Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену - Михаил Михайлович Марголис

чего только для себя не требуют. Все гораздо прозаичнее, и большинство райдеров похожи друг на друга. Их и составляют-то одни и те же люди. Из любопытного могу вспомнить, пожалуй, просьбу о предоставлении французского вина определенной марки и года для Шарля Азнавура. Когда мы выяснили, что такое вино не только найти сложно, но оно еще и стоит не менее двух тысяч долларов за бутылку, то решили условие не выполнять. Купили пять бутылок обычного «Бордо» по восемь долларов. А потом оказалось, что Азнавур вообще не пьет и это требование вносит в райдер его агент, поскольку к знаменитому шансонье любят заглядывать за кулисы высокие гости. После концерта в Кремле к нему зашел президент фирмы «Картье». Ну, и налили ему этого «Бордо». Я как раз оказалась рядом. Он увидел на моей руке часы своей фирмы и спросил: «Надя, наверное, купили подделку на Бродвее долларов за 15?». Я возмутилась: «Ничего подобного. Это настоящие «Картье» из дорогого бутика». «Отлично! – сказал он. – А почему же вы нас угощаете дешевым вином?..».

Намин, не занимающий чужих территорий

В текущем 2021 году отметит свое 70-летие Стас Намин, человек из номенклатурно-военного рода, проникшийся в молодости хиппизмом и рок-н-роллом, создавший популярную группу «Цветы», чьи хиты перепевают до сих пор, а затем оказавшийся наиболее разносторонним и нетипичным деятелем нашего музыкального рынка. Намин категоричен, самолюбив, порой резок и переменчив. Его именной творческий центр SNC, еще во второй половине «восьмидесятых» разместившийся в Зеленом театре столичного парка Горького и собравший под своей крышей интересные отечественные рок-команды – это отдельная глава российской музыкальной истории, как и другие памятные наминские деяния: внедрение группы Gorky Park в американские и мировые чарты, проведение в 1989-м в Лужниках первого в СССР масштабного антинаркотического международного рок-фестиваля, где Оззи Осборн поливал водой из ведра оцеплявших сцену советских милиционеров, создание собственного рекорд-лейбла, веселой радиостанции SNC, слегка эпатажного журнала «Стас»… Я общался с Наминым в разные периоды, 15 лет назад даже провел в его компании неделю в Южной Корее, где он реализовывал очередной свой культурный проект. Наиболее эмоциональным и едким Стас становился, когда улавливал хотя бы намек на критику или сомнительность каких-то своих действий и замыслов. Так было, например, осенью 1999-го, когда Намин задумал основать в Москве свой театр музыки и драмы и для его презентации решил пересадить «Волосы» – знаменитый бродвейский мюзикл конца 1960-х годов – на российскую почву. За исключением второй вокалистки известной группы «Квартал» Софи О’Кран в труппе наминских «Волос» были сплошь молодые актеры-дебютанты. Зато художником спектакля оказался Зураб Церетели. Критики как-то сразу восприняли затею скептически, даже слегка иронично, и Стас в ответ упрекал их в «безразличии», стремлении «найти повод для разжигания ненужных страстей» и «желании уколоть какого-нибудь известного человека», подразумевая прежде всего Церетели, ну и себя тоже. Я тогда встретился с Наминым накануне премьеры «Волос» в Театре Эстрады.

– Появление этого спектакля в США в годы вьетнамской войны часть американского общества восприняла чуть ли не как идеологическую диверсию. Скандал получился серьезный. Не опасаетесь сейчас подобных обвинений и в свой адрес? Российские войска проводят широкомасштабную операцию в Чечне, военкоматы бьются за каждого призывника, и в этот момент у самых стен Кремля презентуют такой гимн пацифизму и прочим, с точки зрения официоза, порокам, вплоть до мастурбации и наркотиков. Может, кому-то захочется, как когда-то в Америке, отменить мюзикл?

– Ну, тогда на время широкомасштабной военной операции нужно отменить и Новый Завет. Да, где-то идет война, но жизнь же продолжается, и вечные вопросы по-прежнему стоят перед человечеством, независимо от событий, происходящих в конкретный момент в любой точке земного шара. «Волосы» – спектакль о мире, любви, счастье, свободе. Мы сделали не заказное помпезное шоу, а спектакль для тех, кто хочет это видеть. Он не находится в русле какой-нибудь модной ныне темы. Это самовыражение, крик души всех, кто выходит в нем на сцену. Исполнители настолько прониклись духом, посланием, идущим от «Волос», что выглядят сейчас даже относительно актерами, искренность порой заменяет профессионализм, особенно у тех, кто не имеет большого сценического опыта.

– Эстетика хиппи не выглядит сейчас несколько архаичной?

– Хиппи – это не внешность, не принадлежность к определенным годам развития общества, не только конец 60-х. Это мировоззрение. Пушкин, Хлебников тоже хиппи и живущие ныне Битов, Витя Пелевин – хиппи. Это масса обычных людей, просто не знающих, что они хиппи. Учителя, преподающие за гроши, врачи, полностью отдающиеся своему делу, и т. п. Это люди, которые не продались, у которых совесть остается главным жизненным критерием, кто отказался от материальных благ. То есть не совсем отказался, крайности не нужны, хиппи не обязательно должны быть нищими и жить на улицах. Они могут быть и богатыми. Вопрос в отношении к деньгам. Ими ли определяются поступки.

– Столь высокопарным речам из уст Намина не все поверят. Удачливый предприниматель на ниве культуры…

– Почему вы так решили? Приведите пример моего коммерческого успеха в шоу-бизнесе.

– Ну, если бы ваши начинания – музыкальный центр, компания SNC-рекордс, радиостанция, гастроли зарубежных звезд и т. д. – не приносили дивидендов, вы, полагаю, сделались бы банкротом.

– У вас ход мыслей нелогичен. Не думаете, что зарабатывать можно на чем-то другом, а на искусство, наоборот тратить? Я в жизни разделил заработок и искусство. Шоу-бизнес не имеет ко мне никакого отношения. И никогда не имел. Как только он действительно здесь начался, я от него отошел. По-моему, году в 1993-м. Последнее, что я сделал – привез Iron Maiden и с тех пор больше этим не занимаюсь. В принципе не занимался шоу-бизнесом и раньше. Мой центр коммерческим не был. Его смысл заключался в помощи запрещенным ранее музыкантам. Они играли на моей аппаратуре, моих гитарах, в моей студии. Я продюсировал их, но денег от этого ни копейки не получал. Какой же это шоу-бизнес? У меня денег достаточно, чтобы больше в жизни о них не думать, но зарабатываю я их чистым бизнесом, не связанным с людьми, с искусством. Когда эти понятия совмещают, что-то приносится в жертву – либо бизнес, либо искусство.

Для меня бизнес – не удовольствие. Это таскание мешков в порту, необходимый труд, выполняя который можно заработать деньги и заниматься после тем, что тебе нравится. А в искусстве, каким бы оно ни было – музыка, театр, фотография – я всегда трачу. Спонсоров у меня нет, значит, приходится добывать средства самостоятельно.

– Почему вы пригласили оформить «Волосы» именно Церетели, художника и гражданина, вроде бы