Многоточие сборки - Юлия Андреева

– Кто там, Алеша? – вяло поинтересовалась девушка, и тут я поняла, что должна что-то немедленно сделать.

Конечно, Алексей был порядочной сволочью. Я-то явилась в договорное время, а вот он… Ну да не до выяснения отношений было.

Поэтому я поздоровалась с отражением безносой девушки и, сурово глянув на переминающегося с ноги на ногу парня, начала импровизировать.

– Что же вы, Алексей, назначаете сеанс, если знаете, что будете в это время не один? У меня и кроме вас народу хватает! Можно же было, по крайней мере, позвонить, что отменяете массаж.

Алексей что-то заблеял, в то время как девушка на кровати подала голос.

– Да вы проходите, пожалуйста. Я вам никак не помешаю, – должно быть, она отодвинулась к стене, потому что отражение исчезло.

Я стиснула зубы и прошла в прихожую, позволив опешившему Алексею принять мое пальто.

Пройдя в ванную, я нашла там крем и вернулась с ним в комнату. Никогда прежде не была в подобной ситуации, в горле стоял ком, хотелось убежать и поплакать, но я запретила себе распускать нюни.

Алексей, разумеется, не давал мне никаких клятв верности, мы не были женаты, он был не обязан проводить все время в гордом одиночестве.

Я же всегда знала, что у него полно баб.

Но почему все-таки он не догадался предупредить меня, чтобы я не приходила и не любовалась на все это?

Впрочем, ответ, скорее всего, был весьма банален: явились с безносой ночью, оба пьяные. Сразу же заснули, а наутро проснулись только от моего звонка.

Велев Алексею ложиться на живот, я растерла детский крем между ладоней и принялась за дело.

Они тихо переговаривались о чем-то своем, а я молила бога, чтобы мои движения казались девушке Алексея достаточно профессиональными. Хотя профессиональными они и были, я закончила курсы массажа и после этого много практиковала. В общем, с заданием, данным самой себе, я справилась.

По окончании, не забыв получить свой гонорар, я заторопилась уходить. В дверях Алексей попытался удержать мою руку, но я вырвалась и убежала, едва сдерживая рыдания.

А на улице – мороз и солнце, так что слезы пришлось отложить до дома. Вместо этого я старалась выдавливать из себя боль, сочиняя стихи. Странные стихи, вообще не к месту и не ко времени. О тетеревах, которых убивают, когда те поют, позабыв обо всем на свете.

Тетерева не на юг, а наугад летят.А когда поют, теряются в зимнем солнцеИ не знают, что песне смерть внимает,Входя с победными гимнамиВ птичий рай.

Благодатное дно, или Время долгих ящиков

Когда ты летишь по потоку, мимо тебя проносятся разнообразные пейзажи, люди, события, что-то ты не успел, да и теперь никогда не успеешь поймать, отследить. Пронесся мимо человека, так и не узнал, что он мог бы значить для тебя, какую роль сыграть в твоей судьбе…

Я люблю гонку, люблю приятную усталость после спектаклей, сидеть почти до утра перед компьютером, строча без роздыха. Люблю, когда прет по жизни и когда вдруг отчетливо понимаешь, что для того, чтобы закончить все дела, необходимо любым способом увеличить сутки.

Я люблю, когда поток подхватывает тебя и несет с невероятной скоростью. Люблю, когда выходят книги, возникают новые идеи и проекты; как же я люблю все это!

Но, с другой стороны, я люблю и дно, на которое приходится время от времени опускаться, чтобы поймать глубоководную рыбку. Невозможно всю жизнь хватать с поверхности сверкающие солнечные зайчики, иногда необходимо задуматься и погрузиться в пространство тишины, где ты никому не нужен и можешь оставаться невостребованным хотя бы недолгое время.

Каждый человек должен хотя бы иногда опускаться в свой личный отстойник, чтобы поднять со дна действительно интересные идеи, создать то, на что раньше не хватало времени, что-нибудь очень важное, нужное, но отложенное в долгий ящик. Благое время – время долгих ящиков...

«Бродячая собака»

На втором дворе подвал,

В нем приют собачий,

Всякий, кто сюда попал,

Просто пес бродячий.

Литературно-артистическое кафе «Бродячая собака» открылось 31 декабря 1911 года. Официальное название этого места – «Художественное общество Интимного театра», впрочем, оно не прижилось, а вот «Бродячую собаку» все запомнили и полюбили.

Кого тут только не было – поэты-модернисты, художники, артисты. С выступающих денег за вход, разумеется, не брали, да если и не выступали, а просто так захаживали на огонек, пропускали как своих. Как к себе домой.

Впрочем, «собачка» и была домом. И если бы мы каким-нибудь волшебным образом могли сейчас вернуться в то странное и безусловно притягательное время, зайдя в кафе и заплатив, как прочие «фармацевты»[38], целых десять рублей, мы могли бы столкнуться здесь нос к носу с Михаилом Кузминым, Анной Ахматовой, Осипом Мандельштамом, Владимиром Маяковским, Константином Бальмонтом и со многими, многими другими легендарными личностями.

Здесь под музыку танцевала Тамара Карсавина и пела демоническая Казароза, у входа лежала переплетенная в кожу синего цвета огромная книга, прозванная «Свиной», в ней оставляли автографы и отзывы известные гости. Вот, например, что писал о «Бродячей собаке» Борис Садовский:

Прекрасен поздний час в собачьем душном крове,Когда весь в фонарях чертог сиять готов,Когда пред зеркалом Кузмин подводит брови,И семенит рысцой к буфету Тиняков.Прекрасен песий кров, когда шагнуло за ночь,Когда Ахматова богиней входит в зал,Потемкин пьет коньяк и Александр ИванычО махайродусах Нагродской рассказал.Но вот уж близок день, уж месяц бледноокий,Как Конге, щурится под петушиный крик,И шубы разроняв, склоняет ОдинокийШвейцару на плечо свой помертвелый лик.

Анна Ахматова посвятила «Бродячей собаке» стихотворения: «Все мы бражницы здесь, блудницы...» и «Да, я любила их, те сборища ночные...».Кафе просуществовало до 1915 года и было закрыто распоряжением полиции.

«Ад большой, рай маленький»

Так назывался спектакль-инсталляция в арт-кафе «Бродячая собака», проводившийся в начале девяностых.

Если вы когда-нибудь бывали в питерской «Бродячей собаке» и знаете, где там стоят стулья и скамьи зрителей, где расположен крошечный подиум и даже где переодеваются актеры и особенно актрисы, это, конечно, здорово, но все же не то. С подвалом «Бродячая собака» я познакомилась до того, как там был сделан ремонт и все стало чистеньким и цивильным. Помещение, в котором мне довелось побывать, местами выставляло на обозрение голые кирпичные кладки, фрагменты прежней побелки и покраски, ржавые трубы, по углам лежали кучки строительного мусора.