Вита. Книга 1 - Надежда Черпинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эрих неожиданно улыбнулся.
– Значит, действительно получилось.
В заледеневших светлых глазах разгорался такой азарт – куда там Лёхе, сияющему от восторга!
– Ты научилась быть неуязвимой, Ева! Для физической опасности и для энергетической. Ты научилась быть невидимой и неосязаемой. Думаю, сквозь стены тоже пройти сможешь. Надо проверить… Ты хоть понимаешь свои перспективы, милое дитя?
– Значит, мне можно в Ирландию? – робко поинтересовалась она, даже не фыркнув на «дитя».
Ведь, и в самом деле, как дитя: ей о великих целях, а она – про вечеринку в стране мечты…
– На неделю! – тотчас кивнул Его Светлость. – Хватит? И домой позвонить можно. И… Да всё можно, что только захочешь!
***
Настойчивый стук в дверь вырвал из сна настолько бесцеремонно, что Ева даже не успела сообразить, что происходит.
Поспешила открывать, машинально приглаживая взлохмаченные после сна волосы.
За дверью её ожидало… белое облако ромашек. Самое настоящее облако – иначе и не скажешь. Букет был таким огромным, что у неё и двух рук не хватило бы удержать.
Ева только ахнула изумлённо – губы сами собой растянулись в улыбке.
– Разрешите вас от хеппибёздить! – весело заявили ромашки.
Над бело-жёлтой цветочной пеной появилась довольная физиономия Лёхи.
– С днём рождения, Виталька! – голливудская улыбка Белова вызвала не меньше восторга, чем сказочно красивый букет.
– Боже! Спаси-и-и-бо! – Ева от умиления чуть не расплакалась.
– Куда поставить?
Чернова растерянно взмахнула рукой.
– Ой, ставь прямо на пол, сюда! Такой огромный!
Лёха протиснулся мимо неё бочком.
– Откуда ты узнал, что я ромашки люблю? – изумлению Евы не было предела – может, она всё ещё спит.
– Я же экстрасенс, в конце концов… – хмыкнул Лёха, осторожно опуская подарок на пол. – Интуицию не пропьёшь!
Он обернулся к Еве – глаза сияли восторженно, рад был произведённому эффекту.
– На самом деле, я не знал, – пожал он плечами. – Просто хотелось, что-то необычное. Подумал, тебе понравится…
– Мне очень понравилось, – искренне заверила счастливая Ева и, замявшись на секунду, благодарно обняла наставника.
– С днём рождения! – его губы едва дотронулись до щеки, но это мимолётное прикосновение всё равно заставило сердце подпрыгнуть. – Просто… будь счастлива!
Они выскользнули из объятий друг друга. И Ева, смущенно опуская глаза, покачала головой, любуясь букетом.
– Где ты только их взял? Ромашки в ноябре… С ума сойти!
– Ага, пришлось поискать, – горделиво доложил Алекс. – Потом расскажу… Ты давай наряжайся и в столовку приходи! Народ уже ждёт.
– У нас банкет намечается? – кажется, сегодня ей предстоит день неожиданных сюрпризов.
– Скорее утренник, – рассмеялся Белов. – Небольшое поздравление от коллектива. А вот вечерком мы с тобой оторвёмся – Шон уже готовит нам вечеринку века…
– Боже, Лёша, мне уже страшно! – поддержала его смех Ева.
– Не боись, Виталька! Я же с тобой, – Алекс подмигнул на пороге. – Мы ждём.
Закрыв за напарником дверь, Ева нырнула лицом в ромашки. Но запах был так себе…
Зато как они радовали глаз! Самые позитивные цветы на свете.
Рассмеявшись, Ева, пританцовывая, побежала в ванную.
Фыркнула, узрев своё отражение – растрёпанная такая, в пижаме… Смех, а не именинница!
Но тёмные глаза сияли счастьем, а это сразу придавало очарования.
Ева поспешно умылась, начала чистить зубы, и… тут снова постучали.
Должно быть, Лёха вернулся. Чернова сполоснула пасту и метнулась к двери.
– Что…
Ева забыла свой вопрос, изумлённо уставившись в лицо Эриха. Взгляд опустился ниже, и она потеряла дар речи окончательно.
Если Лёха явился с белым облаком в руках, то сейчас у Евы промелькнули мысли о чёрном бархате, ночном море и горьком шоколаде.
Никогда в жизни она не видела таких тёмных роз – густого бордового оттенка, с почти чёрной каймой и переливами лепестков от холодного фиолетового до тёплого шоколадного. Никакой упаковки, бантов, и прочей лишней мишуры. Просто охапка восхитительных цветов, каждый из которых сам по себе уже шедевр.
– С днём рождения!
Ева наконец отмерла, попыталась что-то сказать, не смогла. Просто забрала букет.
Горьковато-свежий аромат моментально вскружил голову. Сердце вытанцовывало фламенко.
– Э… Спасибо… большое… – слова давались с трудом. – Не ожидала…
Эрих удивлённо повёл бровями.
– Почему не ожидала?
Вита пожала плечами, не зная, что ответить. Ведь действительно не думала, что…
Она до сих пор была растеряна. А может быть, дело в этих почти чёрных лепестках, которые завораживают, как ночное небо.
Чёрные розы… Довольно мрачный цветок. Ева всегда думала, что это скорее траурно выглядит, а не празднично. Но сейчас она была очарована этим по-готичному таинственным, нереальным изяществом.
Взгляд Эриха скользнул по комнате и зацепился за весёлый куст ромашек.
– Белов? – ухмыльнулся Его Светлость. – Как всегда… впереди планеты всей!
Ева только кивнула, подтверждая догадку шефа.
– Ева, мы тебя всей Дружиной ждём… – начал Эрих.
– Лёша сказал, – кивнула Ева, почему-то окончательно смутившись.
– Тогда не буду отвлекать…
Светлый взгляд скользнул по её лицу, задержался на губах…
А потом он неожиданно протянул руку, и Ева вздрогнула от обжигающего прикосновения к её подбородку и уголку губ. Розы едва не выпали из рук. Но Эрих просто провёл пальцем по коже.
– Паста… должно быть… – невозмутимо пояснил Его Светлость.
И ушёл.
А Ева ещё пару минут стояла, прижимая к груди розы и восстанавливая дыхание.
Безумие какое-то! Эта парочка над ней просто издевается!
Чернова растерянно огляделась. Надо розы куда-то поставить…
О, кажется, она видела в ванной какую-то вазу!
Ваза действительно была. И розы в неё поместились. Ева поставила их на окно, в очередной раз поражаясь изысканным переливам тёмных бархатных лепестков. И поспешила одеваться.
На минуту застыла, открыв шкаф. Джинсы и футболки сегодня явно неуместны. А платьев в гардеробе не очень много. Она хотела одеть воздушный шифоновый сарафан цвета пудры, но рука вдруг сама собой потянулась к «маленькому чёрному платью».
Пожалуй, этот наряд больше годился для вечера. Но Еве очень захотелось надеть именно его. Облегающий, бархатистый материал делал её похожей на грациозную чёрную кошку. А камень, подаренный Эрихом, сейчас
