Банк - Всеволод Данилов

– Чего уж теперь суетиться? И так все ясно. Им одиннадцать процентов легче подобрать, чем нам сорок. Мы-то были уверены, что «ФДН», потеряв девять процентов, дальше не пойдет. Нет, мол, перспективы. А они пошли. Да еще и на большие деньги.

– Но не проплатили.

– Дело техники. «Балчуг» проплатит.

– Это вряд ли. «Балчуг», заказчик ихний, окончательно подсел. Вчера Цетробанк лицензию у него отозвал.

– И молчишь?!

– Так не спрашивали.

– Стало быть, – Забелин оживился, – цели завладеть институтом у них больше нет. Просто блефуют? Или хотят заработать на перепродаже? Похоже на то. Телефоны компании «ФДН» есть, конечно? Позвони, пригласи кого-то из руководства на встречу.

– Может, не стоит торопиться? Раз финансирования нет, то заплатить не смогут. Тогда акции эти к нам и упадут.

– Может, и так. А может, за десять дней, что им по закону для проплаты выделены, и найдут деньги. И тогда все это удовольствие выйдет нам куда дороже. Нельзя рисковать. Звони.

Едва вышел Подлесный, как задребезжал телефон в кабинете.

«Юля», – подбегая к трубке, сообразил он. Все это время у него не выходила из головы выбежавшая девочка. «Ты – не божеский». Надо же было так сорваться. Черт его знает, что у нее теперь в путаной головке составится.

– Слушай, Стар, мы так не договаривались! – зарокотала трубка. Конечно, это оказался Макс, и Забелин показал палец своему отражению в зеркале: на этот раз сам себе проиграл. – Это не дело, Стар! Мы тут пашем, идем в графике, акции скупаем просто-таки полабораторно, едва деньги успевают подвозить. И тут от вас шило – на аукционе-то, оказывается, полная задница.

– С работы, конечно, звонишь. – Забелин сделал знак вернувшемуся Подлесному. – Давай ближе к вечеру. И не пыли там при посторонних. Сейчас главное – держать хвост пистолетом. Будь!

– Пистолет – это да. Это теперь как раз бы кстати.

Он отключился.

– Предлагают приехать к ним, – доложил о результатах звонка Подлесный. – Времени у них, видите ли, нет, чтоб к вице-президенту банка «Светоч» подъехать. Каждый карлик от амбиций изнемогает. А может, пошли они?..

– Поехали. Не до политеса.

Компания «ФДН» размещалась в пентхаузе свежеотстроенного многоэтажного офиса на правительственной набережной.

Их проводили в застекленный зимний сад, усадили в нежные кожаные кресла прямо под прозрачным колпаком, за которым начиналось небо.

– Господин Белковский сейчас будет. – Вошедшая длинноногая секретарша в красном платье в соответствии с дизайнерским замыслом смотрелась в этой оранжерее свежим бутоном, соскочившим с клумбы, дабы обслужить клиентов. – Чай? Кофе?

– Минералки. – В неизменном темном костюме Подлесный изнемогал от жары.

– Обратили внимание? Свое «фэ» показывают. – Он крутнул пальцем. – Блистают крутизной. Мы-де при деньгах. Знаю я это, когда все деньги во внешний лоск бухают. А носки небось дырявые носят. Больше ста пятидесяти тысяч отступного и предлагать не надо. Пятьдесят тысяч навара с них довольно. Поломается слегка для порядка, а там и к ручке приложится.

Они поднялись навстречу входящему сутулому господину с натянутой на щеках кожей.

– Президент компании Белковский. Имею надлежащие полномочия для ведения переговоров. – Все это было сказано на одной неулыбчивой ноте. – Так чем могу?

– Вы выиграли аукцион по сорока процентам акций «Техинформа».

Белковский без выражения склонил голову.

– К этим акциям есть интерес и у банка «Светоч». Думаю, мы можем договориться. – Забелин замолчал, ожидая ответной реплики, но не дождался.

Белковский глядел на него все с тем же поторапливающим выражением чрезвычайно занятого человека. Это раздражало.

– Полагаю, вы и сами теперь не рады выигрышу, – предположил Забелин. – Цена оказалась чересчур высока. Наши, кстати, соболезнования по поводу «Балчуга». А главное – после увольнения Петракова, будем говорить откровенно, нет перспектив на приобретение контроля.

Белковский продолжал сохранять молчание.

– Создавшаяся ситуация не выгодна ни вам, ни нам. Мы нацелены на контрольный пакет и, как вы догадываетесь, его получим. А вы такой возможности лишены и, стало быть, входите в невозвратные пустые расходы. И расходы немалые – миллион долларов, по сути, ни за что.

Он дал возможность собеседнику возразить или согласиться, но тот по-прежнему никоим образом не определял своего отношения к услышанному.

