Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма - Баир Иринчеев

За ночь удалось подтянуть полковую артиллерию и навести хоть какой- то порядок в частях и восстановить дисциплину. В 8 утра 12 декабря Панин наконец передал приказ Беляеву немедленно продолжить наступление и доложить о ходе наступления к 10 утра. Панин также обещал поддержку ВВС. После получения этого приказа Беляев перенес свой КП в район расположения 609-го стрелкового полка. Туда же вскоре прибыл командующий 1-м корпусом комдив Панин для того, чтобы лично проконтролировать ход наступления. Беляев начал артподготовку в 09.15 утра, но в связи с тем, что советских самолетов в воздухе до сих пор не было видно, в 10 утра принял решение отложить начало наступления на несколько часов. В ту же минуту по позициям 609-го стрелкового полка открыла огонь финская артиллерия — это началась финская артподготовка.

План финского наступления предусматривал одновременный удар по всем трем полкам 139-й дивизии. На севере против ослабленного 718-го полка действовала боевая группа Малкамяки, состоящая из 1-го батальона 16-го полка и 9-го отдельного батальона. В центре против 609-го полка должны были наступать 2-й и 3-й батальоны 16-го полка. В резерве для развития успеха Паяри держал 10-й отдельный батальон, 7-й самокатный батальон и 8- ю роту 37-го полка. На южном фланге против 364-го стрелкового полка, оборонявшего остров Котисаари, в бой пошли две роты 112-го отдельного батальона. Они должны были захватить южную часть острова и начать зачистку острова в северном направлении.

Наступление должно было начаться в 09.45 на южном фланге и в 10 утра в центре. Для проведения артподготовки в центре были выделены четыре батареи (двухбатарейный 3-й дивизион б-го полка полевой артиллерии, 5-я батарея 12-го полка полевой артиллерии и 9-я батарея 13-го полка полевой артиллерии), а также станковые пулеметы.

Боевая группа Малкамяки начала наступление на северном фланге с задержкой — ночью батальоны заблудились в тайге и вышли на исходные позиции с опозданием. Финские офицеры переоценили способность финнов совершать длительные лыжные марши по бездорожью в тайге.

Йоуко Луосто, командир взвода, 1 батальон 16-го пехотного полка:

«…специальная группа отправилась делать лыжню для батальона. Сначала мы попытались сделать две лыжни, но это оказалось слишком сложным, и мы все пошли по одной. В полной темноте мы шли вперед через лесную чащу. Мы долго ждали, пока проделают лыжню. Это был вообще первый лыжный марш нашей роты в ту зиму. Такого бурелома я раньше не встречал. Там и в светлое время суток было без топора не пройти, что уж говорить о ночи. Ветки хлестали по лицу, голова стукалась о деревья, лыжные палки и лыжи цеплялись за валежник.

О боевом задании мы ничего не знали, знали только, что нужно идти по азимуту. О предстоящем наступлении мы не имели ни малейшего представления.

Только на рассвете мы вышли на берег Хирвас-ярви. Только тогда мы услышали, что сейчас пойдем в наступление.

На нас сразу набросился какой-то старикан в маскхалате:

— Какого черта вы так облажались с маршем и задерживаете все наступление?

— Идите-ка своей дорогой, — огрызнулся лейтенант Ние-минен.

— И нервы поберегите, — добавил я.

Оказалось, что это был какой-то майор (скорее всего майор Мялькямяки). Да, мы опоздали, но не по своей вине. При расчете времени марша забыли учесть, что мы не могли по бурелому идти с той же скоростью, как на «лыжне Финляндии».

Для того чтобы наверстать график, 9-й батальон решил срезать путь по льду озера Хирвас-ярви. Согласно первоначальному плану, озеро нужно было обойти по берегу. Как только начался огневой бой, Малкамяки приказал 9-му отдельному батальону вернуться на исходные позиции. После этого Малкамяки отослал донесение Паяри о провале наступления. Однако Малкамяки оценил ситуацию абсолютно неверно. Решивший срезать путь 9-го отдельный батальон вышел на восточный берег озера и разгромил штаб 718-го полка, который стоял отдельно от батальонов. Случилось это потому, что батальоны 718-го полка уже выдвигались на западный берег озера, чтобы днем нанести удар по Толва-ярви с севера, согласно советскому плану наступления на 12 декабря. В перестрелке был смертельно ранен командир 718- го полка. Батальоны 718-го полка видели марш финского 9-го батальона по льду, но приняли финнов за своих и огня не открывали. После этого 718-й полк начал неорганизованный отход на юго-восток. Остатки полка сосредоточились в районе дамбы Кивисалми. Противники разошлись в разные стороны, причем обе стороны считали, что потерпели неудачу.

Йоуко Луосто, командир взвода, 1 батальон 16-го пехотного полка:

«… — Рота — вперед! закричал Ниеминен.

— Первый взвод, вперед! — повторил я команду.

Я бросился на лед озера. Мой взвод атаковал в первой линии.

Та-та-та-та-та, с противоположного берега сразу был открыт бешеный пулеметный огонь.

Мы попадали на лед, покрытый водой. Проклятый артобстрел! Из пробоин во льду пошла вода и покрыла лед озера. Было крайне неприятно лежать в ледяной воде на морозе. Я прокричал:

— Короткими перебежками — вперед!

Я сам бросился вперед и снова упал на лед. Брызги полетели во все стороны. Огонь теперь звучал как адская симфония. Казалось, что все пулеметы мира стреляют по нам. Пули летели роем. Грохот и треск закладывали уши. Пролетающие мимо пули обдавали лицо горячим воздухом. Снаряды крошили лед, на нас сыпалась ледяная крошка и лилась вода.

Слава богу, что пулеметчики стреляли с неверно выставленным прицелом — они целились слишком высоко. А то всех бы нас положили.

Я осмотрелся. Оказалось, я слишком далеко выдвинулся, взвод остался позади.

— Первый взвод — вперед! — закричал я изо всех сил, стараясь перекричать грохот боя.

Мои ребята пошли вперед. Справа от меня бросился на лед пулеметчик. Солдат спокойно установил пулемет, передернул затвор и начал поливать.

Я снова прыгнул вперед.

Фьють! Фьють! Пули свистели вокруг моей головы, но не попадали.

Мне кажется, что я не боялся. Мне даже стало вроде как забавно, когда я понял, что русаки тратят патроны зря и берут слишком высоко. Я был уверен, что в меня не попадут. Конечно, было напряжение боя, но это был не страх. Может быть, какая-то его форма.

Но несколько солдат уже упали, сраженные пулями. Кого-то ранило, и он кричал о помощи. Солдат рядом со мной получил пулю прямо в середину каски, в лоб. Без единого звука он ткнулся лицом в снег.

Дзынь! Тут же что-то ударило меня по голове. На секунду я потерял сознание. По голове как бревном ударили. Пуля попала в край каски по касательной. Но я этому не придал значения и был готов к бою. По какой-то причине это не вывело меня из равновесия. Может, из-за того, что я был еще ребенок. Боялся только в темноте, где обитают всякие чудовища…