Месть Драконов - Холли Лайл

Ри, Янф и Валард перешли на нос лодки. Валард отодвинул плечом Хасмаля от Зеркала. Двое его товарищей подняли таинственный предмет.

— Раз, два, три! — скомандовал Ри.

Зеркало, кувыркаясь, описало дугу в воздухе. Красный как кровь луч ударом меча вспорол сумрак неба и моря.

Там, где Зеркало разбило гладкую, как стекло, поверхность пролива, вода вскипела и забурлила, провожая его в глубины морские — на самое дно. Жутким, чудовищным был этот свет, словно кровью истекали сами острова. Кейт не могла отвести глаз от багрового свечения. Лучи пронзали мутную воду, заставляя искриться поверхность.

— А теперь за весла, — завопил Ян. — Быстро! Гребите скорее! Может быть, нам еще удастся дожить до утра.

Налегая на весло, Кейт не могла отвести глаз от холодного пламени, горевшего под поверхностью моря. Пожалуй, Зеркало решило предать их всех, подумала она. Словно получив от них все необходимое, оно пожелало отделаться от ставших ненужными компаньонов и призвать к себе новых союзников.

На сердце ее было пусто, кости ныли от ужаса. Ночь-то они вполне могут пережить, решила она. И достичь острова, о котором говорил Ян. Пусть даже и так, но ведь ее враги — а значит, и враги Возрожденного — получат Зеркало Душ.

Какую же цену придется заплатить всему миру за то, что ей удастся спасти свою жизнь?

Глава 21

Солнце нещадно испепеляло Тысячу Плясунов яростно раскаленными и тяжело обрушивающимися на землю лучами. Стоя в передней части гондолы «Сердца Огня», Криспин разглядывал призывавшее его к себе красное свечение, пронзающее толщу воды, и безмолвно поносил на все лады Ри, клянясь взыскать с изобретательного братца — хотя бы даже с мертвого — в полной мере все, что причиталось с человека, выбросившего Зеркало Душ в глубины морские. Его рубиновое свечение Криспин мог видеть с высоты даже днем. И тем сильнее была его ярость — от того, что Зеркало не давалось ему в руки.

Трое его собственных людей — галвейских солдат он не считал — погибли, пытаясь достать Зеркало из моря. Горрахи плотным кольцом кружили вокруг утопленного предмета… кружили, кружили, и всякий раз, когда кто-нибудь пытался с помощью кошки зацепить его, эти чудовища хватали цепь и начинали тащить ее вниз, так что в половине случаев твари утаскивали смельчака в воду. Рядом плавал брюхом вверх мертвый горрах, как свидетельство того, что чудовища не всегда одерживали победу; по сравнению с другими тварями этот был не слишком большой — от морды его до задней оконечности тела на нем поместились бы рядком десяток мужчин. Морские стервятники, чайки и черноклювы облепили тушу словно гигантские сородичи жадных до падали мух, уже носившихся повсюду целыми тучами. Зубья-захваты грозно торчали по краям огромной пасти, костлявое, покрытое панцирем тело уже смердело в этой гнетущей жаре, две когтистые, покрытые шипами передние лапы торчали над головой в жесте капитуляции. Этот горрах зацепился челюстью за кошку, матросы выбрали цепь, а пилот, мгновенно приняв решение, поднял аэрибль вверх, насколько было возможно. Потом цепь отпустили, и упавшее чудовище разбилось, ударившись всей тушей о воду.

Однако это вовсе не доставило им хоть мало-мальского удовлетворения. Так они потеряли первую из двух кошек. Второй — найденной на «Сокровище ветра» вместе с запасной цепью — они лишились, когда ее заглотил крупный горрах, едва не утянувший под воду «Сердце Огня». Им пришлось перерубить цепь, отпустив чудовище на волю.

Поэтому Криспину пришлось отослать «Галвейского Орла», пытавшегося обнаружить шлюпку, на которой находился Ри со своими спутниками, обратно в Гофт за кошками, балкой для установки ее в передней части гондолы и солдатами, которым предстояло обслуживать подъемный механизм. Большую часть дня он провел, ожидая возвращения Анвина с необходимым снаряжением. Тот вернулся в скверном настроении, поскольку пилот попробовал поднять тревогу и известить Галвеев о том, что Сабиры захватили аэрибли… Словом, Анвину пришлось его поприжать. Криспин подумал, что брату, пожалуй, повезло, что он не убил пилота своего аэрибля… впрочем, к несчастью, это в любом случае необходимо будет сделать после завершения всей работы.

А пока следовало сконцентрировать внимание на деле. Зеркало Душ призывало к себе Криспина. Он мог обонять его, ощущать этот предмет на вкус, мог видеть его искрящийся свет… Зеркало знало его имя и тихо напевало для него — так, чтобы слышал лишь он один. Если бы не горрахи, он провел бы Трансформацию и нырнул в воду, чтобы своими руками поднять со дна этот предмет.

Но, увы, сейчас он был способен лишь смотреть на воду, потеть, давить морскую мошкару и кровососов и беспокоиться. Криспина досаждали сомнения. Его не волновали людские потери: большая часть экипажа была укомплектована гофтскими Галвеями, а людей заменить легче, чем найти подходящий крюк или цепь. Тревожило Криспина то, что, возможно, ему так и не удастся завладеть Зеркалом… вполне вероятно, что никакие усилия не помогут поднять его на поверхность. Кроме того, не исключено, что в случае удачного извлечения из моря ему так и не удастся заставить его действовать. Или же оно заработает — но совсем не так, как обещал ему голос.

Но если только оно даст именно то, что сулил ему таинственный собеседник… тогда он, Криспин, станет богом. Он получит власть, бессмертие, новые магические возможности, недоступные ему прежде. Ради всего этого он готов был терпеть любые неудобства и неприятности.

Со стрелы подъемного механизма донеслись голоса двоих членов экипажа:

— Мы что-то зацепили, парат! Крюк держит, и мы поднимаем его.

Горрахи были повсюду. Они жались к цепи, точно чуяли какую-то добычу. Звенья лязгали на барабане, выносная стрела под тяжестью отклонялась все больше и больше влево; нос аэрибля уходил вправо, уравновешивая движение стрелы, люди на палубе гондолы налегали на рычаги, обливались потом и ругались.

Из глубин восставал ослепительный красный свет, словно наживка притягивающий к себе горрахов. Криспин подошел к борту гондолы и, прищурясь, смотрел вниз, пытаясь разглядеть что-либо в мятущихся взбаламученных водах. Сердце его трепетало, под ложечкой сладко ныло. Запах жимолости делался все сильнее, и точно так же креп неразлучный с ним тлетворный дух.

К горлу на мгновение подкатила тошнота: желудок уже не мог выносить этой вони. Криспин поежился; инстинкт требовал немедленно бросить эту штуку обратно на дно… уверяя его, что он пожалеет, если оставит Зеркало у себя. Сердце молило прекратить подъем, не раздумывая повернуть домой, удовлетворившись сокровищами, которыми набит трюм «Сокровища ветра», и навсегда забыть о Зеркале Душ.