Плащаница из Овьедо - Леонард Фолья

Даже вывеска на здании, которую Ханне с таким трудом удалось расшифровать, тоже оказалась сплошным разочарованием. Теперь ей стало понятно, что «Oficina de Turismo de Asturias» — всего лишь местное туристическое агентство.

Ханна замедлила шаг. Не было ничего такого, чем ей срочно нужно было поделиться с отцом Джимми, что не могло подождать до общественного церковного банкета в субботу.

Монсеньор Галахер посмотрел на фотографии, которые отец Джимми разложил перед ним на кухонном столе, и тихо вздохнул. Отец Джимми, торопясь прокомментировать всю эту головоломку, даже не дал ему закончить ланч.

Ему нравился этот юноша, но, как и у большинства молодых людей, терпение не было его чертой. Оно придет с возрастом — после бесчисленных месс и бесконечных исповедей. В данный момент пареньку не давало покоя то, что казалось монсеньору Галахеру не более чем фантастическим и запутанным рассказом.

Это должно быть как-то связано с той новой молодой беременной прихожанкой. Как ему только что сообщили, сильно углубляясь в подробности, она была суррогатной матерью и нашла у своих друзей эти фотографии. Снимки, несомненно, необычные, и с этим монсеньор был полностью согласен. Вот с чем он точно не мог согласиться, так это с выводом, который сделал отец Джимми. Чтобы кого-то распинали на кресте в наше время? Это было, мягко выражаясь, абсурдом.

На какой-то миг монсеньор почувствовал себя старым, очень уставшим человеком. Ответить так, чтобы твои слова никто не смог оспорить, и при этом остаться другом в глазах спрашивающего было для него довольно непростым делом даже с прихожанами. Ну а с человеком, которого он считал своим преемником, оно казалось и вовсе неосуществимым. Монсеньор ценил доверие и откровенность молодого священника, который обратился к нему за помощью, и не хотел разочаровать его необдуманным ответом.

Галахер продолжал рассматривать странные снимки, ни на секунду не забывая о паре глаз, которые смотрели на него с другой стороны стола.

— Что вы думаете об этом? — спросил отец Джимми, не скрывая своего волнения.

— Я думаю… это не наше дело, Джеймс, — наконец-то заговорил монсеньор. — Ты не детектив. Ты — священник.

Сказав это, он отодвинул от себя тарелку. Аппетит куда-то пропал.

— Но она думает, что ей действительно угрожает опасность. Она хочет, чтобы я ей помог.

— Неужели?

— Она уверена, что ее ребенок в опасности.

— Понимаю, понимаю… — Монсеньор почесал подбородок. — Мне кажется, что нашего внимания требует проблема куда более серьезная. Я имею в виду… твои отношения с миссис Мэннинг.

Пораженный неожиданным ответом, отец Джимми сказал, запинаясь:

— Она не замужем, отче.

— А кольцо?

— Девушка носит его, чтобы избежать лишних вопросов.

Какое-то время монсеньор молчал, переваривая полученную информацию, которая еще больше убедила его в том, что отец Джимми оказался в еще более странном положении, чем та женщина.

— Замужем или нет — разница небольшая.

— Не понимаю.

Монсеньор поднялся со стула, подошел к молодому священнику и положил руку ему на плечо.

— Господь всегда готовит для людей испытания, Джеймс. А для нас, его слуг, у Господа найдется испытание на каждый день. И нет большего испытания для священника, чем очаровательная женщина. Мисс Мэннинг, если, конечно, это правда, пришла к тебе за помощью. Почему же тебе не помочь ей? Она очень обаятельная и при этом кажется запутавшейся, беззащитной. Однако ты не должен позволять ее заблуждениям стать твоими.

— Я не думаю…

— Выслушай меня, Джеймс. Я не говорю, что эта девушка — зло. Но она — слаба, а сатана использует слабых. Я знаю, что эта идея давно не актуальна — дьявол уводит человека с праведного пути. Никто уже в него не верит. Поэтому нам стоит, наверное, поговорить вместо этого о желании. Желании, которое скрывается под разными формами и обличьями. Ты не думал, что за твоим желанием помочь ей скрываются намерения иного толка? Даже такое твое желание, как верить в то, что она — невинная овечка, которой грозит опасность, не дает тебе увидеть суровую реальность: эта нервозная молодая особа, похоже, просто глубоко сожалеет о своем неправильном решении. У тебя впереди блестящее будущее, Джеймс. Не дай этой девушке испортить его.

Отец Джимми молчал. Как можно с этим не согласиться? Он покорно стал собирать фотографии.

Монсеньор был прав. Он всегда прав.

В общественное время цокольный этаж церкви был забит прихожанами. Даже монсеньор Галахер посчитал нужным присутствовать там. Сквозь гул разговоров до Ханны доносились слова миссис Луц, расхваливающей налево и направо достоинства своего солнечного пирога с особой шоколадно-миндальной присыпкой.

Отца Джимми уже окружала толпа болтающих женщин, поэтому Ханна подошла к столу, где миссис Вебстер, владелица хозяйственного магазина, налила ей стаканчик пунша.

Девушка немного поговорила с ней, ответила на пару обычных вопросов о том, когда ждать маленького, и созналась, что еще не выбрала для него имя.

— Мне всегда казалось, что Грейс — красивое имя, — произнес жизнерадостный мужчина, который зачесывал остатки волос набок на лысой голове, отчего казалось, что он носит наушники. — И Глория тоже. Для девочки, я имею в виду.

Ханне удалось поймать взгляд отца Джимми, но ему пришлось отвести глаза в сторону, так как миссис Луц без конца на него наседала, чтобы он отведал кусочек ее солнечного пирога. Сейчас он никак не сможет уделить ей внимание. Надо подождать, когда прихожане станут расходиться.

Прошло полчаса, а она все еще ждала.

— Мисс Мэннинг? Рад вас сегодня здесь видеть.

Это был монсеньор.

— О, здравствуйте, монсеньор, как у вас дела?

Наступило неловкое молчание.

— Я подумал, что мой долг присутствовать на этом еженедельном кондитерском пиру и по возможности не допустить у паствы повышения сахара в крови, — сказал он. Шутить у него получалось с трудом. — Как ваше здоровье? И вашего… — Он сделал непонятное движение вокруг ее живота-шарика.

— Очень хорошо, спасибо.

— Проблем нет?

— Нет.

— Прекрасно. — Монсеньор хотел еще что-то сказать, но передумал. — Беременность должна быть радостным событием в жизни женщины.

Наконец несколько прихожан начали убирать со стола, тогда как остальные поднимались по лестнице, чтобы раствориться в ночи. Последние из них только начали восхождение, когда отец Джимми подошел к Ханне. Он выглядел непривычно замкнутым, не таким, как обычно.

— Вижу, вы уже успели поговорить с монсеньором.