Трофейная жена для лорда-дракона (СИ) - Рияко Олеся L.Ree

Пока однажды, четыре года спустя, к ней не забрела маленькая темноволосая девочка с большими, кристально-яркими серыми глазами.

Она толкнула дверь своей маленькой ладошкой и, приложив немало усилий, наконец открыла ее. В который раз сбежав от нянек, которые совершенно не справлялись с шустрой подопечной, хоть и было их приставлено к ней уже пятеро, малышка прошмыгнула в незнакомую ей комнату и, толкнул дверь обратно, поспешила спрятаться под большой кроватью с бархатным балдахином.

Она просто не заметила очень худую женщину в черном вдовьем платье, сидевшую на самом краю кровати, невидящим взглядом уставившись в окно. А вот та ее заметила… хоть и никак не подала виду, когда в ее покои вбежали две запыхавшиеся служанки, которые, спустя рукава осмотрели комнату “сумасшедшей мадам”, как они ее называли, и побежали дальше.

– Можешь вылезать. Они ушли.

Бесцветно сказала женщина, впервые за долгое время отвернувшись от окна, не потому что пора было обедать или ложиться спать.

Маленькая бойкая девчонка в коротком бархатном платьице, со спущенным чулком на одной ноге, кряхтя выбралась из-под кровати, вытащив за с собой на волосах клок пыльной паутины и даже парочку засохших на ней мух.

Едва заметно нахмурившись, Вирея вдруг поднялась с места ей на встречу и поспешила помочь ребенку привести себя в порядок.

– Ну, вот. Так-то лучше будет. Думаешь, твоей маме понравилось бы, предстань ты перед ней в таком растрепанном виде?

– Не знаю. Я ее никогда не видела.

Девочка фыркнула, утерев нос кулачком, от чего под ним остался жирный серый след от пыли. Вирея недовольно всплеснула руками и, выудив из-под корсажа платок, поспешила устранить непорядок.

– Как тебя зовут? – Спросила она.

– Тамила. – Ответила девочка. – Тамила Келеспи, мадам. А вас?

Женщина вздрогнула, услышав это имя, но ничего не сказала ей. Только поджала губы и снова выпрямилась, словно в платье ей за шиворот засунули жердь.

– Если бы ты была моей дочерью, мне бы не хотелось, чтобы ты без дела шаталась по дому и убегала от нянек. – Вирея тяжело вздохнула и, присев возле девочки на колени, посмотрела ей прямо в глаза. – Таким хитрым красавицам, как ты, надлежит прилежно учиться и прилагать все усилия, чтобы стать еще лучше, еще умнее. Много ли в нашем мире стоит красота без ума и усердия?

Девочка смущенно улыбнулась ей и виновато сказала.

– Мне просто чуточку стало скучно читать… и я решила побегать, пока Мэри и Лана не видят. Вот вы тоже красавица, неужели вы никогда в детстве не бегали от нянек?

Вирея строго склонила голову набок, разглядывая хитрую улыбку на маленьком милом личике и, не сдержавшись, тоже улыбнулась.

– Может быть… это было так давно, что теперь уже кажется в другой жизни.

– А у вас есть дети, мадам?

Внезапно спросил ребенок, заставив женщину застыть в оцепенении.

– Мадам? – Переспросила девочка, испугавшись. – С вами все в порядке?

Вирея судорожно вздохнула и выдавила из себя улыбку.

– Да… У меня… была дочь. Сейчас бы ей было примерно столько же, сколько тебе.

Девочка охнула, приложив маленькие ладошки ко рту и тихо спросила:

– Она умерла, мадам?

– Да.

– Ох, простите… няня Лана всегда говорит, что мой язык бежит куда глаза не глядят. Не знаю что это значит, но она все время так говорит, когда я делаю что-нибудь глупое.

Вирея снова улыбнулась ей и ласково погладила девочку по нежной щёчке.

– Ты ничего глупого не сделала, милая. Любопытство – это детское благословение. Все взрослые бы вырастали глупцами, если бы в детстве не были отчаянно любопытными.

Ребенок воинственно поднял вверх кулачок и с воодушевлением произнес:

– Я запомню, и так няне Лане раз и скажу в следующий!

Женщина впервые за долгие годы искренне рассмеялась.

