Семь ступеней Храма - Ксения Акула
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы что-то хотели? — спросил Майкл, приковывая мой взгляд к его рту. Он уже устал стоять возле двери, слушая затяжное молчание, а я никак не решался спросить его о главном, поэтому ходил вокруг да около.
Майкл Гавр обучал Арину контролю разума. Не я обучал свою возлюбленную, а он. Потому что у меня не было крыльев, потому что в очередной раз я оказался не тем, кто способен помочь.
— Да, — выдавил я, стараясь придать своему тону естественности. — Ваши занятия…
«Тьма… Соберись же, ты не юный возлюбленный, а ректор Храма семи ступеней!» — отчитал я себя мысленно, расправляя плечи и переплетая пальцы рук.
— Они дают какие-то результаты? — закончил я предложение, пересилив себя.
Майкл снова передернул плечами, словно стараясь сбросить с них груз, и тяжело вздохнул.
— Медленно, но мы движемся к цели, — ответил он нехотя. — Вы виделись вчера? — спросил Майкл неожиданно, чем вызвал мой немалый интерес.
"Что такого произошло вчера, раз Майкл так оживился? Чем закончился их вечерний променад до двери в ее спальню?"
Нет, вчера я снова пропадал в хранилище до поздней ночи, а утром получил официальное оповещение о том, что в Храм скоро прибудет делегация от Загорна. Сначала архангелы проверят периметр Храма, оцепят территорию Поднебесной, а потом уже пожалует сам высший, чтоб ему заблудиться по дороге сюда.
— Нет, — качнул я головой. — Почему тебя это интересует? — задал я вопрос, от которого лицо Майкла Гавра перекосило, словно он проглотил что-то кислое.
— Так, — небрежно бросил он, отводя взгляд, чем вызвал во мне волну подозрений. Снова.
«Арина не целовалась с ним, — проговорил я мысленно, рисуя образ обнаженной Арины, которая запрокидывала голову и приоткрывала рот в немом крике от наслаждения. — Она любит тебя!»
— Любит ли?
Вопрос я явно задал вслух, потому что Майкл удивленно вскинул брови и посмотрел на меня, как на умалишенного.
— Иди, — качнул я головой в сторону двери, — и добейся за сегодняшнее индивидуальное занятие максимальных результатов. Я хочу видеть, как Арина управляет своими крыльями.
Майкл явно хотел что-то сказать, но вдруг поник, ссутулившись и кивнув.
— Ладно, — сказал он, усмехаясь одни губами. При этом его взгляд заледенел, затвердел и опустел. У меня складывалось впечатление, что он приходил сюда не только для того, чтобы поговорить об Арине, но что-то останавливало Майкла. Если бы знать, что именно, но я так сильно ревновал его к Арине, стыдясь собственных чувств, упустив шанс спросить.
— Иди, — повторил я шепотом, когда за Майклом уже закрылась дверь.
Сильный порыв ветра захлопнул створку двери с грохотом, из-за чего я упустил момент, когда Мелиор связался со мной по ментальной связи.
«Что-то с Ариной. Я перестал ощущать ее буквально несколько секунд назад».
По спине прошел озноб, и первое мгновение я даже не сообразил, что могу переместиться к аудитории Арины облачным сообщением. Замерев с вытянутой рукой, готовой сомкнуться на ручке двери, я выругался и махнул кистью, создавая портал.
«Где ты?» — спросил я Мелиора по ментальной связи, и тот сначала чихнул, а после ответил заспанным хриплым голосом.
«В хранилище, но скоро буду в Храме».
Вряд ли Арине грозило что-то серьезное, ведь она сейчас должна находиться в аудитории с остальными адептами. Я еще не перевел ее к архангелам, желая подготовить к смене обстановки. Сначала пусть научится управлять крыльями, что архангелы умеют делать чуть ли не с самого рождения, а потом я постепенно подготовлю ее к тому, что судьба хранительницы — это не ее путь.
Шагнув в портал облачного сообщения, я очутился в коридоре, который вел к бывшей оранжерее. Это местечко Мелиор облюбовал несколько лет назад, обустроив себе и своим подопечным уютное гнездышко, где любил проводить утренние занятия. Сегодня его заменяла Уно, и она вполне могла сделать так, чтобы Арина пострадала.
Только сомкнув пальцы на ручке входной двери в оранжерею, я почувствовал мощный поток сопротивления. Блок. Сильнейший блок, который способен открыться с помощью самой элементарной печати архангела, но Уно не имела права пользоваться таким, запирая аудиторию.
— Что-то не так, — сказал я Мелиору, когда тот уже подходил к аудитории со стороны центрального входа. Он выглядел уставшим и откровенно измученным, но собранным и серьезным. На мантии красовались пятна пыли, а в светлых волосах застряла паутина, которую Мелиор стряхнул, прежде чем поднять на меня взгляд.
— Ты же знаешь, что у меня есть связь с каждым хранителем, но Арину я больше не чувствую. Как отрезало, — сказал он, дергая ручку двери, которую я только что отпустил. — Либо твоя божественная искра развивается в ней и блокирует дар хранителя, либо Арина сама каким-то образом «отключила» нашу связь.
— О которой даже не подозревала, — сказал я, прикладывая к двери ладонь, засветившуюся от напряжения. — Это элементарная магия.
— Но нам ее не снять, — покачал головой Мелиор, — нужно позвать Ахорна, он откроет ее одним мановением руки.
Я сжал кулаки и опустил голову, стараясь не поддаваться панике.
— Если она что-то сделала Арине, если тронула ее хоть пальцем… — начал я, уже двигая кистью, чтобы образовать облачный портал.
— Не надо, — остановил меня Мелиор, положив ладонь мне на плечо. — Уно не самоубийца. Она способна на ревность, как и все высшие, и она бы устроила Арине какую-нибудь подлянку, но ни на что серьезное Уно не пойдет, побоявшись наказания. Ты прекрасно знаешь, что Загорн одинаково жесток ко всем.
Я лишь хмыкнул, вспомнив, как высший потупил с собственной дочерью. О, да. Он настолько жесток и кровожаден, что не пощадит никого, кто преступит закон, а я нарушил его, и не единожды.
— Уно что-то знает, — уверенно сказал я Мелиору, глядя на закрытую дверь, запечатанную магией. — Она бы не пошла на открытое нарушение закона, если бы не имела козырь в рукаве, и он у нее есть.
Мелиор нахмурился, и первым шагнул в портал, ругаясь себе под нос.
— Если с Ариной случилось хоть что-то, я лично сверну ей шею, — произнес он уже громче, выходя на тренировочное поле.
От его последних слов у меня снова замельтешили перед глазами черные мушки. Но теперь я точно знал, что это не усталость, и не ревность, а дикое, хроническое беспокойство за свою любимую. И, пусть мы не виделись несколько дней,
