Ваших бьют! - Александр Попов

Наплевав на все события, происходящие у меня дома, я переоделся и, не говоря никому ни слова, вышел в город, стараясь, чтобы мой уход остался хотя бы на первых порах незамеченным. Почему-то возникло желание повстречаться с Грегором, угостить его пивом и где-нибудь в парке, сидя с ногами на лавочке, пожаловаться ему на судьбу. Казалось, что оборотень со своими чисто мужскими желаниями воздать по заслугам обидчику сможет меня понять. Да и бунтарский дух у него налицо. Я вспомнил предыдущий визит девочек и путем несложных арифметических размышлений с удивлением обнаружил закономерность. Как и в прошлый раз, максимальный период времени, который я мог провести в компании девочек, составил четверо суток. И по его окончании меня снова охватила жуткая апатия, когда я, устав бороться за право первенства в своей же собственной квартире, вышел из дому, чтобы бесцельно погулять по городу. И хотя меня после той прогулки встретили с распростертыми объятиями, этот факт в данный момент успокоения все рано не принес.

Охватившее меня настроение заставило двинуться в парк, в тот самый, где мы отбили Галочку у хулиганов. Но сейчас он уже не выглядел наполненным жизнью. Понятно, я ведь выбрал для прогулки достаточно раннее утро, а россияне, несмотря на призывы к здоровому образу жизни, в это время либо спешат на работу, либо продолжают нежиться в постелях, вместо того чтобы бегать по асфальтовым дорожкам, изредка прикладываясь к притороченной к поясу пластиковой бутылке с минеральной водой. Да и время года не располагало к таким прогулкам. Возможно, Александру Сергеевичу и нравилась «осенняя пора, очей очарованье», но для меня лично любая осень (ранняя, средняя или поздняя) ассоциировалась со старостью, за которой остается лишь одна дорога — вечное забвение.

Конечно, природа умеет воскресать, выпуская из мокрой подмерзшей земли тоненькие стебельки подснежников и окружая черные от весенних дождей ветви деревьев легкой зеленой пыльцой раскрывшихся почек. Но сейчас в парке, усыпанном палой листвой, эта перспектива была настолько далекой, что даже бралась под сомнение. «Что такое осень? Это небо, плачущее небо под ногами», — пел Шевчук, и я бы был с ним абсолютно согласен, если бы мотив был не таким бодрым. «Последняя осень, ни строчки, ни вздоха». Новая цитата, пришедшая на ум, вызвала не лишенную закономерности мысль, что для меня, по какой-то прихоти отправившегося гулять в одиночку, эта осень действительно может быть последней.

Но странное дело, я вдруг впал в такое состояние, что меня это даже не пугало. Вдоволь нашуршавшись листвой, покрывшей желто-багряным ковром дорожки, я вышел из парка и остановился, не зная, что предпринять дальше. Охватившая меня меланхолия оказалась настолько сильной, что я даже стал испытывать некоторое извращенное удовольствие. Наслаждаясь чувством потерянности, я подошел к дороге и, подняв руку, остановил старенький «опель». Водитель, по виду мой ровесник, отчаянно крутя ручку стеклоподъемника, в конце концов справился с непослушным механизмом и поинтересовался:

— Куда?

Я задумался. Действительно, куда? А главное — зачем? И так как я не смог придумать ответ, я немного постоял перед вопрошающим взглядом парня, а потом, открыв дверцу, плюхнулся на переднее сиденье и заявил, словно герой какого-нибудь фильма:

— Прямо.

Водитель посмотрел на меня, пожал плечами и включил скорость. Пока мы ехали до ближайшего перекрестка, я молчал, находя удовлетворение в процессе движения.

— Куда теперь? — спросил бомбила, когда мы стали приближаться к светофору.

— В Отрожку, — ответил я, выбрав удаленный район города, в котором, собственно, и располагался разрушенный оборотнем портал.

Парень послушно свернул налево и, вложив в свой голос максимум уверенности, спросил:

— Девушка?

Я сначала даже не понял, что он имеет в виду, но, когда до меня дошло, решил подтвердить догадку и кивнул.

Водитель, повеселев, круто вывернул руль, обогнал ползущий пазик и авторитетно заявил:

— Понятно!

Я снова кивнул, рассчитывая, что парень этим и ограничится. Но тот, вместо того чтобы уделять максимум внимания лавированию между дорожных ям, до которых никак не могут дойти руки нашего мэра, хмыкнул и пустился в рассуждения, сразу перейдя на «ты»:

— Зря ты так. Вернется. Они, бабы, такие. Лишь бы крови попить.

Я вздохнул.

Водитель, приняв мой вздох за согласие продолжить разговор, спросил:

— Знаешь, у меня какой случай был? — Он уставился на меня, будто ожидая, что я, словно обладатель хрустальной совы, досрочно дам ему верный ответ.

Но я честно сказал:

— Нет.

