Обеспечение: Софт. Тело - Руди Рюкер

бесстрастным. Неужели боппер решил заняться местью? Или, может быть, им двигает страсть коллекционера?

В любом случае устраивать охоту на «малышей-шутников» сейчас было не время. Это было не лучшей идеей, можно сказать, что одной из наихудших. Сбор мозгов Кобб вообще хотел отложить на неопределенный срок. Сейчас ему нужно было оглядеться. Может быть, он оставит грузовик где-нибудь в лесу, а сам пройдется пешком по округе и разведает, что и как. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил на горизонте розовую полоску зари. Дорога впереди была совершенно пустынной.

– Вы можете распоряжаться собой по своему усмотрению, – снова заговорил Мистер Морозис. – Но не забывайте, что мы не можем существовать по отдельности. Как только умру я, умрете и вы. Вы часть моего мозга, и вы мои руки, вот в чем все дело.

– Но ты не можешь управлять мной? – Желая убедиться в этом, Кобб убрал ногу с педали газа. Никто не попытался вернуть его ногу на место.

– Моя власть не распространяется на ваше сознание, – уклончиво ответил Мистер Морозис. – Но останавливать грузовик не стоит. Что, если сзади появятся копы?

Кобб снова надавил на газ.

– Почему одной из твоих субсистем придана самостоятельность?

– Человеческий разум – единое целое, Кобб. Если мы начнем выбирать из него фрагменты по собственному усмотрению, то все, что от человека останется, – это скучный набор условных рефлексов. Когда какой-нибудь старший боппер создает внутри себя человеческую личность, ему приходится мириться с тем, что одна из его субсистем получает свободу воли. Конечно, в экстремальном случае я могу полностью отключить вас, но тогда…

– Для чего вам вообще нужны копии человеческого мозга?

– Программы, которые создаем мы и которыми мы в состоянии управлять, не идут ни в какое сравнение со структурной системой человеческого мозга. Людям тоже не под силу писать программы бопперов… но они нашли все-таки выход из положения и дали нам возможность развиваться. Но обратное невозможно, создать программное обеспечение человека бопперу не под силу. Вот так – мы нужны вам, а вы нам. Нашей целью является слияние людей и бопперов, образование великого всеобщего разума, распределенного между всеми единицами общества нашего мира. Так будет, Кобб, и от этого никуда не денешься. Простейшие бытия, сливаясь, образуют сложные бытия, которые, сливаясь, в свою очередь, много раз, образуют одно высшее. Таков наш путь к Единственному.

– К Единственному? – со смехом переспросил Кобб. – Ты говоришь о том Единственном, который установлен на Луне, не так ли? А известно ли тебе, что этот аппарат представляет собой всего лишь источник случайных помех? Неужели до вас это еще не дошло?

– Концепция случайного неоднозначна, Кобб.

– Послушай, – торопливо заговорил Кобб. – Для того чтобы стимулировать развитие бопперов, я ускорил скорость их мутаций. Для этого в базовую программу я включил команду, заставляющую вас раз в месяц подключаться к Единственному. Это так и происходит, ты ведь не будешь с этим спорить?

Единственный же – это не более чем простейший счетчик космического излучения. В процессе подключения это устройство меняет в электронных схемах ваших чипов в некоторых местах нули на единицы и наоборот в соответствии с гейгеровской картиной интенсивности космического излучения за последнюю неделю, например. Единственный – это тупой скрамблер ваших программ, и только.

Мистер Морозис задумчиво замолчал. Ответ от него пришел лишь через несколько минут.

– Вы пытаетесь принизить значение Единственного, Кобб. Но пульс Единственного есть пульс Космоса. Как вы же сами сказали, его действие основано на космических лучах. Сам Космос всплесками своего излучения направляет рост и развитие расы бопперов – что может быть более естественным и нормальным? В Космосе помех нет… там есть только информация. Ничего случайного там не бывает. Печально, что вы сами оказались не в силах понять суть своего творения.

Слева от дороги началась полоса болотистых зарослей камыша. Кобб заметил высунувшегося наполовину из мутно-бурой жижи крокодила, спозаранку лениво наблюдающего за проносящимися мимо машинами. Было только четверть седьмого утра. Под влиянием фантомного рефлекса, пришедшего из области живота, Кобб испытал краткую тоску по завтраку. Призрак голода как пришел, так и ушел, и Кобб, не отрывая глаз от мчащихся навстречу миль шоссе, погрузился в размышления.

Что он узнал? С одной стороны, он чувствует себя совершенно таким, как и раньше. Конечно, у него появились новые возможности, предоставляемые электроникой. Но при этом пять пальцев на правой его руке по-прежнему равнялись пяти пальцам на левой. Тот человек, который был некогда Коббом, оставался тем же Коббом и после того, как его разум был переселен в ледяной чип Мистера Морозиса.

Мозг Кобба Андерсона был препарирован и умер, но его программная основа, являющая собой разум, сохранилась. Понятие «я», в конце концов, не более чем еще одно понятие, одна из переменных в его программе. Кобб ощущал в себе себя точно так же, как это бывало всегда. И так же, как и всегда, Кобб желал продолжить существование внутри своего «железа», своей физической основы.

Скорее всего, бопперы сохранили копию записи его мозга на Луне, и возможно, что закачать в другую физическую основу копию этой копии не составит труда. Вместе с тем сиюминутное существование данного Кобба Андерсона полностью зависело от того, будет ли получать Мистер Морозис вдоволь электричества и останутся ли его чипы исправными. Они двое были нерасторжимы, как сиамские близнецы. Он и машина, которая желала познать Бога.

– Послушай, – наконец прервал молчание Кобб. – По-моему, было бы глупо пускаться в погоню за «малышами-шутниками», не перекрасив сначала грузовик. Даже если не принимать во внимание копов, которые в любой момент могут нас прищучить, стоит подумать о Берду, который заметит нас за пару кварталов. Предлагаю свернуть с шоссе и разыскать местечко, где можно будет, не привлекая лишнего внимания, перекрасить фургон. Черт возьми, этот огромный рожок мороженого у нас на макушке можно засечь даже с самолета.

– Я согласен, поступайте как знаете, – покорно отозвался Мистер Морозис. – Доверяю решение этого вопроса вашему более богатому опыту в криминальной сфере человеческого общения.

На следующем же перекрестке Кобб свернул на дорогу, ведущую на север. Вокруг, среди множества змеящихся ручейков, зеленела разнообразная растительность. Между пальмами и магнолиями время от времени попадались приземистые сосенки и корявые дубки. Промежутки между сражающимися за свое существование деревьями заполняли кусты ежевики и жимолости. Бесконтрольно укоренившийся кое-где виноград методично душил своих соседей.

Было всего восемь тридцать утра, а над дорогой уже дрожал маревом горячий воздух. Частые овраги были наполнены водяными миражами. Кобб опустил окно и подставил встречному ветру лицо. Гидрогенный движок грузовичка урчал мощно