Без плана Б (ЛП) - Чайлд Ли

Сначала.

Чем дальше от города уезжал Джед, тем сильнее менялся ландшафт. Движение транспорта сократилось, но автомобили стали двигаться гораздо быстрее и ближе к нему. Несколько раз Джед чуть не упал с велосипеда. Опасения, сопровождавшие его первый урок велоспорта, вернулись. Время от времени ему приходилось подниматься на крутые холмы. Тогда мальчик чувствовал, что шины на его велосипеде наливаются свинцом. Каждое нажатие на педаль требовало в сто раз больше усилий, чем раньше. Солнце опускалось над горизонтом, но воздух все еще был горячим. Джед потел. Он хотел пить. И он был голоден. Во рту не было ни одного кусочка больше двенадцати часов. Он почувствовал легкое головокружение. Его ноги стали мягкими, как будто они были сделаны из резины. Джед молился, чтобы следующий поворот принес ему длинный приятный спуск. Несколько минут, чтобы гравитация делала работу за него. Несколько минут, чтобы отдохнуть. Чтобы набрать скорость, а ветер охладил бы его тело.

Выскочив из-за очередного поворота, Джед поднял взгляд. И обнаружил, что находится у подножия самой высокой горы, которую он когда-либо видел в своей жизни.

Дорога к Уинсону была прямой, как свеча, с деревьями с обеих сторон. Теплые лучи полуденного солнца пронизывали листья и отбрасывали паутину красочных теней на обесцвеченный асфальт. Ричер видел подобные пейзажи в воскресных газетных статьях, посвященных местам, куда родители могли бы взять своих детей на пикник во время отпуска. Пейзаж казался таким идиллическим. Ничто не указывало на то, что скоро появится город.

И тюрьма.

И люди, которые убили Анжелу Сент-Врейн и Сэма Рота.

Через несколько километров после вывески, обозначающей границы города, деревья стали реже, появились дома. В основном одноэтажные, отдаленные друг от друга, но расположенные рядом с самой улицей. У большинства были дощатые фасады с потемневшей и шелушащейся краской. И крыши, которые, казалось, снесет первый же шторм.

— Я читала об этом месте прошлой ночью, прежде чем заснуть, — сказала Ханна. — Его история очень интересна. Изначально здесь располагалась индейская деревня. Французы изгнали индейцев где-то к тысяче семьсот двадцатому году, но потом на их место пришли британцы. После войны за независимость англичане отступили, но пришли испанцы. Предполагалось, что они, как наши союзники, передадут город нам, но они отказались. Так что нам пришлось брать его силой. Место процветало — вся торговля была сосредоточена вдоль реки. Говорят, что у подножия скал есть второй город — целый лабиринт пещер, наполненных алкоголем, краденным золотом, контрабандными драгоценностями. Но даже если это когда-то и было правдой, теперь от этого призрачного города не осталось абсолютно ничего. Пещеры были взорваны или затоплены. Со временем речная торговля сократилась, появились первые железные дороги, появились первые заводы. В основном по производству бумаги, благодаря густым лесам вокруг. Сейчас от промышленных мощностей не осталось и следа. Что, я полагаю, объясняет большое количество старых домов. И тот факт, что большинство из них разваливается.

Ханна продолжала вести машину в тишине. Когда они подъехали к городу, они заметили, что дома определенно лучше ухожены. Их размеры увеличились. Они были расположены более плотно, а одноэтажные уступили место двухэтажным. Большинство из них были белыми, краска была свежей и яркой. Были и синие, желтые. У многих были ставни на окнах. У большинства домов были веранды, которые опоясывали их по всей длине, а у некоторых — даже массивные колонны и резные деревянные перила. Тротуары были широкими, а граница между домами и улицей была очерчена высокими старыми деревьями.

Деревянные постройки постепенно уступали место кирпичным. Дома также были с балконами и верандами, но уже с колоннами и перилами из кованого железа, окрашенными в атласный черный цвет. Похоже на уменьшенную копию Нового Орлеана, подумал Ричер. Крыши были в основном плоскими. Окна большие, некоторые квадратные, другие арочные. Между домами много автомобильных дорожек, хотя по обе стороны улицы были размечены парковочные места. Половина из них была пустой. Ричер заметил два-три кафе. Несколько баров. Небольшая церковь, кирпичная, с не очень красивыми окнами из цветного стекла. Ломбард с оружием и гитарами, выставленными достаточно далеко от витрины. Страховой брокер. Сервис автомобильных шин. Несколько маленьких пансионов. Рыбные магазины, мобильные телефоны, косметика.

