Моя любимая сказка - Ксандр Лайсе

Апогей настал ближе к концу лета. Однажды Ярослава обнаружила, что сидит в кресле, а в дверь звонят. Сначала она перепугалась, но потом, исподволь, пошла открывать. Мало ли? Вдруг…

За дверью оказался какой-то незнакомый толстый мужик. Глаза его блуждали.

— А где бабка? — прохрипел гость, обливаясь потом.

— Не знаю, — дрожа, ответила Яра.

— Сука! — рявкнул он вдруг и, бормоча под нос, стал быстро спускаться по лестнице.

Тогда-то, придя в себя, Ярослава догадалась, что происходит с ней в то время, когда она бывает без сознания. Видимо, старуха каким-то образом захватывает её тело и делает с ней, вернее — её руками, всё, что ей угодно.

— А, по ходу, бабуся — самая настоящая ведьма!

— Я же тебе говорила.

— Я думал, ты в переносном смысле… А печенья эти… Они какие были? То есть — на что похожи?

— Ну, круглые такие… — Яра обозначила руками кольцо величиной со среднюю тарелку. — Из тонких таких верёвочек… Из теста верёвочки. А рисунок… Не знаю…

— На волны похож? Бегущие? Вроде, как детишки рисуют? А в серединке — солнышко?

— Да они там разные были… Но, вроде, и такие тоже. А ещё, только не удивляйся, одно из них на свастику было похоже.

— Ага. Ну, насчёт свастики — это ничего удивительного. У нас в деревнях испокон веку свастиками даже рубахи расшивали. Очень сильный считался оберег. А печеньки эти — тоже что-то знакомое… Помню… «Коники» называются, что ли? «Коники» с чем-то там ещё… Забыл. Давно читал. Но печенье это — точно обрядовое. Только вот, что за обряд… И, кстати, уголь с солью тоже в обрядах применяли для чего-то. За них ещё в средневековых церковных поучениях ругали. Так что — ведьма наша бабулька, ведьма!

— Я тогда тоже подумала… А этот, который сбежал — её клиент, что ли?

— Ну, похоже на то. Точно не внучек.

Спустя пару дней — уже непривычно долгий срок спокойной жизни — с Ярой случился ещё один приступ. Но очнулась она не в обычной для неё квартире, а на лестнице. Причём это была лестница вовсе не старухиного дома. Вместо отслаивающейся со стен штукатурки, на неё смотрели морские пейзажи в подсвеченных рамах и огромные, в рост, зеркала. В руках Ярослава крепко сжимала тяжёлый пакет.

Добравшись до лифта, она нажала кнопку и заглянула в пакет. И остолбенела. Обычная девушка со скромной зарплатой учителя, она никогда ещё не видела столько денег сразу. Тем более — в собственных руках.

В других обстоятельствах Яра бы десять раз подумала, как поступить. Но сейчас, в её положении…

Автобус на Курск уходил вечером с «Красногвардейской». Когда Ярослава устроилась в своём кресле, пакета при ней не было. Он лежал под кодовым замком в камере хранения на Курском вокзале. Для перестраховки. Если что — можно будет быстро забрать. Да и старуха, не зная кода… Яра поняла, что и сама не очень-то верит в свою возможность возвратиться домой.

— Так оно и получилось… Когда из города выезжали, меня словно выключило. Ну, так же, как раньше. Причём — сама себе говорила: «только бы не заснуть, только бы не заснуть!» — страшно. Очнулась на улице. У метро Сокольники. Там на столбе часы висят: на них было четверть шестого. Оказалось — утра. Метро ещё закрыто, людей нет. Решила подождать. Села на остановке и заревела. Реву, реву… Ну, правда, сколько можно?! Ни дома, ни здесь — никого. Там, в Курске, я хоть дома была… Одна, не одна — дома. А тут? И ни позвонить, ни уехать. Где окажусь в следующий раз — тоже неизвестно. И в каком виде. Почему именно со мной всё это случилось?! В общем, проревела я там час, а может — и больше. А как успокоилась — настолько стало всё равно… мне так раньше было только после того, как я родителей… Ну, когда с родителями случилось. Сижу, на стенку остановки смотрю, объявления читаю. «Сдаётся квартира». И — как прозрение вдруг — оно! Из города мне всё равно не уехать, так хоть свой угол будет. Деньги, вроде бы, есть… Нехорошо, конечно… Но ведь я же на работу без паспорта не устроюсь! Пошла, купила карточку, позвонила, договорилась… А когда мы с тобой познакомились — это я как раз на квартиру «переезжала». Книги купила, продукты… Пакет не выдержал. — Ярослава выразительно посмотрела на меня.

Но я молчал. Потому что понял: я знаю, зачем нужна эта «кормушка», и что означают птичьи следы. И почему всё это — в ванной. Не могу сказать, как. Получилось как-то само собой. Просто понял: знаю. И ещё: надо уходить.

Сказать ей? Я поймал себя на мысли, что сам не очень-то верю в свою идею, возникшую словно без моего участия. Но ничего другого в голову уже не приходило. Сказать, и уходить. Или — говорить всё-таки не стоит? А если только зря напугаю? Хотя куда тут еще пугать-то?

— Знаешь… У меня есть одно соображение… По поводу этих следов в ванной, — не выдержал я. — В средневековых поучениях против язычников говорится, что в четверг на страстной неделе люди топят баню для покойников, накрывают для них стол, приглашают мыться и пировать, а сами, перед тем как уйти, посыпают пол мукой… И после смотрят: если находят следы, похожие на птичьи, то говорят, что к ним предки мёртвые приходили… И описывали их как огромных петухов без перьев… А?

Проговорив всё это скороговоркой, я поднял глаза на Яру. Она молча посмотрела на меня. Потом вымученно улыбнулась.

— Опять мимо! Ты говоришь, — страстная неделя, а сейчас осень… Не выходит…

— Ну, это уже не важно… — смутился я. — Ещё неизвестно, сколько раз в год они там свою загробную родню купали! Одно понятно: бабка ведьма, и отсюда надо двигать. Ты как?

— Пойдём, пойдём! — заторопилась Яра.

В коридоре она осторожно обошла липкую пахучую лужу. Я заметил, что она покраснела.

— Ярочка, солнышка, давай хоть полы тут мыть не будем! А то, не дай бог, хозяйка вернётся!

— Неудобно… — чуть слышно ответила она.

И в этот момент грянул звонок. Дождались! Но это оказался телефон. Древний агрегат размещался именно там, где рассказывала Яра — на тумбочке в прихожей. Моя рука потянулась к трубке.

— Нет! — Ярослава, уже открывавшая дверь, отчаянно замотала головой.

Но было поздно.

— Да? — я постарался придать голосу солидности.

— Алло! — закричал в охрипшей от времени мембране женский голос. Навскидку — лет сорок с хвостиком. — Алло! Клавдия Васильевна?!

— Нет, — я почувствовал прилив вдохновения — Это не Клавдия Васильевна. Её сейчас нет.

— Где она?! — надрывался голос в трубке. — Что с ней?!

Я оглянулся на Ярославу. Она молча осуждала меня взглядом. Но это только подстегнуло меня.

— Она вышла. Пошла в собес, — я подмигнул Яре. Она покачала головой и опустила взгляд.