Грешница в шелках - Мэдлин Хантер

Джонатан вдруг крепко сжал ее руку и проворчал:

- Черт подери, что вы говорите, Селия?

Она попыталась высвободить руку, но Джонатан еще крепче ее сжал, так что Селия не смогла бы высвободиться, даже если бы очень захотела. Но теперь ей уже совсем этого не хотелось; она вдруг почувствовала - или, возможно, ей почудилось, - что через руку Джонатана ей передается его возбуждение. А он действительно был возбужден - в том не могло быть сомнений.

Да, сейчас их снова влекло друг к другу, и Селия, изнывая от желания, спрашивала себя: «А почему бы и нет, почему я должна этому противиться?» И действительно, если она все-таки выберет для себя тот путь, который был предназначен ей от рождения, почему бы не испытать истинное удовольствие, то удовольствие, которое получают мужчина и женщина, предающиеся любви лишь потому, что обоим хочется этого в равной степени? Ведь с Энтони все было бы совсем по-другому… С Энтони ей пришлось бы убеждать себя в том, что ей это нравится.

Но Джонатан еще и злился к тому же…

Стиснув зубы, он процедил:

- Будь я проклят, если позволю вам заняться этим, Селия.

Она фыркнула и пробурчала:

- Я сама в состоянии решить, чем мне заниматься.

Она потянулась к нему, чтобы поцеловать в щеку - таким образом ей хотелось поблагодарить его за то, что у них было общего в прошлом.

Но Джонатан, уклонившись от ее губ, спросил:

- Прощальный поцелуй, Селия?

- Дружеский поцелуй.

«Дружеский и последний, - добавила она мысленно. - Поцелуй на память».

Джонатан криво усмехнулся:

- Дорогая, я, кажется, уже говорил вам, что после первого поцелуя следует, как правило, и нечто большее. И я не думаю, что наш случай - исключение из правил. - Сказав это, Джонатан резко развернулся и, оставив девушку на дорожке сада, быстро зашагал в сторону дома.

Селия со вздохом посмотрела ему вслед.

- Похоже, я только что наконец-то сделала свой выбор, - прошептала она.

Но что ей принесет этот выбор - горе или радость? На этот вопрос она не могла ответить, зато точно знала: такой выбор был неизбежен, так как он ей был предназначен с самого ее рождения. Сейчас она наконец-то это осознала. А вот ее мать всегда знала, что она придет к такому решению.

Наверное, ей сейчас следовало бы вздохнуть с облегчением. Ведь она все-таки заставила себя осознать очевидное и сделать единственно возможный выбор. И теперь она могла бы предвкушать все то, что сулило ей будущее - богатые туалеты и все прочее, что обещал ей Энтони. К тому же она могла бы сохранить свой дом для Мэриан и Беллы. Более того, она могла бы приютить здесь и других женщин, подобных им.

Однако она не чувствовала удовлетворения. Сердце ее болезненно сжималось, а на глазах появились слезы, заструившиеся по щекам.

Вернувшись в свою комнату, Джонатан тотчас же понял, что должен немедленно уйти из дома - сегодня он не мог здесь оставаться, слишком уж остро ощущал он присутствие Селии. И он был абсолютно уверен, что сейчас каждая минута, проведенная в этих стенах, будет для него настоящей пыткой.

Поспешно покинув дом Селии, Джонатан нанес визит Саммерхейзу. Но он почти не слышал, что говорил собеседник в течение тех часов, что они провели вместе. А затем к Саммерхейзу зашел Хоксуэлл, и они втроем отправились в клуб, чтобы вместе с Каслфордом посмотреть поединок боксеров.

Герцог, однако же, не очень обрадовался тому, что Джонатан пришел не один.

- Черт подери, почему ты привел с собой этих парней? - проворчал он, поморщившись.

Саммерхейз засмеялся, а вот Хоксуэлл не оценил шутку.

- Мы не собираемся мешать вам, - ответил граф. - Вы с Олбрайтоном можете напиваться, а мы просто посмотрим на вас и поддержим по мере сил.

- Смотреть и поддерживать - не одно и то же, - резонно заметил Каслфорд. - Так что же именно вы собираетесь делать?

- Ну… давай скажем так: мы с Саммерхейзом, как люди весьма ответственные, постараемся удерживать вас от слишком уж очевидных глупостей.

Герцог громко рассмеялся.

- Выходит, что вы двое - наши ангелы-хранители, не так ли? Что ж, попытайтесь сделать свое благое дело. Только сдается мне, что у вас это не очень-то получится.

Поднявшись, они устроились поближе к рингу, чтобы было удобнее наблюдать за поединком. Как и все другие посетители клуба, они сделали свои ставки, заказали крепкие напитки и закурили сигары.

Сделав глоток из стакана, Саммерхейз улыбнулся и, взглянув на герцога, спросил:

- Значит, мы с Хоксуэллом похожи на ангелов?

Каслфорд снова рассмеялся.

- Внешне - не очень. Но все же у вас есть кое-что от этих чудесных созданий. Вы, например, собираетесь сбежать отсюда пораньше, не так ли? Ты ведь не раз говорил, что брак призывает вас возвращаться домой до рассвета.

Саммерхейз с усмешкой пожал плечами:

- Если ты считаешь, что ранний уход домой сближает нас с ангелами, то ты, наверное, прав.

- Сегодня я тоже намерен уйти пораньше, - подал голос Джонатан. - И ты хочешь, чтобы мы увели тебя, чтобы спасти от нашего друга Каслфорда? - осведомился Хоксуэлл.

Джонатан с усмешкой покачал головой:

- Полагая, что я и сам могу себя спасти. - Однако ему сейчас было не до смеха. Он прекрасно знал, что, вернувшись в свою комнату, будет страдать от возбуждающей близости женщины, сказавшей сегодня ужасно неприятные для него слова. Но если Селия думала, что он сдастся и отступит, то она очень ошибалась.

- Полагаю, что Каслфорда не огорчит наш уход, - заметил Саммерхейз. - Он знает всех лондонских шлюх, поэтому может заполучить любую из них. Осмелюсь предположить, что он мог бы написать целую книгу на эту тему. Так что ты, Олбрайтон, можешь остаться с ним. Он и тебе найдет замечательную шлюху. Найдет такую, какую пожелаешь.

Джонатан невольно поморщился.

- Не хочу иметь дело с его шлюхами.

Каслфорд же, в очередной раз рассмеявшись, заявил:

- Ты знаешь, Саммерхейз, а ведь это отличная идея! Мне действительно следует использовать мои глубокие познания и написать книгу о шлюхах. Вот только… - Герцог немного помолчал и, изобразив озабоченность, пробормотал: - Вот только как назвать мой великий труд?

- Думаю, что любое название подойдет, даже самое тривиальное, - сказал Хоксуэлл. - Например, «Тайная жизнь Лондона» или же «Лондонские Венеры». Ведь главное - не название, а содержание, не так ли?

Каслфорд с ухмылкой покачал головой:

- Нет, не согласен. Я хочу, чтобы название было интригующим и одновременно поэтическим.

- Но если ты будешь слишком уж поэтичным, то обычный человек, например, приехавший в Лондон провинциал, не поймет твою книгу. Во всяком случае, не оценит все величие твоего замысла.