Очерки Христианской Апологетики - Николай Фиолетов

Только в христианстве, где брак и семья рассматриваются не как случайный союз, а как дело жизни, подчиненное высшим целям, они достигают той полноты всесторонней связи, которые характерны именно для человеческих отношений.

Другое возражение против христианского учения о браке, которое выдвигается сторонниками атеистического мировоззрения, заключается в том, что христианство якобы «унижает» брак, рассматривая его лишь как терпимое зло. Об этом говорит, например, Бебель в книге «Женщина и социализм». Ту же клевету повторяют такие представители декадентского мистицизма, как В. В. Розанов. Эти учения не нуждались бы в специальном опровержении, если бы они не были распространены в разнообразных кругах. Как явствует уже из предыдущего, данный взгляд опровергается самим апостольским и святоотеческим учением о «таинстве» брака, которому в корне противоречит мысль об отношении к нему как к «терпимому злу», с которым несовместимо представление о «низости» брака. Как можно говорить об «унижении» брака в христианстве, когда брачный союз в нем рассматривается по образу союза Христа и Церкви, когда в самом Евангелии говорится об освящении брака Христом в рассказе о Кане Галилейской. В Евангелии, в апостольских посланиях, содержатся высказывания, в которых брак рассматривается как Богом установленный и Богом освященный союз. Этот вопрос обсуждается в замечательном произведении Климента Александрийского «Строматы», в котором дается всесторонняя критика гностического учения о браке; то же находим и у Иринея Лионского в его книге «Против ересей». Особенно полно раскрывается христианское отношение к браку в творениях Иоанна Златоуста. «Не брак порочное дело, но порочно прелюбодеяние; порочное дело — блуд, а брак есть врачевство, истребляющее блуд». Если бы брак был делом нечистым, то Павел не назвал бы брачующихся женихом и невестой, не привел бы для увещания слова:

«оставит человек отца и мать»

, не присоединил бы, что это сказано: «во Христе» («Толкование на послание ап. Павла к Ефесянам и Коринфянам»).

В приведенных местах творений Златоуста ясно обнаруживается отношение христианства к плотской и хозяйственно-житейской сторонам брака. Кто гнушается браком, как злом, или порицает его по сравнению с девством и почитает его препятствием к достижению спасения, тот «подлежит отлучению» по соборным правилам. Отсюда ясно, как далеко христианское сознание от отрицания брака или пренебрежения им, как не соответствует христианскому сознанию фарисейско-брезгливое отношение к «плотской» стороне брака и к «житейскому» и «естественному» моменту в нем. Не устраняя ни «плотской», ни «хозяйственно-бытовой» стороны брака, но освящая и благословляя их, христианство требует для него «целомудрия», и в этом отношении оно в корне расходится как с безрелигиозным отношением к браку, так и с гностически-мистическим осуждением его.

Самое слово «целомудрие» означает «цельность» души, подчинение ее единому началу. Целомудренная любовь, на которой основан христианский брак, означает, по прямому смыслу слов Писания, отношение «целостного» человека к «целостному» человеку как личности. Этим отличается целомудренная любовь от страсти и голого плотского влечения, основанного лишь на низших сторонах природы, как бы самостоятельно взятых. Страсть и влечение слепы и односторонни; более того, как только физическое влечение оказывается удовлетворенным, отношения к его объекту сразу изменяются, и самая пылкая страсть сменяется полным равнодушием, а иногда и ненавистью к тому, кто вызвал к себе пламенную страсть (в этом корни донжуанства). В этом смысле можно сказать, что страсть и влечение унижают того, на кого они направлены, они не видят в своем предмете того, что составляет в нем самое главное — той духовной основы, которая делает человека личностью в полном смысле слова.

