Камбер-еретик - Кэтрин Куртц

Его внешность не давала повода для беспокойства. Камбер видел, как внимательно разглядывают его Райс и Джорем, догадывался, что, должно быть, они исследуют его разум, но ничего не чувствовал. Мгновение спустя Райс улыбнулся и кивнул, коснувшись кончиком пальца его виска, и его сознание снова вернулось. Чувствуя легкое головокружение, Камбер тряхнул головой.

— Кажется, я так и остался Элистером, — после короткой паузы прошептал он.

— Именно, — согласился Райс. — Как это ни странно, твое опасное второе «я» осталось скрытым, хотя если кто-нибудь захотел бы поискать его, то, возможно, докопался бы. Теперь, по крайней мере, мы знаем, что я могу сделать это с каждым. И мы знаем, как подействует мераша. А теперь осталось испробовать только полдюжины порошков и посмотреть, как они действуют на Дерини с блокированными способностями. Думаю, нам предстоит тяжелая неделя, не говоря уже о том, что добровольцев у меня нет.

Ни Камбер, ни Джорем не стали оспаривать это утверждение.

Всю оставшуюся неделю продолжались эксперименты. Порошки Райса были сначала испытаны на Грегори и Джессе, затем на Девине и Анселе, а потом их попробовали Джеффрай и Джебедия. К празднику святого Тейло, на который были назначены похороны Синхила, все они нуждались в передышке, хотя бы на время церемонии.

Похороны Синхила прошли с огромной пышностью и достоинством. На них регенты немало позаимствовали у церкви и в казне. За последние тридцать лет Гвиннеду не случалось видеть погребение царствовавшего монарха. Синхил не был ни очень хорошим, ни обожаемым королем, но он был человеком и Халдейном, он сверг с престола Имре и не дал его сестре вернуть трон Фестилам. Никто не мог отрицать, то были благие деяния, и народ был по крайней мере благодарен Синхилу за это.

Но, несмотря на их своеобразную признательность, они не понимали его. Не любили за набожность, которая заставляла Синхила страстно желать возвращения духовного сана и отдаления от дел государства, которое досталось ему ценой огромных усилий. Зато все понимали, что Синхил, не будучи необыкновенным или особенно мудрым королем, проявлял подлинную заботу о благосостоянии своего народа, хотя порой и не знал, как лучше править или выбирать себе советчиков. Он был много лучше ребенка, наследующего престол Гвиннеда.

Ясно было, что по крайней мере два следующих года страной будут править регенты. Среди соотечественников-людей их персоны были популярны, но все-таки они были только людьми, а народу было прекрасно известно, как трудно устоять от искушения и не воспользоваться своим положением при дворе, чтобы получить звания и земли. Нет, регенты — это нечто совсем иное, чем монарх на престоле.

И все же народ не могла не трогать беззащитная прелесть трех принцев. Никто о них толком ничего не знал — всю жизнь отец тщательно оберегал детей от толпы, — но, по слухам, наследник и младший принц были умными прелестными мальчиками, хотя первый был слаб здоровьем.

О среднем сыне, увечном принце Джеване, носившем печать Божьей кары, особенно не распространялись. Кое-кто сочувствовал мальчику, но не было ни одного человека, который пожалел бы, что именно Алроя, а не Джевана коронуют в мае, в день двенадцатилетия близнецов. Хотя закон этого и не запрещал, считалось, что калеке не пристало сидеть на троне Гвиннеда.

Но все могло перемениться, с легкой руки регентов. Правда, ходили слухи, будто днем и ночью с мальчиком должен находиться Целитель. Возможно, он умрет и этим прекратит смятение в умах. Если спросить об этом регентов, то, ответь они по чести, пришлось бы признаться, что печальный исход в видах государственных был рациональным решением. Райс Майкл был на полтора года младше Алроя и Джевана, и до его совершеннолетия было еще далеко.

Первым появлением принцев на людях после смерти Синхила, если не считать кратких визитов в часовню, было участие в погребальном шествии — они шли за гробом отца. От замка, где тело умершего короля находилось всю последнюю неделю, процессия двинулась по узким извилистым улочкам и в конце концов достигла собора Всех Святых.

Алрой с золотым обручем наследника на голове, блестевшем в черных волосах, шел, не глядя по сторонам, с высоко поднятой головой, бледный и суровый. За последнюю неделю он получил множество наставлений. Его черные одежды приличествовали случаю, но на груди и спине помещался ярко расцвеченный герб Халдейнов — знак, отличающий наследника. Братья шли за ним, так же одетые в черное.

Джеван хромал меньше обычного, удивляя тех, кто его раньше не видел и поверил слухам о чудовищном увечий. Он держался так же холодно и царственно, как и его брат. Городские зеваки никак не могли знать об утренних манипуляциях Тависа, смягчавших боль, причиняемую ходьбой, не знали они и цены этой прогулки, которая будет заплачена сегодня ночью. Сейчас Джеван был настоящим принцем, и никто не должен был в этом усомниться.

Рядом с братом уверенно вышагивал Райс Майкл, похожий на эльфа. Его так и подмывало улыбнуться и помахать толпе рукой.

Далее следовали регенты, все, кроме епископа Хьюберта, который помогал в устройстве церемонии погребения и уже ждал в соборе с остальными прелатами. Они шли четверо в ряд, облаченные в траурные одеяния, переполненные сознанием собственной значимости для будущего Гвиннеда.

Погребальную мессу по Синхилу служили архиепископ Джеффрай и епископы Келлен и Мак-Иннис — дружившие с королем, но не между собой. Служба была наилучшим прощанием с набожным королем. В соборе теснились люди и Дерини. Когда месса окончилась, тело Синхила опустили в усыпальницу под полом собора, рядом с могилами королей династии Фестилов, которые когда-то правили Гвиннедом. Регенты объявили, что позднее гроб Синхила будет перевезен в Ремут и присоединен к праху предков Синхила, а двор вернется в прежнюю столицу Халдейнов, как только будет сделан необходимый ремонт. Регенты позаботились даже о могилах отца Синхила — Алроя, известного как Ройстон, и деда — Эйдана, известного под именем Даниеля Тряпичника.

Это заявление представляло новую власть в выгодном свете. Проявление набожности и уважения к прошлому нашло отклик у людей и Дерини. С переездом в старую столицу связывали будущее процветание династии Халдейнов и надежды на мудрость новых правителей. Начало регентства, казалось, дает к этому повод.

В первые недели после похорон Синхила регенты очень заботились о том, чтобы ни одним неосторожным поступком не разрушить ловко созданное ими представление.

Пока двор носил траур, регенты занимались приготовлениями к предстоящей в мае коронации Алроя, утверждая свою стратегию на месяцы и годы вперед. Совет избавился ото всех Дерини, кроме единственного — архиепископа. Теперь главной задачей регентов стало выдворение Дерини из замка, устранение их влияния на принцев.