг мой? — вдруг вскрикнула Глаумвор, бросаясь к нему.

— Нет, я поеду! — упрямо сдвинул брови король. — А ты, Глаумвор, лучше иди к себе; мне нужно поговорить с Хогни.

Королева, тяжело вздыхая, покорно вышла, а Гуннар продолжал:

— Мне незачем говорить тебе, что мы должны сдержать слово, Хогни, но то, что я сказал, остается нерушимым. Пусть Атли захватит нас, пусть он захватит нашу страну — золото он не получит. Мы должны спрятать сокровища, и так, чтобы их никто не смог найти. Помоги мне в этом. Я верю только тебе одному.

— Лучше всего просто бросить их в Рейн, — предложил младший Гьюкинг.

Гуннар наклонил голову в знак согласия.

— Ты прав, брат, — сказал он, — так мы и сделаем.

В ту же ночь, когда все в замке уснули, братья достали из сокровищницы мешки с золотом Фафнира и с трудом перетащили их один за другим на берег Рейна. Там они выбрали место поглубже и, развязав мешки, высыпали все драгоценности в воду.

— Ты хорошо придумал, Хогни, — промолвил король, после того как последний слиток золота исчез в быстрых волнах могучей реки. — Теперь не только Атли, но и мы сами вряд ли достанем его обратно. Сигурд говорил мне, а ему рассказал это какой-то карлик, по имени Регин, что в былые времена золото Фафнира тоже хранилось в реке, у гнома Андвари, который проклял каждого, кто будет им владеть. Может быть, теперь оно возвратится к своему бывшему хозяину.

— Тогда пускай к нему возвратится и его кольцо! — воскликнул Хогни, снимая с пальца Андваранаут, и, размахнувшись изо всех сил, бросил его на середину Рейна.

Маленькое колечко бесшумно погрузилось в воду, и Гуннару на миг показалось, что в том месте, где оно упало, река окрасилась в красный цвет.

— Скройся навсегда, злосчастное золото! — произнес он торжественно, подымая руки. — Храни его, великий Рейн. Пройдет немало времени, пока твои волны смоют с него всю кровь, которая из-за него пролилась…

— …и которая еще прольется, — добавил Хогни. — Пройдут века, многие славные роды исчезнут, а проклятие Андвари будет по-прежнему тяготеть над людьми, и раньше других оно поразит нас с тобой, Гуннар.

Много слез пролили Глаумвор и Костберре, провожая своих мужей в страну гуннов, невеселы были и сами братья. В суровом молчании следовала за ними их конная дружина. Никто из воинов Гуннара не надеялся вернуться домой, но не было среди них и такого, который пожелал бы остаться. Бородатые, загорелые, в тяжелых рогатых шлемах и блестящих панцирях, они ехали гуськом, друг за другом, не глядя по сторонам и, казалось, не замечая ни освещенных ярким апрельским солнцем полей и лесов, ни встречавшихся им по дороге небольших крестьянских селений. Все так же молча и спокойно миновали они и раскинувшиеся вокруг замка Атли многочисленные шатры его воинов, откуда на них с враждебным любопытством смотрели гунны.

Пока Гуннар и Хогни слезали с коней, а королевские слуги побежали сообщить Атли об их приезде, в дверях замка появилась Гудрун.

— Как, вы здесь? — воскликнула она в ужасе. — Ведь я же написала вам, чтобы вы не приезжали!

— Винги по дороге переправил слова твоего письма, Гудрун, — ответил Гуннар, подходя к сестре. — А когда мы заметили это, было уже поздно: я дал слово, что мы приедем.

— О Брунхильд, Брунхильд! — заплакала Гудрун. — Твое проклятие исполняется, и даже мой брак с Атли не смог предотвратить того, что должно было случиться.

— Разве твой муж хочет нас убить? — спросил Хогни.

— Он не говорил мне об этом, — отвечала королева гуннов, — но я чувствую, что у него на уме что-то недоброе. Он часто вспоминает о сокровищах Сигурда и, наверное, хочет их захватить.

— Их уже нет… — засмеялся Хогни.

Но он не успел договорить до конца: вернувшиеся слуги объявили, что Атли ждет их в пиршественном зале.

— Я рад снова видеть тебя, Гуннар, рад встретиться и с тобой, Хогни, — с деланным радушием приветствовал Гьюкингов старый вождь, идя к ним навстречу. — Я слышал от Винги, что ему стоило немалых трудов уговорить вас приехать. Чем заслужил я такую неприязнь своих старых друзей и соседей?

— Ты ошибаешься, Атли, или смеешься над нами, — возразил Гуннар. — О какой неприязни ты говоришь, когда мы с тобой дважды родственники? Ты забыл, что я муж твоей покойной сестры, а ты женат на Гудрун?

— Да, да, ты прав, мы родственники, — согласился гунн все так же добродушно и ласково. — И я повторяю, что рад приветствовать вас у себя, хотя за тобой небольшой долг, Гуннар, за тобой и за Хогни.

— Что это за долг, Атли? — спросил Гуннар, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

Атли быстро оглядел зал, который тем временем наполнили вооруженные до зубов гуннские воины.

— Вот уже больше года, как Брунхильд умерла, Гуннар, сказал он, садясь на свой трон и движением руки приглашая Гьюкингов приблизиться, — умерла по твоей вине, а ты до сих пор не прислал мне выкупа за ее смерть.

— Брунхильд сама пронзила себе грудь мечом Сигурда, — отвечал молодой король. — Я виноват лишь в том, что не успел удержать ее руку. Если же ты думаешь иначе, то разве моя сестра, которую я отдал тебе в жены, не стоит твоей?

— Как я могу порочить ту, которая родила мне сына, опять улыбнулся Атли. — Я благодарю тебя за жену, шурин, но ты и тут обманул меня, и обманул жестоко. У Сигурда было много золота, почему же Гудрун привезла с собой только одно кольцо?