Миры Харлана Эллисона. Том 0. Волны в Рио - Харлан Эллисон

- Алло?

Я всегда чувствовал себя виноватым, звоня ему, невзирая на то, в какое время суток это происходило, настолько интимно звучал его голос. Но на этот раз я почувствовал себя окончательно смущенным, потому что в его голосе явно прослеживались хрипловатые нотки, словно он только что из постели.

- Простите, что разбудил вас в такое время, доктор, торопливо заговорил я. - Это Альберт Винсо...

Он оборвал меня, продолжая повторять:

- Алло? Алло?

Я начал снова.

- Алло, доктор! Это Аль...

- Алло, кто это? Кто говорит?

Я не знал, что и ответить. Возможно, всеми виной плохое соединение, и я закричал как можно громче:

- Доктор, это...

- Ч е р т о в щ и н а! - рявкнул он и бросил трубку.

Я стоял, намертво стиснув телефонную трубку в руке, и смертельно боялся, что на моем лице написано полнейшее замешательство. Неужели сегодня оглохли все поголовно? Я снова начал набирать номер, когда по лестнице спустилась Альма, громко разговаривая сама с собой.

- И куда это он мог подеваться? Не сказал, что уходит, не дождался завтрака. Ну и ладно, меньше будет хлопот.

Тут она направилась прямо на меня, прошла с к в о з ь меня и скрылась на кухне. Это было уж слишком!

Правда, последние годы Альма стала меньше уделять мне внимания, порой могло показаться, что она меня игнорирует. Я мог говорить, а она не слышала. Я мог прикоснуться к ней, она же не замечала. Подобных случаев становилось все больше, но нынешний не укладывался ни в какие рамки!

Я отправился на кухню и остановился позади нее. Альма не повернулась, продолжая мотком стальной проволоки счищать яйца со сковородки. Я окликнул ее по имени. Она не обернулась, даже не вздрогнула от звука голоса.

Я выхватил сковородку у нее из рук и что было силы грохнул ею о плиту. Это было небывалое проявление ярости с моей стороны, но я уверен, что вы не поймете, насколько незабываемой была для меня ситуация. Альма даже не обратила внимания на грохот, открыла холдильник, достала оттуда кубический лоток и поставила его размораживать.

Это послужило последней каплей. Я бросил сковородку на пол и выскочил их кухни. Я был на грани того, чтобы поклясться, что я свихнулся. Что означает эта игра? Ладно, ей не нравится готовить мне завтрак, что ж, еще один факт охлаждения, с которым бы я смирился. А если так, то почему бы ей просто не сказать об этом? Но поступать вот так - это уж слишком!

Я схватил пиджак и шляпу и покинул свой дом, посильнее хлопнув дверью на прощание.

Взглянув на карманные часы, я убедился, что время моего автобуса, на котором я обычно ездил на работу, давно прошло. Поэтому я решил взять такси, хотя и не был вполне уверен, позволит ли мне бюджет эти дополнительные расходы. Но это диктовалось необходимостью. Я миновал автобусную остановку и замахал проходившей мимо машине. То, что она проходила мимо - это точно. Вернее, просвистела, даже не притормозив. Я собственными глазами видел, что в такси пусто, но тогда почему оно не остановилось? Или оно ехало по заказу? Я решил, что так и есть, но после того, как следующие восемь машин пронеслись мимо, стал догадываться, что здесь что-то не так.

Но я не мог уловить, в чем причина затруднений. Однако, поскольку ничего другого не оставалось, добираться придется на автобусе. На остановке уже дожидалась молоденькая девушка в тесно облегающей юбке и очаровательной крохотной шляпке.

- Знаете, я не могу понять этих таксистов, а вы? - произнес я с изрядной долей нерешительности.

Девушка не обратила на меня внимания.

Я имею в виду, что она не повернулась, как это свойствено кокеткам, не удостоила ответом. Думаю, она просто не знала, что я стою позади нее.

Но времени размышлять об этом не оставалось, так как подкатил автобус, и девушка села в него. Я поднялся за ней на ступеньку, и только успел это сделать, как двери с шипением закрылись, прищемив мне полу пиджака.

- Эй! Вы меня прищемили! - крикнул я.

Водитель не обратил на это внимания. Он подождал, пока девушка добралась до свободного места, наблюдая за ней в зеркальце заднего обзора, и тронул машину с места. Автобус был полон. Я решил не быть дураком, рванулся вперед и с силой ударил ногой по дверце. Водитель не отреагировал.

Тогда-то и начала формироваться идея.

Я высвободил застрявшую ногу и был настолько не в себе, что решил заставить его напомнить о плате. Я направился в заднюю часть автобуса, ожидая, что он тотчас же скажет: "Эй, мистер, вы забыли заплатить за проезд!" Тогда бы я повернулся и ответил: "Заплатить-то я заплачу, но сообщу о вашем поведении в компанию!"

Но даже в столь малой толике удовлетворения мне было отказано, потому что он продолжал вести машину, даже не повернув головы. Думаю, это разозлило меня даже больше, чем если бы он меня оскорбил.

Черт побери, что все это значит?.. Ах, простите милосердно, но это именно то, что я тогда думал, и надеюсь, вы не осудите меня за это богохульство, поскольку я стараюсь подробно рассказать, как все это случилось.

Вы меня слышите?

* * *

Я протиснулся между мужчиной апоплексического сложения в тирольской шляпе и компанией гоготавших девиц-старшеклассниц, и хотя я мешал, толкался и пихался локтями, пытаясь силой обратить на себя внимание, они продолжали сплетничать, и ни одна не уделила мне хотя бы мимолетного взгляда. Я даже я весь смущение, стоит об этом вспомнить - шлепнул одну из этих девиц, как говорится, по мягкому месту, а она продолжала болтать о каком-то из дружков, который куда-то подевался, или о чем-то в том же духе.

Можете себе представить, насколько мне это было огорчительно?!

Лифтер в нашем оффисе дремал, ну, не совсем, но Вольфганг - так его зовут, а он даже не немец, разве это не досадно? - всегда выглядит так, словно дремлет в своей клетушке. Я ткнул его, потряс и в виде последней попытки смазал по уху, но он, устроившись на своем маленьком откидном сидении, продолжал кимарить, опершись о стенку и не открывая глаз. Наконец, в раздражении, я сам пустил лифт наверх, предварительно вышвырнув Вольфганга на кафельные плитки вестибюля. К тому времени я, конечно, уже сообразил, что за странная напасть на меня навалилась. Я сделался - со всеми своими качетвами и намерениями - невидимым. Кажется невероятным, что - даже при условии моей невидимости - люди не замечают, что их лопают по попке, бросают на пол, похищают их лифты, но именно так обстояло дело.

Я был неало смущен этим, хотя в большей степени удивлен и гораздо меньше напуган. Я и боролся с этим, и восхищался открывавшимися передо мной неограниченными возможностями. Видения кинозвезд и неограниченных богатств затанцевали у меня перед глазами, но почти сразу же растаяли.