– Словом, так. – Забелин вынужден был продолжить. – Мы готовы возместить расходы, что вы понесете в связи с отказом от покупки. Ну и, пожалуй, даже предложим вам небольшую премию. Все-таки вы потратили время.

Теперь он замолчал, решившись молчать основательно.

Это, похоже, определил и Белковский. Потому что неспешно удивился:

– Я что-то не понял. Мы выиграли аукцион. Это так?

На этот раз уже он не дождался реакции и сам ответил себе:

– Это так. У нас сорок процентов акций. Так почему мы должны от них отказываться?

– Да потому, что денег у вас нет, – не сдержался Подлесный. – И контроля нет и не будет! Потому как все остальные акции подберем мы. Чего уж тут непонятного?

Белковский неодобрительно почмокал губами:

– Я же не считаю ваши деньги. Да и о каких деньгах речь? Всего-то миллион. Эту позицию мы в состоянии держать сколь угодно долго.

– Но цель?! – напомнил Забелин. – Зарыть миллион долларов просто так?

– Почему зарыть? Сорок процентов – это почти половина института. Отдайте нам треть площадей – и мы разойдемся.

Лишь жест Забелина, хоть и не без труда, удержал пораженного этой тихой наглостью Подлесного от комментариев.

– Мы, похоже, не понимаем друг друга, – расстроился Забелин, и в лице Белковского появилась готовность понять. – Вы не купили площади института. Вы купили лишь миноритарный пакет, то есть часть акций, дающих права на дивиденды. Насчет участия в управлении – я бы предложил не обольщаться. Вы даже не получите мест в совете директоров. Прежде чем ваши акции будут зарегистрированы в реестре, мы проведем собрание и изменим соответственно устав. Да и относительно дивидендов, господин Белковский, – мы же взрослые люди – не думаете ли вы впрямь, что мы собираемся их выплачивать, – все прибыли будут направляться на финансирование исследований. Ну, так и после этого – «что он Гекубе, что ему Гекуба?».

– Да, я так и полагал, – разочарованно кивнул Белковский. – Так и полагал. Поэтому пойдем вам навстречу.

Выражение лица Подлесного вроде не изменилось, но в нем проступило торжество.

– Да, пожалуй, надо пойти, – решился Белковский. – Шесть миллионов будет достаточно.

– Шесть миллионов рублей за отказ? – Подлесный посмотрел на Забелина, словно надеясь, что ослышался.

– Каких рублей? – в свою очередь удивился Белковский. – При чем тут? Долларов, само собой.

– Изволите шутить, – догадался Забелин. – Шесть миллионов долларов – да это треть цены здания.

– Так я и говорю, – вяло обрадовался Белковский. – Чужого нам не надо. Да и вам, господа. У нас ведь большой судебный опыт. Любые ваши решения будем обжаловать в судах. Шум, пресса, проверки – разве большому банку это надо? Такие вещи делаются, – он доверительно убрал голос, – интимно.

– Тогда, пожалуй, можно завершать. – Забелин, а вслед за ним и опешивший Подлесный поднялись. Поднялся и хозяин. – Думаю, что вы в силу каких-то причин пребываете в неких иллюзиях, – закончил встречу Забелин. – Надеюсь, они рассеются не слишком поздно. Во всяком случае пока открыт для обсуждения.

Сопровождаемые бесстрастным хозяином, они направились к лифту.

– Черт с ним, – решился при входе в лифт Забелин. – Возьму на себя – если примете решение, готовы заплатить вам пятьсот тысяч долларов. И то иду на бешеный перерасход.

Он вступил в лифт.

– Меньше чем на пять разговора быть не может, – услышали они через закрывающуюся дверь. – Да и то больше из уважения.

– Сволочь, – коротко возмутился Подлесный. – Какая ж гнида скользкая.

– М-да. Что-то я не почувствовал топора за спиной.

– Да врет он все, нет у них таких денег. Понтит! Они на контроль шли. Контроля нет. Так что отступят. Поторгуется еще для порядка – и сдаст. Помяните.

– А если не сдаст? – Они вышли из здания. – Он же дал понять, как будут действовать. Начнется шум в прессе, арбитражные процессы, Мельгунов узнает о роли банка и – все.

– Все равно нет у них денег. Нет «Балчуга», нет денег. Могут, правда, закусить удила и попытаться найти, но кто даст?

– Тогда бди. Днем и ночью по следу ходи, паутиной облепи так, чтобы от малейшего поступившего центика цепь прозванивалась. Огороди, чтоб со всех сторон плотина. Прессингуй как можешь. Но имей в виду, Подлесный, Жуковича рядом нет. Если что, свалить прокол будет не на кого. Устал я что-то от пророков.

И, с трудом сдержав накопившееся за трудный этот день раздражение, повернулся, не предложив даже подвести брошенного подчиненного, нажал на газ.