К черту мамонтов! (СИ) - Шматова Ольга

— Вроде бы нет.

— Вот и я говорю. А другие тоже, видно, решили, что на островах лучше. Я Генке тогда, типа, ну куда он со всем семейством? Он тоже объяву о продаже дал. Я ему, что он тут вырос же, корни тут. А он мне херь какую-то, типа, что только о корнях нужно деревьям заботится. И по лбу себя стучит. Намекает, типа того.

— Ну а другие как? — перебил блогер.

— Так же.

Мужик махнул рукой с зажатой в ней сигаретой. Уголек метеором промчался рядом с экраном, оставляя легкий дымный след.

— Во ять… — мужик растеряно посмотрел на остатки сигареты, стряхнул их рядом с собой и задумался.

— Так как уезжали другие? — повторил вопрос Двигун.

— Да так и уезжали, — очнулся от размышлений собеседник. — Объявление о продаже на забор и в интернет. А сами даже вещи особо не забирали. Типа, им не шибко надо. Мне тогда дядя Миша так и сказал, что, типа, если что надо, то бери, пользуйся.

— Сказал, что на островах ему ничего не надо?

— Не, он вообще куда-то туда, — мужик ткнул пальцем в небо, — собирался. Какую-то другую планету осваивать. Они ж кто куда. На острова-то это тетя Лида. Генка говорил, что в большой город, типа, детей учить, — он вздохнул. — Тут тоже школа нормальная. Была. Эх, помнится мы пацанами, когда в школе учились…

— А вы не знаете, куда кто еще уехал? — снова перебил блогер.

Мужик наморщил лоб, глаза его уставились в невидимую точку.

— Ну это. — с усилием проговорил он. — Витька Мальцев со своими, говорят, куда-то в космос подался. Генка чуть ли не в столицу. Дядя Миша тоже, типа, в космос. Антоха? Хрен его знает, Антоху. Тоже куда-то учиться собирался, чтобы потом, типа, на другую планету кем-то там, а не просто. Гришка, который мелкий, на Катьке жениться хотел, они вместе с Антохой на такую же учебу.

— То есть, все поехали учиться и осваивать другие планеты?

Собеседник снова задумался. Разговор ему явно давался с все большим усилием.

— Ну все, кто куда поехал. Город-то большой. Говорят, первыми заводские слиняли. Как эти самопроводки сделали, заводской кабель всем нах не нужен стал. Они даже что-то продать умудрились. Тем, кто в общаге жил. Ну а что? Из общаги за три копейки выбраться! Потом они, правда, тоже. Но так никто не купил. — мужик криво усмехнулся. — Выходит, их на, это, ну в общем, понятно, что. Тепла и воды в квартирах нет. А кому оно нужно, если там, считай, не живет никто? Даже магазинов нет! Автолавка прлетает по вторникам и пятницам и на том спасибо.

— Ну а кто-нибудь еще остался?

На лице мужика нарисовалась полная уверенность, что он разговаривает с умственно отсталым.

— Я ж говорю, — пожал он плечами. — Я, да Григорич с Машкой. Может кто еще в городе. Но не знаю. Может и не осталось больше никого.

На экране снова показались высокие султанчики травы, пробивающиеся сквозь трещины в асфальте. Потом камера стала подниматься все выше. Стало видно всю растрескавшуюся дорогу, стиснутую заросшими обочинами, начинающими коситься заборами и стенами низеньких панелек. Они все уменьшались и в кадре оказались заросшие дворы, панельные здания с квадратами темных окон, темнеющий вдалеке какой-то промышленный комплекс, вероятно, завод. На фоне заброшенного города появилась белая надпись «И не осталось никого»

— Вот такая история. — сказал Двигун, сворачивая окошко ролика.

— Да-а-а — протянула Наташа. — Городок-то на Лещанск похож. Как представляю себе, что там такое случилось. Бр-р-р. Не по себе делается.

— Ну, — блогер развел руками как-бы извиняясь, — у нас все небольшие городки как-то, да похожи. Что за город Лещанск? Почему именно он?

— Потому, что я там родилась, — проворчала Наташа. — У меня там мама, родня. Вот случись там такое же. Вот как они будут? Если в Антипальму, то они уже не они будут. С ними уже ни посидеть, ни поговорить по-человечески не получится. Они уже чувств своих не слушают. Все под контролем. Жизненные ценности тоже не из детства, семьи, а от Антипальмы. С привычками тоже самое. Был свой образ жизни, стал эффективный. Ну и что от самого человека остается? А так да, все они там такие добрые. Выслушают, научат, организуют. Работу, жилье, досуг и даже личную жизнь. А какая же она тогда личная?

