Осознание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

взгляд раньше, чем я даже успел представить свою обычную угрозу, как вбиваю Коготь в средоточие Нулара.

От Ян вперёд, буквально на три шага, выплыл седой старик. Не такой седой, как Седой, но старик более, чем он. Уже прям очень близко к тому, что я обычно именовал старикашкой.

С нашей стороны на те же три шага выплыла Илимия, а затем двинулась дальше, остановив свой полёт всего шагах в десяти от полупрозрачной дымки и тут, наконец, Ян заговорил.

— Для тех, кто попал в такое безвыходное положение из-за своей наглости и самомнения, вы выглядите слишком уж уверенно и спокойно.

Илимия не замедлила с ответом и тоже не использовала мыслеречь:

— А чего вы ожидали от нас, глава Халаб?

— Что ужаснувшись тому, что вы натворили, вы придёте униженно просить прощения. По земле, склонившись в поклоне, едва завидев меня, так почему же я не вижу ничего из этого? Откуда столько наглости, младшая?

— Не понимаю вас, о каком безвыходном положении вы говорите, глава Халаб?

— Я думал, что ты уже давно вышла из того возраста, когда необходимо поучать.

— Видимо, нет.

По толпе, в которой я стоял, пробежали шепотки и мысли. Видимо, не только я не так представлял поход за местью, который объявил Морт буквально две сотни вдохов назад. Илимия же вдруг перешла на мыслеречь, причём звучала так тихо, что уверен, не будь у меня моего странного таланта, я бы её и не услышал, не подслушал:

— Я всё ещё не вижу, глава Халаб, почему я должна не договариваться, а просить, тем более униженно.

— Торгуешься?

— Если главе Халабу так угодно, то да, торгуюсь.

— Хорошо, значит, немного ума в твоей голове есть.

— Я ведь не безумец Морт, только и желающий вцепиться вам в горло из-за смерти Арека. Но тот же ум, который вы так хвалите, говорит мне, что дела моей стороны не так плохи, чтобы я перестала использовать полёт, пошла по земле и кланялась вам, глава Халаб.

Раздался напряжённый голос Морта:

— Илимия, почему я не слышу вашего разговора?

Она не промедлила с ответом ни на мгновение:

— Ты всегда был плох в этом, брат Морт и для тебя приходится говорить «громко», а мне этого не хочется, Халаб не захочет терять лицо перед своими детьми и внуками, поэтому давить на него нужно буквально на ухо. Не беспокойся, всё идёт по плану, я стараюсь убедить его, что им будет выгодней покинуть город, чем неделя за неделей разрушать его в противостоянии, теряя родных, ресурсы и будущее.

— Дави пусть и негромко, но сильней, Илимия, скажи ему, что я лично заберу его жизнь, если он решит остаться тут.

Мне очень хотелось задать вопрос Седому, хотелось спросить его, слышит ли он эти разговоры и улавливает ли, что слова Илимии разнятся для собеседников. Но я отлично помнил, как Седой похвалялся своей силой и поэтому был уверен — слышит, но раз молчит, то знает, что делает.

Мне же оставалось только слушать и пучить глаза.

— Молодец, девочка.

— Меня нужно не хвалить, глава Халаб, а доказать, что мне выгодней быть на вашей стороне.

— Раз ты ведёшь такой разговор, то сама уже всё понимаешь, но, раз настаиваешь, то даже такой старик, как я, уважит такую прекрасную женщину. Подсчитай, сколько осталось Властелинов на той стороне, за которую ты еще держишься и сколько их у нас. Даже с твоим умом вы не сумели перетянуть на свою сторону ни Текущую Воду, ни Два Брата и Три Флага, ни остальные более-менее крупные союзы.

— С этим всё просто, вы заставили их напасть на нас или уничтожили.

— Младшая, — скривил бледные губы глава Ян, — не разочаровывай меня в своём уме,давай не будем рассуждать о том, как мы этого добились. Главное — результат. Даже те так называемые главы мелких союзов, которые всеми правдами и неправдами едва создали третье средоточие и стали гордо называть себя Властелинами Духа… Где они?

— Вы их убили, ударив в спину, глава Халаб.

— Вы их потеряли, не сумев защитить и сделать частью своей силы. Они стали вашей слабостью, разве Ларана и Арек погибли, не пытаясь их защитить? Оно того стоило?

Да…

Даже хорошо, что Морт ничего из этого не слышит. Представляю, как бы я сам себя вёл, если бы Кетот рассуждал передо мной о смерти Берека. А вот Илимия лишь медленно качнула головой, спокойно ответив:

— Судя по вашим словам — оно того не стоило. Возможно, я не буду спорить с вами, глава Халаб. Но у нас всё ещё перевес в Предводителях. Кулаки всегда были самым многочисленным союзом этого города…

— Не этого, а города Ян, младшая!

— И снова не буду спорить, глава Халаб. Продолжу лишь свою мысль — за моей спиной множество Кулаков, Сестёр, Пепельных и идущих из прочих союзов этого города, вы лишь разменяли в этой игре всех из Текущей Воды, но всё равно перевес остаётся на нашей стороне, даже потеряв глав, мелкие союзы подчиняются мне.

— Тебе или же Морту? С каких пор он отдал своих людей под власть Сестры, которая своих подчинённых скормила Бедствию? Признай очевидное — в той новой семье, о которой вы мечтали еще в обед, тебе и второй Сестре достанется не лучший кусок.

— У нас есть личная сила, которую не отнять.

— Ларана уже погибла в этом бессмысленном перевороте. Ты же умна, должна понимать, что вам нужно будет как-то проломить формацию, что поддерживается тысячами духовных камней, которые начал копить ещё мой отец. И что мешает нам в итоге опустить её самим и напасть на вас? А ведь мы будем полны сил.

— Глава Халаб, всё это время вы лишь грозите и убеждаете меня, как всё плохо по мою сторону защитной формации. Не находите, что нужно рассказать и о том, как хорошо на вашей?

Я уже прикрыл глаза, потому как ещё немного и на меня бы стали обращать внимание, настолько сильно я уже их выпучил. Какого дарса?

— Что ж, — медленно, с расстановкой произнёс этот старикашка Халаб. — Ты с Сёстрами ввязалась в это ради создания новой семьи и власти, верно?

— Верно, глава Халаб.

— Тогда буду честен, моя семья действительно понесла сегодня потери. Я