Пятнадцатилетний капитан - Жюль Верн

Однако по какой-то неизвестной причине в то утро ни ревуны, ни другие обезьяны, обитавшие в огромном лесу, не дали своего обычного утреннего представления.

Такое поведение обезьян весьма огорчило бы индейцев-кочевников. Не потому, что они любят этот вид хорового пения, но они охотятся на обезьян и делают это потому, что ценят главным образом их мясо, действительно очень вкусное, особенно в копченом виде.

Дик Сэнд и его спутники не имели никакого понятия о привычках ревунов, иначе молчание обезьян привлекло бы их внимание. Путешественники проснулись один за другим. Ночь прошла спокойно, и несколько часов отдыха восстановили их силы.

Маленький Джек раскрыл глазки одним из первых. Увидев Геркулеса, он спросил, не съел ли тот ночью волка. Но оказалось, что ни один волк не появлялся вблизи привала, и Геркулес пожаловался Джеку на терзающий его голод.

Остальные путешественники тоже проголодались, и Нан стала готовить завтрак.

Меню было такое же, как и накануне за ужином. Но свежий утренний воздух возбудил у всех аппетит, и путники не были особенно привередливы. Все понимали, что нужно набраться сил для утомительного дневного перехода, и потому воздали честь завтраку. Даже кузен Бенедикт сообразил, — быть может, впервые в жизни, — что еда не бесполезный и не безразличный для жизни процесс. Однако он заявил во всеуслышание, что «приехал в эту страну отнюдь не для того, чтобы прогуливаться, засунув руки в карманы». И если Геркулес, продолжал он, осмелится и впредь мешать ему охотиться на светящихся мух и других насекомых, то Геркулесу это не пройдет даром!

Угроза, казалось, не произвела на великана большого впечатления. Но миссис Уэлдон отвела Геркулеса в сторону и посоветовала ему разрешить порезвиться этому большому ребенку, не выпуская, однако, его из виду.

— Не надо, — сказала она, — лишать кузена Бенедикта невинных удовольствий, столь естественных в его возрасте.

В семь часов утра маленький отряд тронулся в путь, направляясь на восток. Установленный накануне походный порядок сохранялся и теперь.

Все так же дорога шла через лес. Жаркий климат и обилие влаги способствовали неистощимому плодородие. почвы. Казалось, на этом обширном плоскогорье, расположенном на границе с тропиками, растительный мир южных стран представал во всей своей мощи. В летние месяцы солнечные лучи падали тут почти отвесно, в почвенакапливались огромные запасы тепла, а подпочва всегда! оставалась влажной. И как великолепны были эти леса, сменявшие один другой, или, вернее, этот бесконечный лес.

Дик Сэнд не мог не заметить странного противоречия: по словам Гэрриса, путники находились в области пампы. Меж тем пампа на языке индейцев «кишна» означает «равнина». И Дик думал, что если память не изменяет ему, пампа — это обширные безводные и безлесные степи, где не встретишь камня, огромные ровные пространства, покрывающиеся в период дождей чертополохом. В жаркое время этот чертополох, разрастаясь, превращается в настоящий кустарник и образует непроходимые заросли. Есть в пампе и карликовые деревья и голые кусты колючек — и все это придает местности мрачный, унылый вид.

Но то, что Дик Сэнд видел вокруг с тех пор, как маленький отряд под водительством американца двинулся в путь, расставшись с побережьем, нисколько не походил на пампу. Непроходимый лес простирался во все стороны до самого горизонта. Нет, не такой представлял себе юноша пампу. Но, может быть, прав был Гэррис, когда говорил, что Атакамское плоскогорье — очень своеобразная область. Что знал о нем Дик? Только то, что Атакама — одна из обширнейших пустынь Южной Америки, что они тянется от берегов Тихого океана до подножия Анд.

В этот день Дик Сэнд задал американцу несколько вопросов по этому поводу и сказал, что его очень удивляет странный вид пампы. Но Гэррис рассеял сомнения юноши. Он сообщил ему множество сведений об этой части Боливии, обнаружив при этом отличное знание страны.

— Вы правы, мой юный друг, — сказал он Дику Сэнду, — настоящая пампа действительно соответствует тому описанию, какое вы вычитали в своих книгах. Это бесплодная равнина, путешествие по которой сопряжено с большими трудностями. Пампа несколько напоминает наши североамериканские саванны, с той лишь разницей, что саванны чаще бывают заболоченными. Да, именно такой вид имеет пампа Рио-Колорадо, льяносы Ориноко и Венесуэлы. Но здесь мы находимся в местности, вид которой даже меня приводит в изумление. Правда, я впервые иду тут кратчайшей дорогой и пересекаю Атакамское плоскогорье — обычно я избирал кружной путь. Но, хотя мне не приходилось бывать здесь раньше, я слышал, что Атакама совершенно не похожа на пампу. Между Западными Андами и средней, самой высокой частью Анд вы настоящей пампы и не увидите — чтобы в нее попасть, надо перевалить через хребет: она занимает восточную, равнинную часть материка, простирающуюся до самого Атлантического океана.

— Разве нам придется перевалить через Анды? — живо спросил Дик Сэнд.

— Нет, юный друг мой, нет, — улыбаясь, ответил американец. — Ведь я сказал: «нужно перевалить», я не сказал: «мы перевалим через горы». Не беспокойтесь, нам не придется выходить за пределы этого плоскогорья, а на нем самые высокие вершины не превышают полутора тысяч футов. При тех средствах передвижения, какими мы располагаем, было бы чистейшим безумием предпринимать поход через Анды. Я бы ни за что этого не допустил!

— Много проще было бы идти берегом, — сказал Дик Сэнд.

— О да, во сто раз проще, — согласился Гэррис. — Но ведь гациенда Сан-Феличе расположена по эту сторону Анд. Таким образом, в течение всего путешествия нам не представится серьезных препятствий.

— А вы не боитесь заблудиться в лесу? — спросил Дик Сэнд. — Ведь вы впервые путешествуете здесь.

— Нет, мой юный друг, не боюсь, — ответил Гэррис. — Я отлично знаю, что этот лес подобен безбрежному морю или, скорее, морскому дну, где даже моряк не смог бы определить своего положения. Но ведь я привык странствовать по лесам и умею находить в них дорогу. Я руководствуюсь при этом расположением ветвей на некоторых деревьях, направлением, в котором растут их листья, рельефом и составом почвы, а также множеством мелочей, которых вы не замечаете. Будьте покойны, я приведу вас и ваших спутников прямо в нужное нам место.

Обо всем этом Гэррис говорил очень уверенно.

Дик Сэнд и американец шли рядом впереди отряда дорогой они часто обсуждали подобные вопросы, и никто не вмешивался в их разговор. Если у юноши и оставались кое-какие сомнения, которые американцу не удавалось рассеять, то он предпочитал хранить их пока про себя.