Меняя маски - Николай Метельский

— Ага, а еще он любит маленьких мальчиков. И учитывая, что ты терпеть не можешь подобных неформалов, тебе даже в этом повезло с твоей целью. Убивать будет проще.

— Убивать всегда трудно, — сказал я задумчиво, просматривая остальную информацию. — Импульс смерти одинаков и у грешников, и у праведников.

— Что, прости? Импульс смерти?

Мм, пожалуй, лишнее сболтнул. Ну да что ж теперь.

— Я чувствую момент смерти человека. И это, поверь мне, неприятно. Терпимо, но неприятно.

Тот же Зомби так стал наставником ведьмаков в моем мире — однажды он не смог убивать. Редкое событие среди таких, как я. Все мы чувствуем смерть, но это не мешает нам приносить ее людям, а вот Зомби и немногих, таких, как он, буквально крючит, если кого-нибудь убьют в пределах их чувствительности. Причем от силы и опыта ведьмака это не зависит, бывало, и в самом начале карьеры такое случалось. А бывало, как с Зомби, уже в конце. Сам он, например, был Мастером. Вроде как даже с Абсолютами подобное происходило, но не на моей памяти.

— А может, ну его на фиг, этого Учителя? Придумаем что-нибудь другое.

— Нормально все. Не он первый, не он последний. — Ну не говорить же ей, что у меня за спиной не одна тысяча трупов. И ничего, в своем уме пока.

— Ты… конечно, лучше знаешь, но все же… Ладно, тебе и вправду видней. — И слегка покачав головой, продолжила: — В синей папке собрана информация на менее… удобную цель. Прямо скажем, все гораздо хуже, кроме, пожалуй, удаленности от цивилизации. Там тоже можно не стесняться в средствах. Сразу предупреждаю — мне крайне выгодно, если ты там всех перебьешь, но хозяин особняка, он же тамошний босс, должен выжить. Так вот… Рядом со своим хозяином всегда присутствуют Учитель и пара Ветеранов, ну и без массовки не обойтись. Учитель — адепт льда, Ветераны — песка и ветра, неприятная парочка, между нами. Их лучше выносить по одному, уж больно притерлись они друг к другу и в паре играют на загляденье. Среди массовки могут встречаться Воины, но немного, два-три. Официальная цель — статуэтка, очень дорогая. Не настолько, чтобы продавать, по крайней мере, мне, зато очень хороша в качестве подарка какому-нибудь аристократу.

Я глянул на фото этой статуэтки. Что тут можно сказать? Животное. Скорей всего енот. Вроде как из глины. Никогда не понимал японского искусства.

— И что в ней такого… дорогого?

— Она работы Минамото Рамы, известного скульптора эпохи Мэйдзи.

— Не слышал.

— Эх ты! Вот ведь молодежь пошла.

— Чего-чего? — Я, кажется, ослышался. Она себя в старухи записала?

— Э-э-эм… Совсем, говорю, таких образованных людей, как я, среди молодежи мало становится.

— А-а-а, да-да, согласен. Я так понимаю, после уничтожения рода Минамото подобные вещи только дорожают?

— Такие вещи всегда дорожают. — (Это да, права, конечно.) — Так что ты там поосторожней с главным зданием. Уж больно статуэтка хрупкая.

— Понятненько. А особняк-то у мужика ничего так. В европейском стиле.

— Скорее американском.

Опять почувствовал себя бескультурщиной.

— В целом этот вариант сложней, но и бонусов с него больше. Я правильно понял?

— Да. В случае смерти даже одного Учителя я смогу начать претендовать на его территорию.

— А?.. — помахал я зеленой папкой.

— Слишком далеко от меня.

Вот интересно: я с трудом убедил ее, что смогу справиться с Учителем, а она уже предлагает мне вариант с еще и двумя Ветеранами. К чему бы это?

— Скажи, Акеми, а с чего ты взяла, что я возьмусь за подобное? — постучал я пальцем по синей папке. — Помочь я не против, но плюс два Ветерана — это вам не раз плюнуть.

— Ты умеешь внушить уверенность, — усмехнулись мне в ответ, чуть покраснев. — А если вдруг, есть зеленая папка.

— Ну что ж… Пусть будет синяя.

— Тогда я делаю заказ у посредников.

— Валяй. Сегодня-завтра я его возьму. Деньги я тебе возвращаю. На всякий случай.

— Как возвращаешь? С чего такая щедрость?

— Я иду убивать. А все остальное так… прикрытие.

— И? — осторожно спросила Акеми.

— Если ты когда-нибудь предложишь мне повторить подобное, мы с тобой поссоримся. Я убиваю только для себя, для своих целей. И сейчас именно ты примазалась к моим целям. Если предложение поступит от тебя, все будет наоборот. А это для меня неприемлемо.

