Рыжики для чернобурки (СИ) - Яна Тарьянова

бочки перетряхивают. А в этот раз даже в дом не зашли. Но это кто-то новенький. Я его никогда не видела. Может быть, ленивый. А, может, не слушал инструкции.

На язык попросилось: «А если бы старенький? Как бы ты оправдывалась, если бы винтовку в погребе нашли?». Как попросилось, так и спряталось — Лютик снова укусил за ухо, да и грибов со сметаной хотелось. Зачем отношения обострять?

Они дружно выгрузили продукты — Адель привезла и сметану, и молоко, и картошку, и отменный кусок баранины. Мясо отправилось в ледник, туда же переехали приваренные грибы, Валериан продолжил борьбу с тыквой, на сковородке зашипел жарящийся лук. Лютик превратился, оделся и начал украшать комнату: прицепил птичек к бахроме коврика, развесил бусы на гвоздики, удерживающие карту, рассадил игрушки по полочкам. Порезанные опята оседали в огромной чугунной сковородке, тыква поддалась усилиям, потеряла шкурку и явила наполненное семечками нутро. Валериан резал оранжевую мякоть на крупные куски, складывал в кастрюлю, между делом прижимался к Адели — не рассчитывая, что его допустят к телу прямо сейчас, но напоминая о своем присутствии.

Ужинать сели при свете тусклой лампочки. Лютик макал хлеб в густую сметанную подливку, игнорируя грибы, Адель с Валерианом ели так, что за ушами трещало. Тыкву решили оставить на завтра — чтобы постояла, пропиталась сахаром.

Ночью они любили друг друга лениво, долго, нежно — приступ бурной страсти остался позади. В пять утра Валериан проснулся, чтобы отлить, пробрался на кухню и съел еще тарелку опят в сметане. Уж очень они были вкусные.

Со следующего дня на ферму потянулись визитеры. Безмятежное одиночество закончилось. Сначала однорукий Рой пригнал фургон, и приехал не один, а с каким-то волком, желающим купить маленький бочонок соленых рыжиков. Адель вяло сопротивлялась — «для себя оставила» — а потом согласилась продать за чуть большую сумму. Вслед за Роем явился Джерри с невестой, привез два ящика морковки и забрал груду пустых банок — у его родителей была острая нехватка тары для молока и сметаны. Через пару дней приехал деревенский староста, собиравший заявки на уголь, какие-то бурые лисы привезли грузовик дров, и Валериан здорово упахался, сортируя поленья и раскладывая их по сараям.

Дом Морана Валериану по-прежнему не нравился, при взгляде на порожек появлялось чувство: «Не мое, не для нас». Тем не менее, жить было можно — теплая печь, шумный Лютик, вкусная еда, которую готовила Адель. Окрестные лисы относились к нему настороженно — Рой скалился, бурые и огненные открыто рычали. Только бестолковый Джерри, по уши провалившийся в свои ухаживания, здоровался и спрашивал: «Как дела?»

По ночам начало подмораживать. Поля и дорожки дважды укрывал тонкий слой снега, таявший под дневным солнцем. Они успели совершить еще одну вылазку за грибами, и на этом тихие охоты закончились.

Снег-то и выдал посетителя, наведавшегося в погреб. Валериан регулярно окидывал взглядом пейзаж, потому и увидел следы двуногого. Позже, принюхавшись и присмотревшись, понял — лисица. Маленький размер обуви. Лисица пришла со стороны поля, с грунтовой дороги. Открыла погреб, забрала винтовку — это Валериан выяснил, спустившись по лестнице. Ушла и уехала — отпечатки ног привели к следу шин на грунтовке.

Точное время определить не удалось. Скорее всего, лисица приезжала рано утром, одновременно с Джерри, его братьями и племянниками. Шумели они так, что хоть Камул в охотничий рог затруби, все равно ничего не услышишь.

— Почему без куртки? — окрикнула его Адель. — Не гуляй в рубашке, простудишься.

— Как простужусь, так и выздоровею, — отмахнулся Валериан. — О! Опять машина. Кого это еще несет?

Очередными гостями были Тёма с Даной, желавшие ускорить покупку. Дана бурно поздоровалась с Лютиком, вручила ему пакет конфет, плюшевого медведя и яркий шейный платок, вытащила фотоаппарат и отправилась на очередную экскурсию по сараям. Валериан снял с вешалки куртку и предложил Тёме прогуляться к поленнице. Пусть оценит, как правильно и красиво сложены дрова. Между прочим, старания достанутся ему в наследство.

Рука скользнула в карман, ладонь оцарапал жесткий угол бумаги. Валериан вытащил глянцевый прямоугольник — отпечатанную фотографию — не сразу понял, что на ней запечатлели, а когда понял, остолбенел. Сразу по возвращению в Чернотроп, в свой первый визит в Управление, он получил от сослуживца фотографии мраморной плиты с фамилиями погибших, установленной возле тоннеля. Разжалованный комроты поставил памятник за свой счет, и отчитался перед выжившими, передав матовые карточки. На той фотографии плита была целой, золотившейся буквами. Сейчас Валериан увидел обломки мрамора, валявшиеся в смеси грязи и снега. И не сообразил бы, но за фамилию напарника взглядом зацепился. Фамилия уцелела.

Полыхнул гнев. Чем надо было бить? Кувалдой? Зачем мстить павшим?

Цепочка связалась мгновенно: медведи — фотоаппарат — фотография в кармане сразу после их приезда — попахивающее театральщиной желание купить ферму. Валериан подавил порыв заорать: «Пошли вон!». Спрятал глянцевый прямоугольник обратно в карман, и, натужно улыбаясь, сводил Тёму в два дровяных сарая.

Тревога нарастала. Ему не хотелось оставлять Адель наедине с Даной — мало ли что мерзавке в голову взбредет. Да и за Лютика было страшно — мелкий совсем, ему удара медвежьего кулака достаточно. Похоже, что его состояние заметили. Дана прервала благодушное разглагольствование о варенье, спросила:

— Что-то не так?

— Временами гости раздражают. Невозможно уединиться, — соврал Валериан. — А нестерпимо хочется остаться только вдвоем.

Медведи поняли намек, засобирались. Адель нахмурилась, но не одернула, хотя явно была не склонна афишировать такие детали жизни. Валериан проследил, как Тёма с Даной уезжают. Пометался по дому и вокруг дома, заглянул в погреб, попытался найти ответ на вопрос: «Зачем медведям разбивать памятник? Что это изменит?» и не нашел.

«Выманивают? Наживка, чтобы поехал и проверил? Может быть, добиваются, чтобы я оставил Адель в одиночестве? Или им зачем-то нужен именно я?»

Возвращение Джерри с братьями на двух грузовиках он счел посланием Камула.

— Рыжий, можете тут посидеть? Мне кое-куда съездить надо, не хочу, чтобы Адель одна куковала.

Джерри пожал плечами:

— Если она позволит.

— Хорошенько попроси, — велел Валериан. — Я буду ехать очень быстро. До темноты не обернусь, но часов в девять точно приеду. Оставайтесь здесь. И присматривайте за Лютиком.

Глава 8. Адель. Признание

После дней уединения, наполненных сумасшедшей страстью, навалилось беспокойство. Адель не могла объяснить себе, чего именно боится: выстрела в спину или какой-то подлости, непреодолимого препятствия, которое не позволит ей продать ферму и распрощаться с ней раз и навсегда. Это остро почувствовалось, когда они в первый раз выбрались в лес. Поначалу Адель