Как найти Феникса - Татьяна Форш

Феникс еще раз посмотрел в мутное небо и, улыбнувшись краем губ, заторопился вслед за четой леших.

Михай шагал впереди, перепрыгивая через поваленные деревья, давя сапогами черные гнилушки, взметая жирный пепел, толстым слоем лежавший вокруг, и будто не замечал всего этого ужаса, что, будто огнем, жег Ника. А ведь тот помнил прекрасные леса, где жило много леших, чистые воды, где всегда обитали русалки, зеленую траву и рыжее небо, на котором сияло рыжее солнце, золотыми ниточками-лучами пронизывая весь мир. А может, это он сам себе придумал? Может, с ним сыграла злую шутку память и видел Феникс припомнившуюся красоту совсем под другими небесами? Как может Пекельный мир быть другим? И его друзья – лишь пленники в этом убогом месте.

С омерзением оглядев налипший на его одежду пепел, точно снег, сыпавшийся с небес, он отряхнулся и ускорил шаг. Догнал лешего и пошел рядом, удивляясь тому, куда делась Марьяна. Вот же только шла рядом с мужем и точно под землю провалилась!

– Михай, а где Марьяна? – Ник еще раз на всякий случай огляделся. Мало ли. Все-таки дама в интересном положении.

– А она домой пошла. Нечего бабам на мужских посиделках уши греть! – отрезал Михай, для достоверности рубанув рукой, и с сочувствием покосился на него. – Что, господин, невесело тебе?

Ник покривился.

– Какое может быть веселье, когда сам себя не помнишь? – Говорить о пришедших к нему воспоминаниях, которые перевернули с ног на голову все его сознание, не хотелось. Может, это и не воспоминания даже, а магия Пепельного. Может, это враг пытается сбить его с толку, заморочить голову несуществующей жизнью?

Кому верить? Себе? Своему сердцу, которое чуть не остановилось, едва он увидел старую книгу с изображением огненной птицы, или разуму, который упрямо твердил – не верь ничему?

Он помнил то утро, когда вывалился на берег этого озера из непонятно как созданного им портала. Помнил, как его подобрал Михай. Как отпаивал горькими травками и все повторял: «Ничего, хозяин, теперь все будет хорошо! Теперь все станет правильно!»

А что правильно?

Главная проблема – Пепельный! Как его победить? Там, в подвале замка, Ник вдруг вспомнил, как он смог сбежать в первый раз. Он вспомнил, как впервые увидел кольцо на пальце мучителя и каким-то седьмым чувством понял, что оно должно быть у него. Понял, что если не украдет этот перстень, то – погибнет. И он украл. И создал переход в Лукоморье. И даже какое-то время смог жить как простой человек. И даже смог найти друзей. Любовь.

Теперь Пепельный будет умнее и не позволит ему завладеть силой. И что остается? Быть изгнанником? Вечно горящим изгоем? Михай говорит, что он надежда для всех, вот только лешак ошибается. Феникса больше нет. Он – никто. Более того. Без воспоминаний, без силы – он угроза для всех. Потому что Пепельный его ищет. И обязательно найдет. Ведь у него с ним, как сказал леший, – ментальная связь! Потому что они враги. Навсегда.

Ник зло усмехнулся.

Михай, точно чувствуя, что творится у него в голове, помалкивал, прокладывая путь через бурелом, топь и вяжущий ноги камыш. Наконец он остановился и, указав на неприметную, поросшую мхом сопку, радостно сообщил:

– Дошли!

Ник недоуменно покосился на него.

– Куда дошли? Тут ничего нет.

– А это хорошо! – успокоил леший и посоветовал: – Валун видишь? Перед сопкой? Вот и иди к нему, а как подойдешь – наступи.

Ник пожал плечами и пошел вперед. Едва его нога коснулась серого покатого камня, как неприметная плита вдруг ушла в землю, открывая потайной ход. До них донеслись возбужденные голоса и звуки сопелки.

– Феникс? – Из лаза высунулось бледное лицо знакомого упыря. – Заходи! Мы давно тебя ждем!

Ухватив его за руку, Могилка втянул гостя в узкий коридор, завешанный пыльной паутиной, точно шторами. Следом шагнул леший, проскрежетала плита, становясь на место, и их объяла тьма, озаренная только тусклым огоньком свечи, что держал в другой руке упырь. Поторапливая, хозяин привел их в довольно большой зал, расцвеченный огнями свечей и парящими под потолком яркими магическими шарами.

Ослепленный сумраком, Ник замер, разглядывая разом замолчавших гостей. Боги, кого здесь только не было! За барной стойкой обосновались упыри с бледными лицами и горящими красным глазами. Укутавшись в плащи, они с любопытством разглядывали его, позабыв про кружки с чем-то темным в их когтистых лапах. Русалки с синими волосами, затянутые в длинные чешуйчатые платья, сидели за одним большим столом, рядом со здоровенным бородатым дядькой. Тот, ничуть не стесняясь обнаженного могучего торса, уплетал гренки, не забывая макать их в ковшик с медом. К слову сказать, у дядьки оказалась роскошная зеленая грива и такого же цвета длиннющая борода.

