Православие и религия будущего - Иеромонах Серафим Роуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако, накануне публикации нового издания этой книги, весь мир неожиданно узнал об одной из таких "ужасных историй": массовое самоубийство Джима Джоунса и более чем девятисот его последователей в марксистско-религиозной коммуне "Джоунстаун" в джунглях южноафриканской Гайаны.
Нельзя и вообразить никакого более впечатляющего "знака времени"; Джоунстаун - ясное предупреждение - и пророчество - о будущем человечества.
Светская пресса, по вполне понятным причинам, точно не знала, как преподнести это ужасное событие. Некоторые иностранные издания восприняли его в качестве просто еще одного примера американского насилия и экстремизма; американская пресса изобразила Джима Джоунса "сумасшедшим", а само событие представила как результат недоброго влияния "культов"; более честные и чувствительные журналисты признались, что значительность и нелепость всего феномена поставили их в тупик.
Немногие из наблюдателей увидели в Джонстауне подлинный знак нашего времени, откровение о состоянии современного человечества; хотя существует много указателей, что это именно так.
Сам Джим Джоунс бесспорно находился в тесной связи с основным религиозно-политическим направлением современного мира. Его религиозная слава "пророка" и "целителя" способного увлекать и руководить конкретным типом неопределившихся, "ищущих" современных людей (главным образом, из городских черных низов) определила ему уважаемое место в американском религиозном спектре, намного более приемлемое в современные терпимые времена, чем то, которое занимал герой юности Джоунса, "Божественный Отец"[60]. Его бесчисленные "добрые дела" и неожиданные щедрые подарки нуждающимся сделали его ведущим представителем "либерального" христианства и привлекли внимание либеральных политиков в Калифорнии, где его влияние с каждым годом возрастало. В число личных обожателей Джоунса входили мэр Сан-Франциско, губернатор Калифорнии и жена президента Соединенных Штатов. Марксистская политическая философия и коммуна в Гайане определили ему место в уважаемом политическом авангарде; лейтенант-губернатор Калифорнии лично проинспектировал Джоунстаун - увиденное произвело на него самое приятное впечатление, равно как и на других наблюдателей со стороны. И хотя особенно в последние год-два поступали жалобы на довольно жестокое обращение Джонса с его последователями, даже этот аспект находился в пределах допустимых либеральным Западом норм для современных коммунистических правительств, факт уничтожения которыми сотен, или тысяч или миллионов инакомыслящих не вызывает большого осуждения.
Джоунстаун был глубоко "современным", идущим в ногу со временем экспериментом, но в чем состояла важность его эффектного конца?
Наиболее близким по духу трагедии в Джоунстауне современным феноменом является факт, который на первый взгляд может совсем не ассоциироваться с Джоунстауном: жестокое уничтожение коммунистическим камбоджийским правительством около двух миллионов людей во имя светлого будущего - одной четвертой части (или даже более того) всего населения Камбоджи. Этот "революционный геноцид", возможно самый намеренный и безжалостный случай в и по сю пору кровавом двадцатом столетии, прямая параллель с "революционным самоубийством"[61] в Джоунстауне: в обоих случаях явный ужас массовой смерти оправдывается тем, что он является подготовкой пути для совершенного будущего, обещанного коммунизмом для "очищенного" человечества. Эти два события ознаменовали новый этап в истории Архипелага ГУЛаг - цепи бесчеловечных концентрационных лагерей, основанных атеизмом для изменения человечества и уничтожения христианства.