Элемент естественной связи, который существует в плотском союзе, взятый в своем готовом виде, вне отношения к целостной личности, является, в известном смысле, «снижающим» человека, низводящим его на более низкую ступень — ступень животного состояния. Наоборот, при целомудренном отношении к брачным связям находят свое подлинное место и так наз. плотские отношения. Являясь лишь одной стороной в целостно-одухотворенной любви мужчины и женщины, они входят в комплекс других, более высоких и более глубоких чувств и покрываются ими, не вызывая ни стыда, ни унижения. Разрыв связи плотского с духовным в отношении мужа и жены нарушает целомудренность этих отношений, вносит разрушение в целостную гармоничность человека, ставит во враждебное отношение дух и плоть, вносит «развороченность» и «разорванность» в самое существо человека, в его душу, «развращая» ее?» («разврат», нарушение цельности).

Отсюда, если плотские отношения являются лишь одной стороной супружеских отношений и при этом, как вытекает из самого их существа, низшей стороной, они должны управляться высшей стороной человеческой личности и подчиняться ей, — не господствовать над человеком и не подчинять его себе, а вводиться в известные рамки и ограничиваться в тех или иных пределах, с той или иной стороны. Из этого вытекают своеобразная «дисциплина» и «гигиена» брака — подчинение брачных отношений правилам и установлениям. В этом смысл и того места из послания ап. Павла Коринфянам, в котором он говорит:

я вам говорю; братия, время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие... И пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего. А я хочу, чтобы вы были без забот

(1 Кор. 7:29-32).

Указывают обычно на слова ап. Павла (1 Кор. 7:32-34), где он говорит о преимуществе девства, стараясь истолковать слова эти так, как будто они содержат если не осуждение, то унижение брака. Однако из приводимых выше посланий ап. Павла ясно видно, насколько такое толкование противоречит всему духу апостольского учения. Толкование это никак не может быть соединено и с текстом тех самых суждений апостола, на которые ссылаются эти толкователи. «Девство» советуется апостолом лишь в тех случаях, когда оно является наилучшим средством служения христианскому делу для тех людей, для которых, по их дарованиям и свойствам, именно путь этого служения является наиболее подходящим. Апостол со всей справедливостью указывает на отсутствие какого-либо специального «законодательства» в отношении выбора того или иного пути, брака или безбрачия, как, равным образом, нет никакого «законодательства» в отношении выбора пищи и пр. Наоборот, апостол со всей решительностью осуждает «лжесловесников, сожженных в совести своей», за их брезгливое отношение к браку и к пище, как несвойственные, по их мнению, людям «духовным», «пневматикам». Такое отношение к браку было распространено в гностических кругах и вытекало последовательно из гностического учения о мире, материи и плоти как о порождении темной силы. Ссылаясь на отсутствие какого-либо определенного постановления, апостол указывает, что каждый человек имеет право решать этот вопрос в зависимости от свидетельства своей собственной совести, сам же лишь дает совет, основанный на жизненном опыте.

Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным... Говорю это для вашей пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения

(1 Кор. 7:25, 35).

Апостол Павел никогда не ставил «девства» непременным условием христианского служения и не исключал брачного пути, а указывал только на те жизненные тяготы, которые на нем встречаются, в особенности в напряженные моменты, которые, переживаются христианином в эпоху гонения.

По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так. Соединен ли ты с женою? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль

(1 Кор. 7:26-28). Этот вопрос в каждом отдельном случае решается с точки зрения духовной целесообразности, в связи с особенностями каждого состояния. Эта же целесообразность допускает различные решения, предполагающие различные дарования.

…Каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе

(1 Кор. 7:7). Идеи внутренней свободы, несвязанность духовного призвания с одним определенным состоянием — брачным или безбрачным, — выбор этих путей с точки зрения высшей целесообразности, учитывающей особые условия и дарования, проводятся с совершенной ясностью и в святоотеческих творениях. «Какая жизнь кажется тебе удобнее, той и следуй», — говорит Иоанн Златоуст. «Авраам прославился в супружестве, и Илия девством. Иди тем или другим путем; тот и другой приводит к небу» (Климент Александрийский «Строматы»).