Дешевле только даром (сборник) - Светлана Алешина

– Теперь и в милицию нет смысла обращаться, – уныло констатировала я. – Нас просто засмеют. Что мы им предъявим – мокрые плавки?

Лора посмотрела на меня с осуждением – она-то до сих пор была склонна воспринимать эту историю весьма серьезно. Еще на что-то надеясь, я перетряхнула найденную сумку, но, как того и следовало ожидать, ничего там больше не было. Круг, как говорится, замкнулся.

На голубые плавки я посмотрела уже без всякой надежды и с некоторой брезгливостью. Заметив мой взгляд, Виктор хладнокровно взял плавки в руки и быстро ощупал. Вдруг он поднял на меня серьезные глаза и повторил слово, которое я от него сегодня уже слышала:

– Ключ!

Теперь пришел мой черед ахать. Я буквально вырвала из рук Виктора плавки и уже лично нащупала в потайном кармашке ключ от дверного замка. Я вытащила его и продемонстрировала всем.

– Я не поняла, – жалобно сказала Лора. – Это что – его ключ?

– Вообще-то тебе лучше знать, – ответила я. – Но, рассуждая логически, следует признать – раз плавки его, то и ключ скорее всего тоже его. Может быть, у кого есть возражения?

– Прошло три дня, – задумчиво сказал Виктор.

Он попал в самую точку. Если человек оставляет в лесу ключ от квартиры, то почти наверняка он рассчитывает очень скоро его забрать. Мало ли что может случиться с вещами, оставленными в лесу! Но если он этого не делает…

Пожалуй, нужны веские основания, чтобы так поступить. Очень веские.

Мы с Виктором поняли друг друга сразу, но вслух я не стала ничего комментировать, чтобы не расстраивать Лору, на которой уже лица не было. Но она и сама все сообразила.

– Зачем он это сделал? – спросила она с отчаянием. – И где же он сейчас?

– Хороший вопрос, – заметила я.

Виктор выпрямился и посмотрел в гущу деревьев.

– Станция, – лаконично произнес он.

Ну что ж, на станцию имело смысл сходить. Наверное, здесь бывает не так много пассажиров, и посторонний человек вполне мог запомниться железнодорожным служащим.

Виктор повел нас дальше через лес, и всего через каких-нибудь десять минут мы вышли к железнодорожной насыпи. На этом наши скитания далеко не закончились, потому что до станции пришлось добираться еще минут десять – по шпалам.

Станция Дубовка, названная так из-за соседства с одноименной деревней, была совсем крошечной – платформа, одноэтажное здание, похожее на сарай, да шлагбаум у переезда – вот и все хозяйство. Мы не заметили здесь ни одной живой души, если не считать рыжей собаки, которая грелась на солнышке, развалившись посреди платформы.

Мы вошли в станционное здание. Там было пыльно, душно, и десятки осатаневших мух бились в наглухо запечатанные окна. Окошечко в кассу было закрыто изнутри фанеркой. Мне пришлось долго и настойчиво стучать, прежде чем эта фанерка отодвинулась и в окошечке появилось человеческое лицо.

Это оказалась женщина лет сорока, коротко стриженная, огненно-рыжая, с румяными щеками и необыкновенно веселыми глазами.

– Такой содом подняли, женщина, – заметила она с тонким юмором. – Можно подумать, на поезд опаздываете!

– А что – это невероятное событие в ваших местах? – поинтересовалась я.

– Ближайший поезд через два часа, – снисходительно пояснила рыжая женщина, – пешком успеете дойти!

– Понятно, – сказала я. – Но мне вообще-то поезд не нужен.

– Приятно слышать, – отозвалась веселая женщина. – Только мы, кроме билетов, больше ничем тут не торгуем.

– Нам информация нужна, – сказала я. – У вас память хорошая? – При этих словах я положила на барьер пятидесятирублевую бумажку, зная, что лучшего средства для обострения памяти еще никто не выдумал.

Рыжая кассирша сделалась вдруг серьезной и застенчиво сказала:

– Ну, что вы, женщина… Зачем это? Уберите!

Но меня меньше всего сейчас интересовали упражнения в хорошем тоне, и я настойчиво предложила кассирше взять деньги.

– Как же я их возьму? – неожиданно высказала она парадоксальную мысль. – А вдруг вы из управления дорог – проверять меня приехали? – В глазах ее опять сверкнули веселые искорки.

– Я не из управления, – терпеливо сказала я. – Слышали, кто такие папарацци? Вот это я и есть. Можете посмотреть удостоверение. Мне жареные факты нужны.

– Какие же у нас факты? – глубокомысленно спросила кассирша. – Нет у нас никаких фактов. Как в том фильме – одна скука. В деревне еще бывает – подерутся, а у нас – тишина.

– И все-таки, – сказала я. – Вы не могли бы припомнить, кто был у вас на станции восемнадцатого августа, в воскресенье? Вы в этот день работали?