В случае с Джоунстауном еще раз подтвердилась невероятная точность диагноза, еще в XIX веке поставленного революционному сознанию Достоевским: ключевым героем в "Бесах" является Кириллов, который убежден, что основной факт, подтверждающий то, что он сам стал Богом - это именно самоубийство. Нормальные люди, конечно, не могут понять такой логики; но история редко делается нормальными людьми, и XX век по преимуществу был веком триумфа "революционной логики", которая запущена в исполнение людьми глубоко "современными", сознательно отвергшими ценности прошлого, и особенно - истину христианства. Для тех, кто верит в эту "логику", Джоунстаунские самоубийства - важный революционный акт, который "подтверждает", что Бога нет и указывает на близость мирового тоталитарного правительства, "пророком" которого сам Джоунс хотел быть. Единственное сожаление по поводу этого акта среди подобных людей было выражено одним из жителей Джоунстауна, написанное в последние минуты письмо которого было найдено на теле Джоунса: "Пап: я не вижу выхода - согласен с твоим решением - единственное, чего я боюсь, это то, что мир без тебя не придет к коммунизму"[62]. Все сбережения Джоунстаунской коммуны (около семи миллионов долларов) были завещаны коммунистической партии СССР[63].
Джоунстаун не был каким-то изолированным актом "сумасшедшего"; напротив, это нечто весьма близкое всем нам, живущим сегодня. Один из журналистов почувствовал это, когда написал о Джоунсе (с которым он несколько раз встречался в Сан-Франциско): "Его почти религиозная, определенно мистическая власть, зло которой хорошо замаскировано, должна каким-то образом быть осмыслена как ключ к тайне 1970-х"[64].
Источник этой "мистической силы" не нужно далеко искать. Религия "Народного Храма" даже отдаленно не была христианской (несмотря на то, что Джим Джоунс, ее основатель, был рукоположенным священником "Учеников Христовых"); многим она обязана духовному опыту самого Джоунса в 1950-е годы, когда формировалось его мировоззрение. Он заявлял не только то, что является "реинкарнацией" Иисуса, Будды и Ленина; он открыто провозглашал, что он - "оракул и медиум для бестелесных существ из другой галактики"[65]. Иными словами, он отдался во власть злых духов, которые без сомнения вдохновили этот последний шаг "логического" сумасшествия. Джоунстаун нельзя правильно оценить вне этого вдохновения и влияния демонов; именно поэтому светские журналисты не могут его понять.
Похоже, что Джоунстаун - лишь начало гораздо худших вещей, грядущих в 1980-е гг. - тех вещей, о которых лишь подумать дерзают только те, кто имеет глубокую и ясную христианскую веру. И дело не просто в том, что политика становится "религиозной" (так как резня в Камбодже представляла собой акты, исполненные с "религиозным" - а на деле демоническим - рвением), или что религия становится "политической" (в случае с Джоунстауном); подобные вещи случались и ранее. Вполне может быть, что мы являемся свидетелями того, как в конкретных исторических событиях начинает проявляться специфическое слияние религии и политики, которое, как кажется, требуется для зилотов антихриста - религиозно-политического лидера человечества последних времен. Это дух, разумеется, в определенной степени уже присутствовал в XX веке в ранних тоталитарных режимах; но интенсивность рвения и посвященности, необходимых для массового самоубийства (в отличие от массового убийства, много раз совершавшегося в нашем столетии), превращают Джоунстаун в значительную веху на пути к приближающейся кульминации нашего столетия.
Кажется, что сатана сегодня неприкрыто вторгается в человеческую историю. Ближайшие годы обещают быть намного более жестокими, чем можно сегодня себе представить. Один этот взрыв сатанинской энергии привел почти тысячу человек к революционному самоубийству; что же можно сказать об остальных анклавах сатанинской энергии, некоторые из которых намного более сильны, чем Джоунстаун, и которые еще никак себя не проявили?
Просто реалистического взгляда на религиозное состояние современного мира уже достаточно для того, чтобы заставить любого серьезного православного человека со страхом и трепетом задуматься о своем личном спасении. Будущие искушения и испытания огромны: "ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет" (Мф. 24, 21). Некоторые из этих испытаний придут со стороны приятных обманов, от "знамений и чудес" (Мф. 24, 24), которые мы уже видим сейчас; другие придут со стороны свирепого, неприкрытого зла, которое проявилось в Джоунстауне, Камбодже и Архипелаге ГУЛаг. Тем, кто хочет быть подлинными христианами в эти страшные дни, следует серьезно относиться к своей вере, постигая, что есть истинное христианство, как молиться Богу в духе и истине, узнавая Кто есть Христос, в Котором единственном наше спасение.
Примечания
1