— А если ваша мама, ну предположим, будет в Антиальме, то она уже не будет она?

Наташа молчала. На лбу Двигуна внезапно выступил пот. Он смахнул его, не отрывая от нее взгляд.

— А если Лиля попросит вступить в Антипальму?

Наташа потерла висок. Двигун ждал. В воздухе висело молчание, нарушаемое только доносящимся откуда-то едва слышным журчанием воды.

— Я не решила, что выберу, — наконец сказала Наташа. — Лилю с Антипальмой или жизнь без Антипальмы и Лили. Я хочу быть собой. Хочу чувствовать и жить, ощущая жизнь. Радоваться, страдать, смеяться, плакать. Жить, как по судьбе, а не выполнять программу, как робот. Наверное, робот эффективнее. Только будет ли это жизнь?

Двигун дослушивал Наташу с открытым ртом.

— Ого! Черт! Где камеры? Вот это откровение! Слушайте, давайте я сниму хотя бы на смартфон? Готовы повторить?

— Нет.

— Вы меня убили! Одним словом. Совсем.

— Надо перестать напрягаться, пусть все идет, своим чередом, — порекомендовала Наташа.

— Угу. Много мыслей, мало счастья, — задумчиво добавил Двигун.

Он вопросительно посмотрел на нее. В глазах Наташи промелькнуло узнавание.

— Ты это смотрела! — завопил блогер, подскакивая на месте. — А я-то думаю, чья это розовая скакалка валяется у бассейна?

— Моя, — угрюмо сообщила Наташа.

— Круто! И восьмерки получаются?

— Ну… — Наташа покраснела. — Несколько раз. Потом сбиваюсь.

— Блин! — Двигун посмотрел на нее с восхищением. — Я даже не представляю, как их делают. То есть, когда смотришь, то все понятно, а вот практически.

— Стоп. А зачем тебе?

— Так ведь выносливость же развивает. С моей работой, — он вздохнул, — без выносливости никак.

— Да, про выносливость я тоже помню. Там же и про расслабление.

— Которое для жизни также необходимо, как и физические упражнения. — закончил за нее Двигун, изображая человека, согнувшегося пополам.

Оба захихикали. Наташа изобразила ту же позу, и хихиканье перешло в громовой хохот.

— Да, сериал Горный, классный, — сказала она сквозь смех. — Чего его ругают?

— А, — махнул рукой Двигун, продолжая хихикать, — называют низким пошибом, а на самом деле, жлобство и вкусовщина. Типа, не смотрели, но осуждаем. Добавим за здоровье критиков? — он постучал пальцем по стакану, принимая картинную позу, передразнивая кого-то.

Наташа, только что прекратив смеяться, прыснула снова.

Глава 41

03.07.2029 15–50 Мальдивы Смапрохилодус

Незаметно они с Двигуном перебрались на кухню за добавкой. Наташа взглянула на часы в микроволновке и удовлетворенно хмыкнула. До Встречи было еще немало времени, так что можно не торопится.

Наташа указала Двигуну на высокий стул, а сама принялась суетится, перебегая от одного шкафчика к другому, заглядывая в ящики, перебирала их содержимое и хлопала дверцами.

— Хочу угостить тебя своим коктейлем, — пояснила она, сливая в шейкер содержимое нескольких бутылок.

Взболтав посуду, она не без усилия открыла ее, попробовала, недовольно поморщилась. После секундного раздумья подсыпала какого-то порошка и снова взболтала. Попробовав результат, скривилась совсем и вылила в раковину.

— Забыла рецепт, — сказала она, со вздохом разводя руками. — Крепкая у тебя настойка. У бедной женщины всю память отшибла.

Наташа задумчивопосмотрела на бутылки за прозрачной дверцей шкафа, и с видом студента, догадавшегося до ответа в билете, рванула оттуда ту, этикетка которой показалась ей знакомой. Попутно она снесла локтем три, уже стоящих на столе. Те вдребезги разлетелись по полу, покрывая его смесью из осколков и содержимого. Кухня моментально наполнилась сложной смесью ароматов и жужжанием пробуждающейся уборочной техники.