Рысюхин, что ты пил?! (СИ) - Котус

предусматривает свободного посещения любой комнаты в любое время суток.

— Зато моя должность даёт право и вменяет в обязанность пресекать нарушения режима безопасности на всей территории Академии, как лицевой, так и изнаночной, включая личные помещения.

— Да, конечно. Согласно Уставу, — я под диктовку деда назвал номера статей, — вы для проведения досмотра личного помещения — досмотра, а не обыска, на всякий случай отмечаю этот момент, вы ведь знаете разницу, да? Так вот, вы обязаны предъявить либо надлежащим образом оформленный ордер, либо конкретное обвинение, если речь идёт о веском основании подозревать в совершении противоправного деяния в настоящий момент. Какое деяние я могу совершать в комнате, стоя в коридоре?

Жабицкий, кажется, уверился в том, что мне есть что скрывать, раз уж я так не хочу пускать его в комнату.

— Уведомляю, что я имею веские основания считать, что в данном помещении хранятся предметы, нарушающие внутренний распорядок Академии. И требую обеспечить доступ для их обнаружения и изъятия.

— Во-первых, для начала вы должны предложить сдать запрещённые вещи с освобождением от ответственности за их хранение. Во-вторых, не «обнаружение», а досмотр! Ну, и сущая мелочь: если у вас действительно есть конкретные сведения о конкретном нарушении, вы обязаны сказать, что именно вы ищете. Потому как если вы понятия не имеете, что ищете — то, значит, никаких конкретных сведений о нарушении у вас нет.

Если все остальные столпились за поворотом коридора, то мне там места не хватило, да и не хотел я подходить слишком близко — во избежание. И оставшись на углу видел, что происходящее вызывает большой интерес студентов, которые приоткрыли двери, а некоторые даже высунулись в коридор. Я решил показать им, что на хама есть управа, и что знание Устава может в этом помочь. Потому и озвучивал всё громко, чётко, подробно, с указанием конкретных ссылок на документы.

— Служба безопасности в моём лице располагает данными, что в вашей комнате находится запас крепких спиртных напитков, которыми вы торгуете среди студентов. Предлагаю добровольно, — тут он ухмыльнулся, — сдать предметы противозаконного промысла и готовиться к отчислению за нелицензированную торговлю спиртными напитками.

Глава 19

Я с размаху приложил ладонь к лицу. Жест этот подсмотрел в памяти у деда, и он мне понравился.

— Вы бы хоть для порядка моё личное дело полистали. У меня есть лицензия на производство и продажу спиртных напитков. Другое дело, что заниматься подпольной торговлей по мелочи я бы точно не стал — проще официально открыть ещё одну совершенно легальную лавку на лице, неподалёку от академии. Поэтому предлагаю вторую часть «обвинения» снять сразу, чтобы не смешить людей и не позориться. Что же до «запасов» — увы, сегодня у вас выпить не получится, во всяком случае — не за мой счёт, поскольку мне вас угостить нечем.

«Разве что пинком под зад» — продолжил я мысленно.

— Хватит ломать комедию! Немедленно открывайте дверь, или я обвиню в препятствовании силам правопорядка!

— Повторяю ещё раз: открою сразу, как только меня к этой двери пропустят. Я не собираюсь ни толкаться, ни обниматься с вашей свитой.

— Может, им вообще из коридора выйти?

— Не надо. Достаточно будет сделать два-три шага назад.

Жандарм уже убедил себя в том, что у меня там явно есть запрещёнка и он сейчас прихватит меня на «горячем». И чем дольше я не пускал его внутрь, тем больше он убеждал себя в своей правоте. Надежда Петровна же наблюдала за всем происходящим с большим интересом, готовая вмешаться в любой момент. И какое же разочарование испытал Павел наш Сергеевич, когда ничего найти так и не удалось! Под конец один из его так и не представившихся спутников (дрессировку на тему подбора понятых я решил отложить на следующий раз, если он будет) протянул руку к пакетам с пластинками.

— Руки убрал! Во-первых, сам ничего не хапаешь! Во-вторых, что — считаешь, что у меня там сверхплоская фляжка?

— Там может быть рецепт какой-нибудь самогонки!

— Господин ротмистр! Он у вас идиот, или вы его слишком часто по голове бьёте? Ещё раз — я глава рода, который две сотни лет официально занимается производством и продажей спиртных напитков. Я и сейчас продолжаю руководить фамильным делом посредством телефона. Конечно, у меня просто должны быть и рецепты, и технологические карты, и детальные описания процесса, причём часть из них — секрет рода. Вы закончили поиски выпивки в моей комнате?

— Да! Так, все на выход.

— Постойте, господин ротмистр!

— Что ещё?

— А извиниться?

«А поцеловать?» — заржал дед.

«Ты что, старый⁈ На кой мне его поцелуи⁈»

«Это анекдот, потом расскажу[1]».

— Приношу свои извинения за доставленные неудобства! — выдавил из себя Жабицкий и исчез за дверью.

Надежда Петровна покачала головой, глядя ему вслед:

— Вот же человек! Даже извинился не за то, за что следовало!

Я решил сменить тему:

— Извините, я, кажется, у вас саквояж свой оставил. Может, спустимся?

В кабинете комменданта я, едва взяв в руки саквояж, по совету деда, тут же его раскрыл.

— Во избежание кривотолков, Надежда Петровна, смотрите: здесь тоже ничего запрещённого нет. На самом деле — забыл его у вас, да и не хотелось бы рассказывать, что человек и с саквояжем гулять может.

Комендант вроде как отмахнулась — но внутрь всё же заглянула, после чего как будто сбросила некоторое внутреннее напряжение.

— Это чтобы ни у кого даже подозрений не было, что я вас как прикрытие использовал и «запрещёнку» у вас спрятал. Поверьте — я не могу обмануть надежду!

— Вот поросёнок! — вопреки словам, неприятия в голосе Надежды Петровны не было. — Опять подлизываешься! А самое главное: я и сама подозреваю, что у тебя есть кое-что из продукции фамильного предприятия. Но вот где и когда ты умудрился спрятать? — она внимательно посмотрела на меня, как будто ожидала, что начну хвастаться.

— Как появится — сразу к вам!

— Чтоооо⁈ Первый раз вижу такого наглого студента, что обещает коменданту общежития похвастаться нарушением режима!

— Я не это имел в виду — просто у нас новая настойка появилась, точнее, в продаже только со следующего года будет, сейчас выбираем между двумя рецептами. Я сегодня или завтра позвоню бабушке, чтобы на ваше имя прислали на пробу оба варианта, вашего совета спросить хочу.

— Поделиться, значит, решил⁈

— Да нет, на ваше имя придёт, всё официально, я вообще не при делах буду!

— Да я шучу, Юра. Но ты смотри — Жабицкий после сегодняшнего на тебя зуб иметь будет.

— Если бы вы слышали, что он мне наговорил