— Так вот, везу я одну барышню. Она только что из клуба выпорхнула. Вся под впечатлениями, а я чувствую: недогуляла. Чего-то еще ей хочется для достойного завершения вечера. А сама вся из себя фифочка. Глазками стреляет, сидит вполоборота, ну, думаю, мне еще та ночка предстоит. Доезжаем до ее дома. Она мне: «Может, зайдешь? Кофе угощу». Я-то сам себе хозяин, думаю: почему бы и нет? Иду за ней по лестнице, а она будто специально поднялась впереди меня на несколько ступенек, чтобы я мог получше разглядеть ее выдающиеся места, и крутит этими самыми местами передо мной. Ну и что? Поднялись к квартире, а там ее приятель стоит. Судя по ее поведению, она уверена была, что он ее у порога ждет, и меня специально привела, чтобы его позлить. Ну ясно дело, он на меня, а сам словно кабан, и глаза такие же мелкие и кровью наполненные. Я чувствую, продуктивного диалога не получится, ну и как спринтер вниз, из машины биту выхватил, и тут моя очередь его гонять началась, а затем снова его, когда я по дурости этой битой в него швырнул. И пока мы, два дурака, бегали, эта краля в дверях подъезда постояла, да и, хлопнув дверью, домой ушла. Бойфренд ее сразу бегать перестал, плюнул и ушел куда-то. А я с тех пор в такие гости ни ногой, вдруг там за дверью муж-охотник, — поделился своим жизненным кредо водитель и ухмыльнулся мне.

Черт побери, даже погрустить в удовольствие не дадут. Ну что за беда? Ведь бывает настроение пожалеть себя, любимого. Просто так пожалеть, без всякой задней мысли. Но попадается такой вот рассказчик, и все насмарку. Представленная картина с двумя мужиками, азартно играющими в салочки на глазах их дамы сердца, сразу заставила меня забыть о том, какой я несчастный, и заулыбаться.

— Во-во. — Бомбила еще раз ухмыльнулся и, судя по выражению лица, ударился в воспоминания.

Время негатива уже прошло, и, когда мы подъезжали к базе, где находился портал, я уже наполнился хорошим настроением. Попросив остановиться около проезда, ведущего к воротам базы, я расплатился, добавив за поучительную историю, и вышел из машины. Несостоявшийся любовник, убедившись, что от моей хандры не осталось и следа, круто развернулся и отправился на поиски нового клиента. А я остался стоять, гадая, какого лешего меня принесло сюда и что мне предпринять далее. Постояв так с минуту, я направился в сторону портала. Я пока не представлял, что там буду делать, но, раз уж я тут оказался, стоит пойти проверить, не возвращался ли сюда оборотень. Решительным шагом я двинулся к воротам, однако через десяток шагов появившаяся мысль, что я могу оказаться прав в своих предположениях и встретиться с оборотнем лично, заставила меня замедлить шаг, а затем и вообще остановиться. Оглядевшись по сторонам в поисках опасности, я вынул из кармана свое единственное оружие — модернизированный собачий свисток, и, зажав его в руке, осторожно добрался до входа на территорию базы.

За воротами в пределах видимости никого не оказалось, если не считать парочки дворняг, пересекающих проулок по каким-то своим собачьим делам. Я перевел взгляд на свисток, но решил отложить испытания ввиду существования возможности, что первым, кто отреагирует на раздражающий ультразвук, окажется оборотень. Да и собаки были далеко, а радиуса действия обработанного магией предмета я не знал. Миновав убогое фанерное строение, в котором когда-то ютился вахтер, я, держась поближе к стенам, направился к корпусу, в котором оставались остатки портала.

Когда я добрался до входа и, стараясь ступать совершенно беззвучно, вошел внутрь, мое сердце бешено заколотилось. Прямо передо мной, на полу, отчетливо были видны свежие отпечатки ботинок Грегора, ведущие из здания. Но только это не могло быть достаточным доказательством, что оборотень отправился в город. Постаравшись успокоиться, я присел на корточки и, обследовав оттиски, убедился, что это именно свежие отпечатки, так как другие следы, находившиеся рядом, выглядели размытыми. И на улице я, к своему облегчению, около одной из луж заметил на песке еще несколько следов, указывающих, что совсем недавно Грегор двинулся на мои поиски. «Ты на суше, я на море, мы не встретимся никак» — в отличие от авторов песни меня такая перспектива пока вполне устраивала.

Я снова вошел в здание и, наступая на места, которые хотя бы визуально не могли бы выдать моего появления здесь, поднялся на нужный этаж. Осторожно высовывая голову в коридор, чтобы оглядеться, я надеялся, что за прошедшие сутки оборотень не успел обзавестись винтовкой со снайперским прицелом. Хотя в любом случае у меня с собой ни шапки, ни зеркальца на палочке, благодаря которым хитрые положительные герои фильмов, находясь в безопасности, узнают о находящихся за углом врагах. Примечательно, что враги, включая и самого коварного из них, никогда не пользуются такими трюками, легко напарываясь на засаду.