– Ох, думаю, она очень заинтересуется, откуда ты узнала такие слова!

– А вот этого я ей не скажу! Пусть будет наш с вами секрет.

– Пусть… – Согласилась Вирея и погладила девочку по длинным волосам, с наслаждением пропуская сквозь пальцы их дивный темный шелк.

– Вы снова грустная. Это я вас расстроила?

– Нет, что ты… Тамила. Наоборот. Сегодня ты сделала меня… необычайно счастливой.

– Правда? А почему? Вы скучали тут, а я вас развеселила?

Женщина грустно улыбнулась и нежно ткнула ей в кончик носа указательным пальцем.

– Почти. Я скучала тут, а ты… раскрыла мне глаза.

– И что же вы увидели, мадам?

– Правду. – Подумав мгновение, ответила женщина.

– Это хорошо?

– Это честно. Это… принесло мне облегчение. И понимание.

– Тогда… это наверно хорошо. – Рассудительно кивнула девочка.

Вирея же устало поднялась с колен и, бережно взяв девочку за руку, повела ее к двери.

– Ступай. Твоих нянек наверно скоро удар хватит от страха, что тебя нигде нет.

– А вы? Вам не станет снова скучно от того, что я уйду? Может мне остаться?

– Нет. Не станет. Мне больше никогда не будет скучно и грустно, дорогая.

Девочка остановилась и развернулась к ней лицом, посмотрев снизу вверх полными безграничного света и искренности глазами.

– Обещаете?

– Обещаю, милое солнышко.

– Тогда можно я приду к вам в гости снова?

Вирея задумчиво улыбнулась ей на это и, открыв перед ней дверь, отошла в сторону, пропуская вперед.

– Ступай, Тамила. Истинной леди даже слуг не стоит заставлять себя так долго ждать.

Через несколько дней, снова улучив момент и сбежав от нянек, Тамила опять пришла в покои Виреи, но нашла их пустыми. Кроме того, вся мебель в комнате теперь была покрыта белыми простынями. Столики, кресла у камина, секретер, кровать… все теперь напоминало здесь замершие в безмолвии приведения. Ощущалось безжизненным, пустым и, казалось, вовсе никогда и не было полно жизни. Словно Тамиле встреча с одинокой мадам только привиделась.

Девочка постояла немного посреди комнаты, разглядывая пространство вокруг себя и, нехотя, покинула ее. Ей было очень жаль, ведь странная одинокая леди ей очень понравилась. В отличие от вечно улыбающейся, но холодной тети Ирен и напоказ вежливых служанок, она показалась ей настоящей. Искренней.

Но больше им никогда не суждено было встретиться, ведь в тот же вечер, когда они встретились впервые, Вирея Келеспи покончила с собой, повесившись на столбике своей кровати, оставив напоследок короткую, обличительную записку. Ее лорд Маркус Грэйн сжег в камине, едва закончил читать, о чем до самой своей смерти не рассказал ни единой живой душе.

В записке, мелким убористым почерком было написано:

“Вы не боги, чтобы вершить и ломать чужие судьбы. Вы простые люди. И вам воздастся за всю вашу гнусную ложь. У правды есть одно неудобное для вас свойство – она всегда всплывает наружу и топит под собой тех, кто так опрометчиво посмел пренебречь ею ради собственной выгоды”.

Глава 40

Эра Черного Дракона

Год 567, месяц Рыси

В настоящее время…

В главном зале королевского дворца было необычно тихо. Вечно полный слуг и придворных, которые являлись на поклон к главному королевскому советнику, с прошениями и любезностями, он сегодня выглядел заброшенными, хоть и не был пуст. И казалось, что даже пыль в нём падает на толстые бархатные ковры до неприличного громко.

На низком неудобном треногом табурете, лишь для красоты обитом алым бархатом, как и всегда восседал его давний владелец. Нескладный хмурый мужчина с явной проседью в длинных тёмных волосах смотрелся на нём почти комично, ведь для удобства ему приходилось сидеть, широко расставив ноги, а то и вовсе спустив одну со ступени тронного пьедестала.

Сегодня он был куда смурнее и молчаливее обычного. Молчали и двое высоких юношей, замерших у нижних ступеней пьедестала, понурив светловолосые головы.