Ханна и Ричер бродили по городу уже полчаса. Они начали с главной улицы и обошли кварталы слева и справа, чтобы получше узнать Уинсон. Остановились возле кафе. Ханна вошла внутрь и взяла две большие пластиковые чашки кофе. Она села в пикап, протянула одну Ричеру и спросила:

— В отель?

Он покачал головой.

— Сначала тюрьма. Потом еда. Потом отель.

32

Джед Стармер сидел на обочине дороги. Велосипед курьера лежал слева, куда он упал после того, как мальчик выпрыгнул из него.

Джед посмотрел на велосипед и вздохнул. На самом деле, он не смог прыгнуть. Он хотел прыгнуть. Он пытался прыгнуть. Ноги его не слушали. Так что, честно говоря, Джед скорее упал. Пошатнулся, может быть, или споткнулся, если попытаться придать этому положительный оттенок.

Но было что-то, что было невозможно увидеть в более благоприятном свете. Гора. Точнее, холм. Или склон. Джед пытался обуздать свое воображение. Он не собирается подниматься на Эверест. Или Айгер. Или Килиманджаро. Восхождение вряд ли длилось бы более тридцати метров. Но было ли расстояние тридцать, триста или три тысячи, для него не имело значения. Джед просто не мог подняться на этот холм. Его ноги дрожали так сильно, что он не мог даже протолкать велосипед к вершине. Он не мог сдвинуться с места. Он, вероятно, останется здесь до конца своей жизни, так как никто не придет помочь ему.

Ричер ожидал, что тюрьма в Уинсоне будет похожа на старую фотографию, найденную на чердаке. Уродливая. Непривлекательная. Спрятанная к западу от города. Так далеко, как позволяет река. Но именно тюрьма поддерживала жизнь в этом городе. Это было вне всякого сомнения. Здесь просто не было никакой промышленности. Никаких возможностей для работы. Больше не было ничего, что могло бы занять местных пекарей, прачечных, электриков и сантехников в сколь-нибудь существенном масштабе.

Тюрьма была построена в форме буквы V. Изогнутая сторона смотрела на берег реки. За ней начиналась двадцатиметровая пропасть, которая спускалась прямо в глубокие грязные и буйные воды. Примерно в трех метрах от края пропасти проходил забор. На самом деле он была двойной. Первый ряд был высотой более шести метров и увенчан колючей проволокой на вершине. Были также прожекторы, расположенные на массивных металлических столбах. Плюс камеры, спрятанные в защитных клетках. Между двумя рядами было расстояние около пяти метров. Внутри, между этими двумя рядами, был третий забор высотой три метра и не было колючей проволоки.

Ограждения продолжались параллельно друг другу и по прямой стороне участка. Той, что была обращена к городу. Там были четыре смотровые башни, выстроенные в ряд. И три входа. Один из них расположен в центре. Он вел в одноэтажное здание, кирпичное, с двойными дверями и видеофоном на стене. Это вход для посетителей, — подумал Ричер. Персонал, вероятно, тоже использовал его. Остальные входы располагались на обоих концах здания. Они представляли собой большие массивные ворота. У них не было никаких вывесок. Вероятно, один использовался для доставки, а через другой прибывали новые заключенные.

За забором со стороны реки возвышались пять зданий, которые образовывали букву X. Ричер предположил, что это блоки с камерами. Остальная часть пространства была занята двенадцатью другими постройками и тремя площадками для прогулок и занятий спортом.

Двенадцать дополнительных зданий были разными по размеру. Они выдержаны в строгом и функциональном стиле. Случайный наблюдатель мог бы решить, что это просто мастерские или склады, если бы не сторожевые башни и колючая проволока. Площадки для прогулок и занятий спортом были совершенно однотипными, но располагались на большом расстоянии друг от друга. Возможно, чтобы не допустить смешения заключенных разных категорий. Здания и площадки были соединены аллеями, а точнее коридорами, стены и крыша которых были сделаны из проволочной сетки. Даже на расстоянии Ричер мог видеть, насколько она толстая. Массивная. Пройти через нее можно было только при помощи серьезных инструментов. Снаружи пространство между зданиями и между аллеями было засажено травой. Удивительно много травы, подумал Ричер, для такого мрачного учреждения. Квадратные газоны, прямоугольные, овальные… Примерно в шести метрах от основания каждой сторожевой башни был треугольник, выложенный кирпичами.