— Слишком расплывчатые условия. Так что давай без «поссоримся». Я просто многое не понимаю, и, если вдруг ляпну что-то не то, ты просто меня поправишь. Договорились?

— Языкастая. Будь по-твоему, но не советую тебе перегибать палку. Я очень трепетно отношусь к своим… принципам.

— А к своим словам?

— Вот бабье приставучее! Сказал же, что подумаю.

— Да что тут думать? Раз — и все, а дальше для удовольствия.

— Сначала я должен быть уверен, что мой ребенок будет… что у него все будет нормально. А для этого все должно быть нормально у меня. Так что не сейчас. Вот герб получу, поднимусь, а там и о детях подумаю.

— Да я к тому времени от старости помру!

— Как низко ты меня ценишь. Не волнуйся, лет через пять все будет.

— Пять лет?! Да я… да я тебя раньше изнасилую!

— И черта с два что получишь!

— Я умею быть убедительной. В постели все мужики — животные.

— А женщины — самки.

— А как иначе-то? Любили бы вы нас, будь по-другому?

Вот так у нас и заканчиваются в последнее время важные разговоры. У этой озабоченной потомством «молодой красивой девушки» подобное стало традицией, кажется.

Возвращался домой уже затемно и, что б вы думали, нарвался на разборки. Вообще-то в этом месте постоянно что-то случается. Это сейчас я знаю, что именно здесь проходит граница квартала Кояма с внешними территориями, а раньше просто удивлялся, почему тут постоянно кто-то с кем-то дерется. Однако данная стычка была не совсем обычной. Если условно отнести обитателей квартала к своей стороне, то сейчас четверка чужаков окружила одного, но весьма боевого и не собирающегося сдаваться кота. И, судя по всему, эти четверо псов явно не поиграть собираются. А уж о том, что они не намерены выпускать свою добычу, четко говорит их невнимательность. Так уж получилось, что в этом мире, в отличие от своего, мне постоянно приходится гонять собак, хотя я их очень уважаю и вообще благожелательно к ним отношусь. У меня у самого там, дома, был пес. С весьма непростой судьбой. Но в этом мире я жил в квартале, в котором было до фига собак и одна боящаяся их соседка. Так что мне пришлось разбираться с каждым четвероногим в квартале, прежде чем Шина подросла и переборола свой страх. В процессе гонений я перезнакомился, кажется, со всеми псами квартала. Неудивительно, что, нарываясь на разборки между двумя группировками собачьих войск, я вставал на сторону тех, кого знаю. Так и получалось — на чьей бы территории я ни находился, от меня шарахались в сторону, но стоило мне оказаться рядом с двумя различными фракциями, от меня убегали только чужаки. А свои залихватски облаивали убегающего противника и терлись у моих ног.

В этот раз они так увлеклись осадой отбивающегося кота, который неизвестно как оказался на чисто собачьей территории, что до последнего не замечали моего появления. Вообще-то все это происходило в стороне от дороги, по которой я шел, но, если бы вы видели этого самоотверженного кошака, вы бы меня поняли. Пока я направлялся к месту сражения, он успел отбить три атаки, дважды провалить побег и один раз пойти в контратаку. И все это против серьезно настроенных дворовых псов. Прям кот Баюн какой-то. Ну не мог я оставить на растерзание этого Бойца, с большой буквы.

Подойдя вплотную, я вдарил «яки» сразу по всем собакам, стараясь не задеть кота. Впрочем, никого убивать я не собирался, так что имел удовольствие видеть, как четыре матерых пса без лишних посторонних звуков развили невероятную скорость бега. С места. А кот повернулся ко мне и был готов дать отпор новому противнику. Сев на корточки, я посмотрел ему в глаза и махнул в сторону, чтоб, мол, валил на фиг отсюда. В ответ он только зашипел.

— Беги скорей, дурило, эти собаки тут не единственные. — То ли мой тон так подействовал, то ли еще что, но кот, кажется, начал успокаиваться. Шерсть еще не улеглась, но уже заметно опала, шипение больше не слышалось, а сам он боком стал отходить от меня. — Правильно мыслишь, усатый, здесь тебе явно будет непросто. Так что давай, уматывай шустрее.

Секунда-другая, и вот о коте остались лишь воспоминания, а сам он растворился в темноте улиц. Надеюсь, больше он в такую ситуацию не попадет.

На следующий день в школе за прогул мне ничего не было. Такое впечатление, что и не прогуливал: ни слова, ни взгляда, как будто и не заметил никто. Эта суббота, как и следующая, была выходным днем, так что в пятницу домой я зашел, только чтобы бросить портфель и переодеться. Меня ждал напряженный вечер, чтобы хорошенько подготовиться к заданию, и еще более напряженная ночь, за которую я должен убить Учителя и выкрасть, если это можно так назвать, одну дорогую статуэтку.