– А куда денешься? – философски заметила веселая кассирша. – Все самогон пьют, а Анна Васильевна билетами торгует!.. Восемнадцатого, говорите? И не знаю, что вам сказать… Разные люди были. Дачники в основном. А что конкретно вас интересует?

– Вот, скажем, в час дня, – ответила я. – Ведь в час отправляется электричка до Тарасова?

Женщина кивнула и вдруг обрадованно воскликнула:

– Точно! Брал один билет! Я еще на него внимание обратила. У него вся харя была разбита! И под глазом во-от такущий фингал! Я еще удивилась – одет вроде как интеллигент, а рожа бандитская. Да сейчас вообще-то все перемешалось, и не поймешь, кто он на самом деле…

– Ну, вот видите! – обрадовалась я. – Уже хорошо. Значит, этот с часовой электричкой уехал в Тарасов?

– Уехал, – подтвердила кассирша. – Я еще специально в окно смотрела, как он садился. Народу-то в это время больше не было, а мне все-таки любопытно… А вы, значит, его ищете? – В глазах ее мелькнул жгучий интерес.

– Нет, этого мы уже нашли, – небрежно ответила я. – А ищем мы сейчас другого – высокого, крепкого, белокурого, лет двадцати двух…

– Постойте-постойте, – обрадованно забормотала Анна Васильевна. – Загорелый, руки как кувалды? Точно! Был такой. Билет покупал на три часа до Тарасова. Скромно так держался, билет взял и сразу ушел.

– А как он был одет, не помните? – спросила я.

– Почему не помню? Помню отлично. Костюм на нем был спортивный – блестящий такой, черный, с красными и зелеными полосами.

– Может быть, в руках у него что-то было?

– Нет, в руках ничего. Налегке он был… А скажите, – произнесла она трагическим шепотом, – он и есть – жареный факт?

Я улыбнулась.

– Пока мы еще сами не знаем. А вы его здесь раньше никогда не видели?

Она отрицательно помотала головой.

– Ну, спасибо вам, – сказала я. – И последний вопрос – отсюда до Тарасова электричка сколько идет?

– Сорок минут, – ответила кассирша.

– Сорок минут, – задумчиво повторила я, и тут меня осенило: – Значит, где-то в пятнадцать сорок он должен был быть в Тарасове… А если бы он захотел потом сюда вернуться, каким поездом он мог добраться?

– Да мало ли, – ответила Анна Васильевна. – Пассажирские ходят, правда, здесь не все останавливаются… А надежнее всего электричкой. Есть и в пять, и в семь, последняя в девять… Вы думаете, он вернулся?

– Нет, как раз этого я не думаю, – сказала я.

Мы попрощались с веселой кассиршей и вышли на платформу. Лора, растерянная и несчастная, буквально заглядывала мне в рот. Но что я могла ей сказать?

– Итак, отсюда он уехал, – заключила я, просто чтобы прервать молчание. – И искать его нужно не здесь, а в Тарасове.

– Вы думаете? – пробормотала Лора.

– Но теперь у нас есть ключ, – вспомнила я. – В принципе нехорошо лазить по чужим квартирам… – Я посмотрела Лоре в глаза. – Но ведь ты, кажется, не считаешь себя совсем ему чужой?

Лора поспешно кивнула – она считала себя вправе вторгаться в жизнь старого приятеля.

– Значит, мы заглянем домой к Кроту, – продолжала я. – Мы не будем делать там ничего плохого, но ведь надо же наконец понять, куда он делся?

– Мы прямо сейчас туда поедем? – тихо спросила Лора.

– Нет, сейчас мы вернемся на катер, – сказала я. – Заодно соберем все вещи Крота, чтобы не приходить к нему с пустыми руками…

Моя шутка успеха не имела – взгляд Лоры по-прежнему оставался напряженным и печальным. Я повернулась к Виктору:

– Ладно, веди нас, Сусанин! Без тебя мы не то что катера – мы, наверное, и Волгу-то не найдем!

Глава 7

– Да-а, история и в самом деле весьма запутанная!

Так воскликнул Сергей Иванович Кряжимский, когда мы посвятили его во все перипетии сегодняшних поисков. Задумчиво потирая руки, он долго рассматривал наши трофеи, а потом сделал заключение:

– Ну что ж, следует признать, что я в своих предположениях ошибся! Этот ключ меняет все дело. Если бы Кротову нужно было имитировать свою смерть, он бы, конечно, не оставил ключ в тайнике. Несомненно, он рассчитывал за ним вернуться. И очень скоро – может быть, в пределах двух-трех часов. Но что-то ему помешало. А так бы он снова переоделся в лесу, нацепил плавки и вернулся на остров, где без труда убедил бы пьяных собутыльников, что все время находился на острове. Вот! Кажется, теперь я понял – он готовил себе алиби!