Рядом с ними, прямо на полу, сидели домовые. Невысокие, заросшие рыжей и черной шерстью малорослики. В темном углу бесплотными тенями жались кикиморы, глядя на него провалами глазниц. Отдельно в центре зала обосновались ведьмы. Одетые в разноцветные цыганские платья, они кокетливо разглядывали гостей, потягивая вино из бокалов, сделанных в виде черепов.

Неизвестно, как долго продолжалось бы это затянувшееся молчание, если бы не хозяин заведения. Упырь Емельяныч Могилка протиснулся вперед и провозгласил:

– Ликуйте, братья! Наш Феникс снова с нами!

Что тут началось! Все будто только и ждали этих слов, загомонили и бросились к Нику. Каждый старался пожать руку, что-то сказать или просто коснуться его одежды.

– Ну-ка, расступитесь! – гаркнул топтавшийся на пороге Михай. – Дайте нашему господину пройти! Упырь, организуй-ка нам свободный столик!

– А сейчас, сейчас! – Упырь дунул-плюнул, и прямо из воздуха появился круглый стол. Мягко приземлился неподалеку от столика ведьм и начал обрастать яствами. – Прошу, мой господин. Садитесь! Чего изволите?

Он усадил Ника, ошалевшего от такой встречи, на высокий табурет и принялся суетиться:

– Вино? Эль? А может, чего из натурпродукта? Самогон?

– Нет. – Ник огляделся и спросил: – А домовой Василий… здесь?

– Да! Тут я, батюшка! – раздался зычный голос. Ник обернулся и даже поднялся, разглядывая топавшего к нему домового. Точно такого же, каким он увидел его перед клеткой, каким тот был в его воспоминаниях.

Подбежав к столу, бородач ловко вскарабкался на стул, услужливо придвинутый к нему Могилкой, крепко обнял Феникса и забормотал ему в плечо, время от времени всхлипывая:

– Дорогой ты наш! Неужто? С нами!!! Да как же? А мы тут… Уууу, покажем теперь всем Кузькину мать!

– Так, дядя Василь! Не надо опять пугать всех моей мамкой! – Возле ноги Ника завертелся рыжий домовенок. – Подумаешь, рожей не уродилась! Зато добра-а-ая!

– Ша, братцы! – прервал всеобщую истерику леший. – Да! Феникс с нами, но не все так радостно, как хотелось бы! – И, оглядев всех мрачным взглядом, повторил: – Повелитель с нами, да только не в себе! Память у него Пепельный отшиб, путем злого колдовства!

Молчание, наступившее после этих слов, было сравнимо с гробовым, что в принципе соответствовало названию и антуражу места, где они находились, – «У Могилки».

– Это как же? – Домовой Василий даже перестал шмыгать носом и, наконец-то отлипнув от Феникса, заглянул тому в глаза. – Это что же… Я тут слезами у тебя на груди умываюсь, а ты и знать не знаешь, кто я такой? А тогда какого Василия ты искал?

Ник пожал плечами:

– Наверное, тебя! Ведь это ты приходил ко мне, дворцовый домовой, и все уговаривал жениться?

– Эх… Правда твоя. Уговаривал, да так и не уговорил. – По морщинистой щеке Василия снова покатилась слезинка. – А теперь, похоже, и подавно не уговорю… Не нянчиться мне с твоими наследниками…

– А теперь его и уговаривать не надо, – ввернул свое слово леший. – Наш повелитель, пока по Лукоморью шлялся, уже успел ожениться. Да только Пепельный – зараза – счастью ихнему мешает! Умыкнул вот нашего Златокрылого, в клетку посадил, силушку отнял.

– Да иди ты! – хором восхитились Могилка и Василий, явно услышав только хорошую часть новостей. Домовой снова не упустил шанс пустить слезу на плече Ника, только теперь от радости. Остальные, продолжая хранить молчание, просто придвинулись ближе. Видимо, чтобы быть в курсе правительственных дел.

– Пришли уже! Ближе некуда! – обреченно махнул рукой Михай. – Теперь надо думу думать, как память и силушку Пресветлому возвращать.

– Ну, с памятью-то как раз все просто! – воодушевился Василий. – Расскажем ему правду: что было с ним, что знаем сами!

– А вот и не все просто! Надо, чтобы он сам вспомнил! Пробовал я уже рассказывать – тут клинический случай. Сильно ему Пепельный в памяти покопался. Поэтому и не верит наш Феникс ничему, окромя того, что сам вспомнит.

– А может, по старинке? – К столу, бренча амулетами и опираясь на метлу как на посох, подошла одна из ведьм. Ее товарки, навострив уши, остались сидеть за столиком, делая вид, что им происходящее совершенно неинтересно.