Мужчины «пять звезд» – включены - Габи Хауптманн

Лифт остановился, из кабины выплыла Изабелла. Ну, теперь что-то будет! Катрин осторожно спустилась на несколько шагов. Одна из дверей хлопнула. Сейчас женушка поймает своего мясоеда на месте преступления. Но Изабелла с несессером в руках направилась прямо к лестнице, где затаилась Катрин. Девушка замерла, словно парализованная, потом стрелой бросилась вверх. Не поворачивая головы, Изабелла поднялась на один этаж выше. Катрин скользнула следом за ней. У Изабеллы в руке был ключ. Совершенно очевидно, она только что получила его у Тони, и ключ был от другого номера. Итак, о прелюбодеяниях Элко известно уже всему отелю – от администратора до последнего гостя, подумала Катрин, не в силах сдержать злорадную ухмылку.

«Кто высоко заносится, тому не миновать падения!» – любила повторять ее мать.

Но все-таки с кем же был Элко? Какой проститутке доверила Изабелла на пять секунд своего муженька? И почему не выбросила соперницу прочь, выдрав при этом ей волосы?

Катрин снова вспомнила о Ронни. Теперь уже ясно, что все сроки прошли! Почему же он не звонит? Историю с Элко можно пока оставить в покое. Если всем уже известно, что он в медовый месяц изменяет своей жене, то скоро станет известно с кем. Тем более что в отеле, попавшем в снежный капкан и отрезанном от мира, все события, так или иначе, происходят на виду у всех.

Катрин направилась в свой номер и с чувством удовлетворения уселась на кровати. Эти дни были действительно наполнены открытиями. Прорыв в совершенно иной мир. Содом и Гоморра! Она набрала номер Ронни, но по-прежнему работала только голосовая почта. Такого просто не могло быть! Катрин посмотрела на часы – полдень уже миновал. Она набрала номер его городского телефона в Штутгарте. Безуспешно. Затем попыталась дозвониться до пиццерии. А что, если они скажут ей, что ничего не знают? Ни о дне рождения шефа, ни о решении Ронни поехать к ней?

Нет, она не могла даже подумать так плохо о своем приятеле. Но почему не снимают трубку?

Наконец на другом конце ответили. Джованни, пекарь, сам подошел к телефону. Нет, нет, ничего нового пока не известно, Ронни ушел сегодня в пять утра вместе со всеми остальными и собирался лишь захватить кое-какую одежду и сноуборд. Неужели он до сих пор не добрался?

Катрин всхлипнула и объяснила Джованни, что в настоящее время творится в Альпах.

– Мадонна! – только и нашелся сказать он. – Здесь у нас идет сильный дождь – но снегопад? Будем надеяться, с ним ничего не случится…

– Джованни…

– Да… – Он помедлил. – Ну, в общем, он был немного нетрезв. Мы пытались убедить его не ехать, но он был так счастлив, что мы… О, Мадонна!

– Джованни! У вас есть номер моего мобильного? На случай, если вы что-то узнаете?

– Да, здесь у меня на дисплее!

– Позвоните мне сразу же?

– Обещаю!

– Хорошо, я вам тоже!

Катрин отключилась. Она здесь развлекается, наблюдая за похождениями какого-то идиота, а Ронни тем временем пропал. Что же делать?

В строках телетекста ничего не сообщалось о сходах лавин в Арльберге. Пробки, пробки, пробки. Кругом одни пробки. Мелькали сообщения об авариях на дорогах, но, естественно, подробности нигде не раскрывались. Не будет же она обзванивать каждый пост дорожной полиции между Линдау и Штутгартом и каждый участок жандармерии между Штубеном и Брегенцем? А если он поехал в объезд Боденского озера через Швейцарию? Или по дороге Штутгарт – Ульм – Линдау? Есть сотни способов добраться сюда, но Ронни у нее только один!

Катрин была близка к тому, чтобы заплакать. Может, позвонить его матери? Нет, это совсем глупо. Девушка почувствовала, что сходит с ума. Она подумала: с кем можно поговорить, кто мог бы утешить ее? Ей вспомнилась Эли. Она в первый день была так мила с ней, но в последнее время Роксана всегда была одна. Наверное, Эли уехала, как жаль.

Никому из мужчин она не доверит свои тревоги. Жана это вряд ли заинтересует. Матиаса тем более. Бруно был для нее совсем чужим человеком, Руди слишком тщеславен, Микки несимпатичен, Элко вообще противен, у Фреди, как у хозяина отеля, были совсем другие заботы. Может быть, Оливер? Да, Оливер. И от него она определенно могла услышать историю сенсационной измены Элко.

Через несколько минут Катрин снова была внизу. У стойки администратора никого не было, видимо, все осознали, что изменить ситуацию не в их силах и остается только ждать. Сквозь стеклянную входную дверь Катрин посмотрела на улицу. Снег шел не переставая.

Служащие отеля были заняты расчисткой, чтобы освободить подъезд к главному входу. В данный момент это была их единственная работа. Новых гостей не ожидалось. Наверное, хотя бы одну такую непогоду в жизни нужно пережить. Особенно это прекрасно в Рождество. Впрочем, когда Катрин вспоминала себя маленькой, ей казалось, что такие снегопады в ее детстве были совсем не редкостью. И огромные сугробы на улице она каждую зиму видела в детстве. Хотя они, должно быть, казались большими лишь от того, что она была совсем маленькая.

Катрин вышла на улицу и, отойдя несколько шагов от подъезда, огляделась. На крышах домов и на крыше отеля снег лежал огромными шапками. А вдруг от такой массы снега крыша рухнет? Катрин задумалась и скрестила при этом руки на груди: было холодно, а она выскочила в одном тонком свитере. Все-таки, решила она, обрушение крыши – дело маловероятное. Но ни в чем нельзя быть уверенной до конца.

Она как раз хотела вернуться в дом и поискать Оливера, как услышала свое имя. Откуда могли кричать? Катрин окинула взглядом фасад здания; все окна в номерах были закрыты.

– Да здесь, внизу, наклонись!

На уровне ее ног находилось зарешеченное окно, и оттуда Матиас кивал ей.

– Мы в камере хранения для лыж, спускайся!

– Что вы там делаете, в камере хранения? Ведь ни один подъемник не работает!

– Не болтай, спускайся!

Это было сказано таким тоном, от которого она обычно становилась упрямой. Но обычно Катрин не застревала в занесенном снегом горном пятизвездочном отеле, где делать совершенно нечего, кроме как болтать несколько часов в хорошей компании. Она надеялась, что время там, внизу, пройдет не без пользы, поэтому подошла к лифту и спустилась в камеру хранения лыж. В помещении было сумрачно, словно призраки, сдвинутые в углу, стояли скамейки и еще какая-то мебель. Когда Катрин в ожидании застыла у входа, рядом заиграли какую-то австрийскую песенку, да так громко, что стеллажи с лыжами задрожали. Катрин осторожно двинулась вперед, наткнулась на что-то и решила подождать, пока глаза не привыкнут к темноте. В этот момент чья-то рука ухватила ее запястье и потащила дальше, в глубь комнаты. Она даже представить не могла, кто это и куда ее ведут.