Metropolis - Иван Николаевич Силкин

обоями, которые лежали в позе эмбриона. Она аккуратно подошла к ней, чтобы не мешать, пока кушает ребенок, и поинтересовалась, как дела у нее, на что она ответила: «Ты сама видишь, как тут дела, они пьют целыми днями, а я убираюсь за ними после пьянки и готовлю покушать на всех.»

Виктория знала ее лучше всех и всегда уважала ее, так как она единственная, кто к ней очень хорошо относился и к ее ребенку. Она достала кошелек и украдкой, пока никто не видит, дала ей одной купюрой крупную сумму, чтобы она могла купить что-то для себя и ребенка. Поговорив еще несколько минут, они с сыном удалились, и, идя по дороге, они были очень удивлены увиденному. Проходя мимо школы, они встретили ее бывшую, а теперь нынешнюю учительницу ее сына, и вспомнили школьные годы, где в разговоре они вспомнили о ее однокласснике и однокласснице, которая сейчас лежит в больнице, но Виктория не стала ничего говорить о ней, а лишь спросила, есть ли связь с Эдуардом, и получила заветный номер телефона. Через некоторое время, они попрощались и разошлись по своим делам.

Идя к автобусной остановке, она быстро набрала ему и разговор не заставил себя долго ждать, она расспросила его, как давно он в столице и попросила разрешения пожить дочери ее бывшей свекрови в его доме так как там, где она живет, полный бардак, да и ребенок не должен жить в таких условиях как там, иначе органы опеки заберут его при первой жалобе соседей.

Эдуард нисколько не возражал, лишь только предупредил, что у него долг за электричество не погашен и все, а по окончанию разговора, они договорились уже встретиться в городе и пообщаться. Уладив все дела и почувствовав облегчение, они с сыном доделали вчерашние дела, которые не успели, а вечером, по приезду домой, принялись убираться у дома, в котором жил Эдик, выкорчевывая весь выросший бурьян, что был вокруг дома, чем привлекли внимание соседа, который вобрался тоже помогать со словами: «Эх, давно я порывался его убрать, так как он портил вид улицы, теперь с вами поработаю». На часах было уже восемь вечера, они дружно убирались под музыку что включил сосед в своем радиоприемнике, и до девяти вечера сделали все запланированное, только сын пораньше ушел, так как завтра надо уже ему в школу, и так день пропустил.

Переночевав еще одну ночь, она, с самого утра, пошла в магазин, пока ее сын учится, купила еще немного сладостей ему и закупила все для новорожденного ребенка, и все это принесла в дом своего одноклассника, после чего направилась в сторону их дома, где по пути увидела, как она гуляет с ребенком держа его на своих руках, а на вопрос: «А где коляска?» получила простой ответ «Пропили вон те пьяницы, пока я ездила в город оформлять пособие по безработице и собирала справки на ребенка», – в этот момент у Виктории просто нереально злости накопилось, она была готова почти и как рестлер раскидать всех по углам за такое деяние, и, в приказном тоне, говорит ей: «Так, собирай вещи, все что есть у тебя в доме, и будешь жить в доме моего одноклассника, я попрошу, чтобы в дом кроме тебя, никто не заходил, сосед если что в курсе данного решения, там будешь жить спокойно и не кормить на детские пособия эти отребья, которое кроме как кричать и пить ничего не могут». И они договорились через час встретиться на том же месте, где сейчас стояли. Немного позже, не через час, Виктория дождалась ее с двумя пакетами, и они отправились в дом, который хоть и был стар, но в нем можно было, по крайней мере, жить, а тот фактор, что она мать-одиночка, позволил ей встать на очередь по улучшение жилищных условий.

Подходя к дому, она еще раз посмотрела на него, осмотрела его состояние, после чего они зашли внутрь, где Вика показала ей все те принадлежности, что она купила, а там было почти все, разве что не было только специальной емкости для постоянного подогревания молока. А пеленок и распашонок было на полгода вперед, как и подгузников. Лена медленно подошла к ней с ребенком, обняла и заплакала, говоря следующие слова ей на ухо: «Спасибо тебе, я не знаю, как тебя отблагодарить, я всегда знала, что ты сильная, несмотря на все трудности, что ты перенесла, которым я была свидетельницей и не могла на это смотреть, а если говорила, то мне прилетало следом. Спасибо за то, что помогла мне, я не забуду этого никогда, твоя доброта обязательно вернется к тебе, а я буду стараться встать на ноги пока, при любой возможности», – сказала Лена, аккуратно придерживая своего ребенка, который спал крепким детским сном, а Вика ответила ей: «Все будет хорошо в твоей жизни, прорвешься, главное не делай тех ошибок, что делала я, живи своей жизнью и воспитывай своего ребенка, а они, к сожалению, потеряны уже, и ты сама это прекрасно понимаешь». Вытирая слезы, говорила она это.

Пока спал ребенок, к ним в гости пришел соседский сын, ровесник Елены, познакомиться и спросил заодно: «Надо чем-то помочь Вам? Меня отец отправил проверить обстановку». На что Виктория говорит: «Да вроде ничего, вчера все сделали, разве что закрыть или заколотить ту дверь, прямо поставить, точнее, и вон тем куском металла, что был на крыше, закрыть гниющий угол, чтобы дерево не пило воду во время дождя». «Хорошо, сделаю, только инструмент возьму у отца и вернусь», – ответил он ей. А сама Виктория пошла в очередной раз в магазин, за коляской, но денег лишних сейчас не было, коляски было дорогие, на что продавщица, узнав кому она ее ищет, предложила забрать бесплатно коляску у ее дочери, у которой сыну уже пять лет, а коляска давно стоит, и они собирались ее выбросить.

Под вечер уже в ней спал довольный ребенок и издавал разные детские звуки, чаще смех, когда Лена и сын Виктории провожали ее на поезд и ждали с нетерпением, когда она снова приедет, особенно ее сын, который переживал за нее.

Приехав в столицу, где она уже чувствовала себя как рыба в воде, Вика направилась прямиком к своей подруге, которая была еще в больнице, навестить ее, и, с удивлением, обнаружила, что она быстро шла на поправку, но еще надо было ей пару недель точно провести для полного восстановления и пройти курс по