Принцесса тьмы - Элеонора Мандалян

- Я с тобой! - оживилась Сэд, вскакивая с проворностью девочки.

Найт удивленно воззрилась на нее:

- Ну и ну. Папа прав, чудеса да и только.

Вадима с завязанными глазами провели по коридорам, втолкнули куда-то и коротко бросив: “Располагайтесь”, захлопнули дверь. Некоторое время он стоял неподвижно, не зная, что делать, и наконец сдернул с глаз повязку. Он был один в небольшом, овальной формы помещении, богато меблированном то ли под гостиную, то ли под будуар. Журнальный столик и два кресла на гнутых звериных ножках, диван, мягкие пуфы и несколько стеклянных шкафов вдоль стен, заполненных уникальным фарфором и статуэтками. После его аскетической кельи, в которой не было ничего, кроме лежанки, громоздкого стола и стула, ему показалось, что он попал в царские хоромы.

Из незамеченного им внутреннего проема абсолютно бесшумно, как привидение, возник мэр. На нем был длинный парчовый халат малинового цвета, отороченный понизу широким золотым шитьем.

- Добро пожаловать в мои личные апартаменты. - Мэр сопроводил приветствие царственным жестом. - Присаживайтесь. Я желаю говорить с вами один на один.

Вадим осторожно опустился в старинное, жесткое и не слишком удобное кресло, обитое обветшавшей гобеленовой тканью. На журнальном столике стояла массивная малахитовая пепельница и деревянная резная табакерка ручной работы, наполненная сигарами. Но внимание Вадима привлек третий предмет, дополнявший “мужской натюрморт” - вороненый браунинг. С опаской покосившись на него, он поднял вопросительный взгляд на мэра.

- Нравится? - спросил тот равнодушно. - Первоклассная игрушка. Дарю.

- Благодарю вас. Я не забавляюсь оружием.

- Таким можно. Его уже только в руках подержать и то приятно.

Он взял со столика браунинг, с характерным щелчком взвел курок, прицелился Вадиму между глаз - Вадим как завороженный, не мигая и не дыша, смотрел в направленное на него дуло - и спустил курок.

Над дулом вспыхнуло голубое пламя.

- Так нравится или нет?

- Ну и шуточки у вас однако, - пробормотал Вадим, пытаясь скрыть пережитый испуг. - Вы ведь, как я вижу, прикуриваете им сигары.

- Сигары я курю неприкуренными. - Мэр протянул ему вороненую зажигалку дулом вперед. - Берите, берите, не бойтесь. А сигары я велю прислать вам в комнату.

Вадим без особого энтузиазма принял подарок, взвесил его на ладони.

- Холодный и тяжелый, - удивленно отметил он. - Совсем как настоящий.

- А он и есть настоящий. Это потом его какой-то умелец-остряк - из ваших, в зажигалку переделал. А теперь к делу. Итак, сударь, разговор пойдет начистоту. На уловки и недомолвки у нас, по вашим собственным утверждениям, уже не остается времени. Ваши затянувшиеся расчеты, насколько я понял, наконец близки к завершению. Но на этом ваша миссия здесь не закончится. Мне и дальше понадобится ваша помощь. Для того, чтобы я мог полностью довериться вам и сделать вас своим союзником, я хочу получить ваше добровольное согласие.

- А что меня ждет в случае, если я отвечу “Нет”? - не удержавшись от иронической улыбки спросил Вадим.

- Туго же вы, голубчик, усваиваете правила моей игры. Тогда на вашем ответе все и закончится - для вас и вашей дочери. Вы ведь не думаете, что весь мой арсенал переделан в зажигалки? - Напудренное лицо мэра сохраняло холодную невозмутимость. Он сделал внушительную паузу и продолжил: - Ну а коли пожелаете к нам примкнуть, озолочу. Нет на свете управителя богаче меня. Несметные сокровища царей русских, за которые веками лилась кровь, теперь принадлежат мне. Послужите мне верой и правдой, и я отблагодарю вас по-царски. - Он окинул презритель- ным взглядом скромную, помятую и давно уже не свежую одежду Вадима. - Дщерь ваша облачится в шелка и бархат, украсится жемчугами и русскими самоцветами. Вы сможете дать ей образование, которое у вас там так важно, в лучших университетах Европы. А сами объездите весь мир. Соглашайтесь, сударь. Выбора-то у вас все равно нет. Или все, или ничего.

- Вы правы. Выбора у меня действительно нет. Я могу распоряжаться своей жизнью, но не жизнью своей дочери. Так что я к вашим услугам, господин мэр.

- Я знал, что мы сговоримся, - мэр удовлетворенно откинулся на спинку кресла. - А это ваш аванс. - Он снял со своей руки перстень с огромным квадратным сапфиром, усыпанным по периметру крупными алмазами, и собственноручно надел его на безымянный палец Вадима. - Этот царский перстенек покажется вам сущей безделицей по сравнению с тем, что вас ждет...

Вадим с огромным удовольствием запустил бы этим перстнем в ненавистную физиономию своего тюремщика или поджег бы вороненой зажигалкой его парчовый халат.Но он не мог позволить себе такой роскоши. Слишком многое теперь от него зависело. Или не зависело ничего, если этот тип и дальше будет держать его взаперти. Поэтому в данной ситуации ему нужно было соглашаться на любые условия, чтобы сохранить за собой хоть какой-то шанс.

ГЛАВА 21

Найт тянуло к подземному морю. Только ли потому, что море заменяло ей душ и ванну? Только ли потому, что просто хотелось поплавать и поплескаться в чистой соленой воде? Или была для того еще одна причина? В этом она не призналась бы даже себе. Так или иначе, а к морю Найт пришла одна, предоставив несчастной затворнице коротать нестерпимо медленно ползущее, унылое время в полном одиночестве.

Она сняла платье. Придирчиво оглядела на себе свой новый купальник, надежно закрывавший все тело. Прислушалась, вглядываясь в глухие черные тени, и наконец прыгнула в воду.

С наслаждением отдавшись купанию, она носилась кругами, используя стили собственного изобретения, плавала на спине, на боку и штопором. Она столь же самозабвенно любила эту черную, таинственную и ласковую воду, сколь ее мать - небо. Притомившись, Найт перевернулась на спину, раскинула руки, закрыла глаза и расслабилась.

Легкий всплеск поодаль у берега не привлек ее внимания. Однако подземный мир отнюдь не то место, где можно хоть на секунду забыть о бдительности. Найт хорошо усвоила это с детства. Поэтому, позволив себе совсем коротенький отдых, она вновь перевернулась на живот, огляделась по сторонам и собралась уже плыть к берегу, когда прямо перед нею вынырнуло мокрое носатое лицо с налипшими на глаза волосами. Это было так неожиданно, что Найт вскрикнула, отпрянула и наглоталась соленой воды.

- Привет, нимфа! Да не бойся! Это ж я, Степан! - крикнула мокрая голова, тряхнув волосами, и она сразу узнала эти дерзкие и в то же время трогательно- беззащитные глаза. - Ой, да ты ж воды наглоталась из-за меня. Дай помогу!

Он подхватил Найт на руки, стараясь подтолкнуть ее к берегу... Чужие руки на ее теле! Впервые в жизни ее осмелились схватить так бесцеремонно, вопреки ее воле. И Найт снова овладело смятение и ужас.