Пионерский гамбит-2 - Саша Фишер

слоями краски, что там изначально задумал дизайнер, было уже невозможно. Стандартное покрывало. На стене над кроватью — какие-то грамоты, три вымпела, красно-золотая лента. Впритык с кроватью — низенький холодильник «Саратов». Я такой с детства помню, сначала дома стоял, потом на дачу увезли. Неубиваемая какая-то штука, наверное, до сих пор работает… Стол, покрытый сверху клеенкой в бело-синюю клетку. На лампе — абажур из матового стекла в форме таблетки с тремя полосочками на боковой грани. Полка с книгами. Что там за книги — было не разглядеть. Картина-чеканка с крестьянской девушкой в сарафане и косынке. Простые настенные часы. Шкаф встроен в стену, дверцы его тоже оклеены обоями. Обе девушки скромно сидели за столом. На чем именно, мне видно не было. Наверное, на табуретках. Или на вездесущих здесь школьных стульях. Артур Георгиевич галатно нависал над одной из них, блондинкой с длинной косой. На столе стояло две бутылки — одна побольше, с высоким горлышком, другая поменьше, поллитровая «чебурашка». В той, что побольше, была мутноватая коричневая жидкость, а в той, что поменьше — темно-красная. Ну да, понятно теперь, куда наш воспитатель на грузовике гонял. За этой вот добычей.

Вообще, даже как-то немного странно. Вроде сейчас в СССР алкоголь ни разу не запрещен, его даже утром в ларьках продают. А за самогоноварение какие-то жесточайшие наказания. И все равно — самогон производят и покупают. Интересно, почему? Дешевле? Или вкуснее? Или?… Нда, с моей детской колокольни специфику производства и употребления алкоголя мне, конечно же, не видно.

— Между прочим, врачи говорят, что полный отказ от алкоголя для здоровья вреден, — авторитетно заявил физрук. — Исследование провели, в научном журнале печатали!

— «Наука и жизнь»? — заинтересованно спросила одна из девушек, вторая, не та, на которую положил глаз наш воспитатель.

— Нет-нет, что вы, Мариночка! — физрук подул в один из стаканов и поставил его на стол. Потом критически осмотрел второй. — В настоящем научном журнале. Которые для ученых печатаются. А «Наука и жизнь», это так, популистика!

— И что это было за исследование? — девушка с косой кокетливо отстранилась от прижавшегося к ее спине Артура Георгиевича.

— О, это я сейчас вам подробнейшим образом обскажу! — заявил физрук и умастил свой зад на кровати. Сетка взвизгнула под его весом и провалилась явно чуть больше, чем он рассчитывал. — Артур, начисли нам по чуть-чуть!

— Я не пью! — сказала Марина. У нее тоже были светлые волосы, но стрижка короткая.

— Иначе никакой научной лекции! — физрук наклонился к ней и сально улыбнулся. — Ну совсем капельку! Артур такую вкусную наливочку привез, ммм… Глоточек, а, Мариночка? За науку?

— Ну… ладно… — девушка бросила взгляд на подругу, нахмурилась, между ее бровей пролегла складка. — Только совсем чуть-чуть!

— Обещаю! — физрук схватил «чебурашку» с красной жидкостью, вытащил плотно вбитую пробку, свернутую из газеты и набулькал в два стакана наливки.

— Это много! — заявила девушка.

— Ну так все не пей, — сказала ее подруга. А физрук тем временем откупорил вторую бутылку, и коричневая жижа полилась в другие два стакана.

— Ну, за науку! Вздрогнули! — сказал Артур Георгиевич, поднимая свой стакан. Девушка с косой смело одним глотком замахнула свою порцию наливки и победно посмотрела на подругу. Та пригубила чуть-чуть.

— Эээээх, хорошо пошла! — сипло сказал физрук и закашлялся. — Надо глянуть, у меня там где-то кусочек сальца в морозилке вроде завалялся…

— Ну так что там с исследованиями-то? — требовательно спросила Марина, поставив свой стакан на стол.

— Дай теперь я посмотрю, — прошептал Марчуков и подергал меня за футболку. — Что они там делают-то?…

Я присел, уступив ему место. Но слышно мне все равно было. Хлопнула дверца холодильника.

— А дело все в том, Мариночка, что алкоголь уже встроен в человеческий организм, — покровительственным тоном начал вещать физрук. — И чтобы поддерживать здоровый его баланс, взрослому человеку необходимо выпивать по одному-два станачика вина в день. Ну или по стакану крепленого. Или водочка тоже сгодится, если под хорошую закуску.

— Про закуску тоже было написано в научном журнале? — иронично спросила девушка.

— Мариночка, ну я же на понятный язык сразу перевожу, — физрук расхохотался. — Там в статье сплошные формулы и эта самая, как ее… органическая физика.

— Химия, — подсказал Артур Георгиевич.

— Ну да, то есть химия, — поправился физрук. — Вот вы в каком институте учитесь?

— В педагогическом, — сказала девушка.

— Воооот! Разве же вы поймете все эти метил-бутил-пропил, а? — он снова захохотал. Блин, до чего у него смех противный. Может, испортить им вечеринку и камнем каким-нибудь в стекло запустить?

— У меня по химии пятерка, если что, — сказал девушка.

— О, значит ты отличница! Похвально, похвально, — кровать снова заскрипела. — Ну что, Артур, по между первой и второй, перерывчик небольшой? Начисляй! Аллочка, а тебе как наливочка?

— Вкусная, — девушка захихикала.

— Ну вот видишь, Мариночка, она совсем даже не пьяная, — промурлыкал Артур Георгиевич. Звякнуло стекло о стекло. Забулькала жидкость. — Ну сделай хоть глоточек, ради подруги, а?

Марчуков потоптался, облокотился локтем об деревяшку под окном, и тут она оглушительно треснула.

Глава 17, в которой главную роль играет алкоголь

В комнате замолчали. Сетка кровати взвизгнула, заскрипел под под тяжелыми шагами физрука. Шторы распахнулись.

— Тикаем! — Марчуков отпрыгнул от окна и рванул от домика на первой космической. Я даже чуть не «заразился» его страхом спалиться и не последовал за ним. Но остановился. Какого черта? Это они тут бухают в детском учреждении, мне-то чего убегать? Ну, разве что от некоторой щекотливости ситуации… Так-то я полностью в своем праве — отбой еще минут через сорок, слышно, как на танцплощадке все хором подпевают «Чингисхану».

Задребезжали стекла, раздался хруст

— Крамской? Ты