Герои былых времен - Юлия Федотова

Бой был страшным и долгим, до самой темноты. То численный перевес брал верх над опытом, то наоборот. И все это время Кровопивец был в самой гуще схватки, и они оберегали его жизнь, не щадя себя, не жалея крови и сил.

Когда все было кончено, Эдуард уже не стоял на ногах.

Они расположились под деревом возле фонтана в дворцовом саду. Аолен привычно исцелял раны. Остальные сидели молча, не глядя друг другу в глаза. На душе было гадко до тошноты. Впервые в жизни они чувствовали себя предателями.

В общей сутолоке и шуме – стонали раненые и умирающие, рыдали и сыпали проклятиями пленные, ольдонцы с радостными воплями грабили дворец – на них никто не обращал внимания. Их снова приняли за своих.

Вдруг совсем рядом послышались тяжелые шаги. Филипп Второй в сопровождении свиты вышел из темноты, приблизился к своим неожиданным защитникам. Постоял с минуту молча, ожидая, когда те встанут и склонятся, как подобает в присутствии короля. Но они остались сидеть. Не потому, что хотели продемонстрировать непочтение, просто не нашлось сил. Досталось им в том бою изрядно! Не одна стрела, предназначавшаяся королю, попала в другую цель. Чудо, что все остались живы.

– Кто такие? – сурово спросил король, поняв, что правила соблюдены не будут.

– Мы нездешние, – ответил Хельги уклончиво. – Мы в городе случайно.

– Почему встали на сторону Ольдона?

– Мы с теми, кто сильнее. Слабые достойны презрения.

Король кивнул – такая жизненная позиция была ему понятна. Вгляделся в собеседников повнимательнее:

– Подданные Мэб?

– Да, – согласился Хельги. – Да, пожалуй. – В сложившейся ситуации было выгодно ответить именно так.

Король вновь кивнул. А потом вдруг вынул из ножен меч и протянул Рагнару – рыцарь единственный из всех смог подняться на ноги.

– Вот! Награда за вашу службу. Берите и уходите прочь. Желаю, чтобы к утру вас не было в городе. – С этими словами он резко развернулся и удалился, уводя за собой приближенных.

Рагнар осветил меч пером эрцинии, равнодушно взглянул – и чуть не выронил. Не особенно красивый, плохо сбалансированный, он отличался от подарка Лавренсия Снурра и последнего трофея только тем, что был отлично наточен и отполирован.

– Это что, был подвиг? – вяло удивился Хельги. – Вот уж не подумал бы…

У Эдуарда вдруг защипало в носу. Он с ужасом почувствовал, что прямо сейчас расплачется как девчонка! Он вообще… он совершенно ничего не понимал!

– Скажите наконец, что произошло… Почему мы… – Тут голос принца дрогнул, он не смог закончить фразу.

– Почему я не дал прикончить этого упыря? – устало переспросил бывший наставник. – Да потому, что я поймал одного ольдонца и спросил. И он мне ответил, что у короля нет наследников. Ни одного!

– И что? – Принц обиженно моргал, все еще не понимая.

– Как – что?! Он твой предок. Ты прямой его потомок. И если он умрет, не оставив наследников, тебя тоже не будет! Исчезнешь, перестанешь существовать. А без тебя все будет иначе, и мы не спасем мир. Вернемся в свое время, а там ядерная зима или мангорриты на троне! Мир погибнет – вот в чем заключается Большое Зло! А вовсе не в том, что Ольдон напал на Эйк.

– Верно! – согласился Аолен. – Без вмешательства Странников эта война не началась бы вовсе и королю ничто не грозило бы. А если бы не мы, ему сегодня наверняка суждено было погибнуть. Мы поступили правильно. И новый меч тому подтверждение.

Но если так, почему на душе оставался противный осадок? Казалось бы, ничем они не были обязаны захудалому королевству Эйк, в котором и провели-то всего несколько суток. Но стыдно, мучительно стыдно было перед теми, с кем сражались бок о бок на стенах, с кем короткий миг, но делили судьбу…

Из города уходили ночью, в свете пожарищ. Шли молча – говорить не хотелось никому. Только Ильза уточнила, что значит ядерная зима, и Хельги объяснил, как запомнил со слов Макса.

К рассвету они были уже у восточной границы. Хельги обернулся напоследок, посмотрел через астрал. Искристо-голубое сияние добродетельной магии исчезло. Было смыто кровью. Жизнь королевства вернулась на круги своя.

После бессонной ночи расположились на отдых, взгромоздились на огромную скирду соломы, возвышающуюся у края сжатого поля. Решили поспать, но заснуть долго не могли. Ворочались с боку на бок, мешая друг другу. Все, кроме амазонки. Она переползла подальше от нежеланных спутников, свернулась калачиком и мгновенно забылась сном праведника. Ее не беспокоили дурные мысли и воспоминания. Ее совесть была чиста. В позорном спасении Кровопивца дева не принимала участия принципиально. Она до последнего оставалась на стенах и присоединилась к компании уже возле фонтана…

Тихие, неприятные звуки разбудили сильфиду около полудни. Она села, вытряхнула колючую солому из всклокоченных рыжих волос, прислушалась. Шум шел откуда-то слева и снизу. Поползла, свесилась посмотреть – и обнаружила источник звуков. Деву Эфиселию тошнило у подножия скирды.

– Идиотка! – Энка шлепнула себя ладонью по лбу. – Как я сразу не догадалась, дура старая!

Что со здоровьем у амазонки не все ладно, они заметили еще неделю назад, когда та стала срываться и убегать в кусты чаще, чем того требует естество. Особенно по утрам, после еды.

– Поносом, наверное, страдает, – предположила Меридит, вспомнив свое горемычное сехальское детство.

– Интересно, с чего бы? – гадала Ильза. – Ест то же, что и мы, готовлю я чистенько…

Во времена их прежних походов пищей занимались все по очереди. Но теперь Ильза из любви к искусству почти полностью отстранила друзей от этого дела. Временами, когда ей бывало лень, Энка варила свой дежурный суп или Орвуд жарил мясо на вертеле (вернее, на мече, хотя его и убеждали, что оружие от такого обращения портится). Остальных к кухне не подпускали вовсе. Особенно Хельги и Меридит. Себе дороже. Амазонка же первое время питалась из собственных походных припасов. Когда же они иссякли, перешла на общий котел, но кулинарных услуг не предлагала. Только ела, причем с таким видом, будто делала большое одолжение. Потому и на пользу не шло, решила Ильза.

– Бедная, – загоревал Рагнар. – Аолен, ты бы ее исцелил! Мучается же!

Но тот отказался. Не стану, сказал, пока сама не попросит! Заносчивость южной особы раздражала даже эльфа. К тому же он вовсе не был уверен, что справится с такой прозаической хворью…

Уж теперь-то Энка сообразила, что это за хворь!

Позже, когда они тронулись в путь и амазонка, по своему обыкновению, ушла далеко вперед, сильфида заговорщицки окликнула рыцаря.

– Слушай, Рагнар, – сказала она, понизив голос почти до шепота, – у меня для тебя плохая новость! Твоя дама сердца ждет наследника, причем не от тебя!