Леди Босс - Джеки Коллинз

Мона Шайкес испепелила его взглядом.

– Проблемы, Микки? Какие могут быть у меня проблемы? Я просто счастлива, что этот бабник и кусок дерьма назвал меня б… ю. – Она пальцем указала на черногополитика Эндрю Бернли.

Эндрю явно не понравилось ее последнее замечание. Он поднялся на ноги. Бернли отличался высоким ростом – под метр девяносто, прической африканского типа, круглым лицом, глазами навыкате и сладким голосом. Ему было пятьдесят два года, семья его, состоявшая из жены и пятерых детей, постоянно жила в Чикаго, а в Лос-Анджелес он всегда приезжал один.

– Вы, девки, все одинаковые, милочки. Если вас не трахают, так вы только и рыщете взглядом вокруг, под кого бы залезть.

Это переполнило чашу терпения Моны. Схватив полный бокал красного вина, она швырнула его через стол в лицо Эндрю. Бокал упал на пол из итальянского известняка и разлетелся вдребезги. Так получилось, что большая часть вина попала на Иду Уайт, спокойно восседавшую под хорошим кайфом, никому не мешавшую и ждущую, когда ее отвезут домой.

Теперь наступила очередь Зеппо вскочить на ноги.

– Вы что, по-человечески себя вести не умеете? – завопил он, размахивая в воздухе короткими ручками. Основной его гнев обратился на Эндрю, который мгновенновоспринял это как проявление расовой нетерпимости и отреагировал соответственно.

– Не желаю слушать это дерьмо! – заорал он и направился к выходу.

– Я тоже, – присоединилась к нему Мона, идя следом.

Никто и слова не успел вымолвить, как оба исчезли.

Абигейль мгновенно оценила обстановку.

– Эти мне общественные деятели, – с презрением фыркнула она. – Всегда их не любила.

У Венеры Марии создалось впечатление, что она присутствует на теннисном блицматче. Эта часть вечера получилась куда более занимательной, чем все остальное, тем более что сидящий слева молодой режиссер оказался очень даже мил, и она склонялась к нему, предпочтя хозяину, Микки Столли, который нагнал на нее скуку смертную.

– А в чем вообще дело? – поинтересовалась рок-звезда, пока Фирелла и Консуэла вытирали Иду Уайт.

– Деревенщина, – отрезал Зеппо. – Когда-то у людей в Голливуде были хорошие манеры и они умели устраивать приемы.

Оставить без внимания такой типичный для Зеппо Уайта выпад Абигейль не могла. Отвратительный сноб.

– Дедушка рассказывал, что вы начинали, торгуя рыбой с лотка в Бруклине, – заметила она, мило улыбаясь. – Это правда? Просто поразительная история, Зеппо. Расскажите нам, это так интересно.

Зеппо не мог отвести от нее глаз. Он способен превратить в занимательный рассказ все, кроме своего нищего прошлого, о котором предпочитал забыть. Всех выручил Купер Тернер.

– Спорю, эта парочка сейчас в койке, – заметил он, кивая головой и слегка улыбаясь.

– На самом деле? – спросила заинтригованная Венера Мария. Если как следует подумать, то, скорее всего, Купер прав. Уж он-то знает, как это бывает.

– Какая парочка? – спросил Микки.

– Эндрю и Мона, – усмехнулся Купер.

– Ерунда! – воскликнула Абигейль.

– Абби, разве я шучу на такие темы? – поддразнил ее Купер. – Они точно вместе. Это очевидно.

Снова завязался общий разговор.

В конечном итоге прием у Абигейль удался.

Лаки медленно ехала домой. Если называть домом снятое внаем укромное местечко в холмах, где, кроме нее, жил еще только Боджи.

Она скучала по Ленни. Она скучала по Бобби. Она скучала по Джино. По своей настоящей жизни.

Неожиданно Лаки вспомнила, что Джино в городе и еще не поздно ему позвонить. Может, он приедет. Она не могла нигде показываться, боясь столкнуться со знакомыми, способными сообщить Ленни, что видели ее в Лос-Анджелесе. А жаль. Так бы хотелось пойти в клуб и послушать хорошую музыку в стиле «соул», которую она очень любила.

А не замаскироваться ли и пробраться в клуб?

Ну уж нет. Она этот маскарадный туалет, черт бы его побрал, лишний раз на себя не напялит. Когда все кончится – гореть ему ярким пламенем.

Дом, снятый для нее Боджи, скромно притулился в самом конце Дохени-драйв. Там находился еще крытый гараж, откуда можно прямиком попасть в дом. Поворачивая налево и въезжая в гараж, она вдруг почувствовала, что за ней кто-то едет, что еще какая-то машина замедлила ход. Может быть, потому, что она сворачивала налево? Или Эйб приставил кого-то присматривать за ней?

«Зачем ему это? Похоже, у меня начинается мания преследования. Начиталась Эда Макбейна», – подумала она с улыбкой.

Боджи сидел на кухне, перелистывая автомобильный каталог.

– Сделай одолжение, Боджи. Смотайся в магазин грампластинок и купи мне несколько штук. Меня тоска заела.

Боджи воздвигся во весь свой немалый рост.

– Разумеется. Что-нибудь конкретное?

– Сегодня у меня подходящее настроение для Лютера, Бобби Уомака, Тедди Марвина и Исаака.

Боджи точно знал, кого она имеет в виду.

– Билли Холидэй не требуется? – спросил он.

– Это только при Ленни, – ответила она, криво усмехнувшись.

Боджи поспешно вышел. Лаки взяла трубку и позвонила Джино. Никто не ответил. Она не стала ничего записывать на автоответчик.

Гарри Браунинг сидел в машине около дома, снятого Лаки, и ждал. Ему было невдомек, чего именно он ждал. Он вообще не понимал, что он здесь делает. Но, так или иначе, такого приятного возбуждения Гарри не чувствовал уже многие годы.

Он весь вечер следил за Лаки. Что-то заставило его поехать за ней от самой студии. Ему с самого начала казалось, что есть в ней какая-то странность, и он решил узнать о ней побольше. Неужели только он видел, что девица носит парик? А когда шел фильм, она сняла очки и не надела другие. Стоило также обратить внимание на одежду. Создавалось впечатление, что она старается спрятаться за этой бесформенностью. И кто сегодня носит такие тряпки? Особенно в ее возрасте? Она ведь определенно молода, а если как следует вглядеться, то и вполне симпатична.

Гарри Браунинг просидел в проекционной будке тридцать три года, прокручивая все фильмы, созданные на студии, не зря. Он многое узнал о женской красоте.

Еще следовало подумать о ее отношении к Шейле Херви. Люс утверждала, что она племянница Шейлы. Но у той, кроме бездетной сестры, родственников не было. Она ему об этом много раз говорила, пытаясь затащить на свидание. Верно, прошло несколько лет, но Гарри все помнил. У него все еще отличная память.

Если бы Люс оставила его в покое, он бы тоже не стал ею интересоваться. Так нет. Она пригласила его на ужин, на что тот согласился из любопытства и о котором мало что помнил. На следующее утро он проснулся в своей постели, во рту пересохло, голова разламывалась и возникло желание как-то наказать женщину, снова приохотившую его к выпивке.