Остров живого золота - Анатолий Филиппович Полянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо Сереге. У него отличная профессия. Радиосвязи принадлежит будущее – это еще Жюль Верн предсказывал. Серега везучий. Девушку встретил, переписывается. Фотографию получил. Симпатичная мордашка, курносенькая.
– Что, земляк, – спрашиваю на днях, – домой теперь не намерен возвращаться?
– Почему же? – удивляется, – там мама, сестренки.
– А как же станция Знаменка? Там тебя, кажется, кто-то ждет?
Смутился. Но быстро нашелся:
– Горький лучше. Оля поймет…
Завидую ребятам. Все в жизни определились. Ладов спит и видит бухту Золотой Рог, дом на берегу Эгершельда. У него во Владивостоке сынишка и дочь растут. У Перепечи подруга жизни, видно, женщина волевая. Он ее побаивается. Говорит уважительно: рыбачка, добытчица. В его устах лучшей похвалы быть не может.
Только у меня судьба не устроена. Может, к лучшему? Если что случится, зачем кому-то горя прибавлять?
А Юля умница. Как начнет рассказывать, мы уши развешиваем.
Впервые от нее услышал: в японской поэзии существует непохожая на европейскую форма стихосложения – танка. В пяти строках укладывается емкая мысль, передаются глубокие чувства. Одно пятистишие сейчас запишу, очень понравилось:
Покрытый зимним инеем рукав
Стелю я в изголовье, грусти полный,
И в эту ночь, когда уснуть я не могу,
Ах, даже свет луны
Мне кажется холодным…
Как здорово!
Сразу после митинга нашлись горячие головы: давайте, дескать, сегодня же жиманем, чтоб от противника мокрое место осталось.
Командир полка быстро остудил. «Отставить, – говорит, – шапкозакидательские настроения. Враг серьезный. Оборона у него построена долговременная. Много дотов, дзотов. Прорваться будет очень нелегко. К тому же задачи нашей шестнадцатой армии поставлены иные».
«Какие?» – спрашиваем.
«А вот, – отвечает, – прочту выписку из приказа: прочно оборонять западное побережье Татарского пролива и Северный Сахалин». Все! О наступлении ни звука.
Значит, снова ждать. Теперь будет еще труднее!
10 августа. 13:00
На полях Маньчжурии развертывается гигантское сражение. Войска Забайкальского и Дальневосточных фронтов идут вперед, громя хваленую Квантунскую армию. А мы сидим в окопах, не двигаясь с места. Солдаты ловят любую весточку с фронта. Расспрашивают политработников. Газеты моментально разлетаются по рукам. Листовки с сообщениями Совинформбюро зачитываются до дыр.
Скорей бы пришел наш черед!
На границе – тишина. Поют птицы. Сонно бормочет ручей, протекающий вдоль дозорной тропы. Не верится, что там, за просеками, разделяющими два мира, затаился враг. Но понимаем: за кордоном все напряжено, подготовлено к удару.
В столовой встретил знакомого офицера из штаба корпуса. Он привез для артиллерии плановую таблицу огней. На нашем участке сосредоточено семьдесят стволов на километр фронта. Такая силища!
Разговорились. Спросил о Святе. Давно не имел о нем никаких известий. Вдруг слышу: у капитана большие неприятности. Оказывается, он возглавлял десантный отряд спецназначения, но… не справился. Вначале не поверил. Чтоб у Ивана Федоровича да что-нибудь не получилось? Не может того быть! Однако штабник заверил, что сам видел приказ о понижении в должности.
Расстроился ужасно. Таких командиров, как Свят, надо поискать. Я-то видел Ивана Федоровича в деле, знаю, чего он стоит. У Свята прирожденные командирские способности, дар военного предвидения. Солдаты всегда любили его, готовы были идти за своим командиром в огонь и воду.
Как же случилось, что его отстранили? Нелепость какая-то!..
Разговор оставил в душе неприятный осадок. Уверен, по отношению к Святу допущена несправедливость. Он себя еще покажет!
10 августа. 23:00
Час назад командир полка объявил: «Товарищи офицеры! Получен приказ: завтра с утра начать наступление против японских войск на Сахалине и во взаимодействии с Северной Тихоокеанской флотилией овладеть его южной частью к 25 августа».
Надо хоть немного поспать, чтобы набраться сил. Сейчас запру тетрадь в сейф и велю Шибаю отнести его в секретную часть. Пусть лежит под замком до лучших времен. В разведку не то что дневник и документы, не положено брать даже ордена и фотографии любимых женщин.
Юля! Она идет с нами!
Если с ней что случится, никогда себе не прощу! Пусть меня… Лишь бы она была жива…
До подъема осталось пять часов. Всего триста минут. Тысяча восемьсот коротких мгновений-секунд. Кто знает, что будет с нами завтра? Впрочем, я в душе немного фаталист. Чему быть, того не миновать!..
Итак, до рассвета пять часов, нет, уже чуть меньше.
А с рассветом – бой.
Глава VI. Жребий брошен
Всю ночь по палатке однообразно и надоедливо барабанил дождь. То и дело просыпаясь, Толоконников прислушивался к его шуму и с тревогой думал: «Неужели не утихнет к утру?..»
Десантные корабли, подготовленные к отплытию, с вечера стояли в бухте. Оставалось ровно в девять ноль-ноль посадить на них людей и выйти в море.
Получив наконец вчера боевую задачу, Толоконников испытал огромное облегчение. Последние дни он не находил себе места, буквально считал часы, мысленно подгоняя время. На полях Маньчжурии гремели бои. Наши войска стремительно продвигались вперед. Люди совершали героические дела. А здесь говорили: погодите, придет ваш черед…
Какое там придет! Можно и не успеть. В любой момент Япония может капитулировать. И останется инженер-капитан при собственном интересе.
Он давно догадался, куда их должны нацелить. Но лишь услышав сказанное вслух – высадиться на Кайхэн и, уничтожив там вражеский гарнизон, освободить остров, – Толоконников в полной мере осознал сложность и ответственность предстоящего дела. Миссия спасения котиков сама по себе его совершенно не вдохновляла. Впрочем, важно в конце концов не что делать, а как!.. К тому же задачу ставил ему лично начальник штаба армии. Это свидетельствовало о многом.
– Сроки сжатые, – сказал начальник штаба. – Следует поторопиться. Путь неблизок. – Полковник подошел к рельефной карте бассейна Тихого океана и указал: – Вот ваша главная задача: Кайхэн. Задача первостепенной государственной важности. Вы идете освобождать исконно русскую землю и ее ценнейшие богатства. Все, что находится на острове, надо сохранить! Вам понятно?
Начальник штаба армии пристально посмотрел на стоявшего перед ним навытяжку офицера.
– Ясно, товарищ полковник! Сохранить любой ценой! Будет сделано! – сказал Толоконников громко, решительно отметая все сомнения. С какой стати именно ему должно изменить боевое счастье? Инженер-капитан Толоконников никогда не ходил в неудачниках. Для обеспечения операции сделано все возможное. Нужен успех. А удача всегда с теми, кто вовремя пойдет ей навстречу.
Начальник штаба кашлянул, как показалось Толоконникову, неодобрительно. И тон его стал суше.
– Надеюсь, – жестко бросил он и снова взглянул на самоуверенного офицера. – В последующем быть в готовности высадиться на
