О себе… - Александр Мень

Она угрожает не христианству, а людям вообще. Евангелие же, как и во все века, остается вечным призывом Христа к нам. Церковь основана не людьми. Тот, Кто ее основал, предсказывал наступление трудных дней борьбы. Но Он — Победитель "мира сего", и в этом для нас залог надежды. Камень, на котором стоит Церковь, не может быть сдвинут. То, что Христос поставил перед миром как задачу, не в состоянии осуществить какая–либо одна или несколько цивилизаций. Они проходят чередой, лишь частично реализуя евангельский идеал. Поэтому я думаю, что история Церкви только начинается. Мы еще дети, несмотря на века, прошедшие со дня Пятидесятницы. Впрочем, что такое для Бога и истории эти 2000 лет?

Я слышал, что вы по происхождению еврей. Не считаете ли вы, что, являясь христианином, вы порвали со своим народом?

Ни в какой мере. Свою принадлежность к народу Божию я воспринимаю как незаслуженный дар, как знак дополнительной ответственности перед Богом. Он призвал Израиль на служение Себе, и его история — Священная история. Она продолжается и поныне. Если большинство моих единоплеменников не приняли христианства, то это лишь очередная глава в драме, совершающейся между Богом и миром. Она началась еще в библейские времена. Совершается она и среди других народов. Ведь многие из них частично отошли от христианства. Я счастлив, что могу своими слабыми силами служить Богу Израилеву и Его Церкви. Для меня Ветхий и Новый Завет неразделимы. Впрочем, это бесспорный тезис в христианском богословии. Как христианину и просто по натуре мне глубоко чужд любой шовинизм. Я ценю и люблю культуру, в которой вырос и которая так много мне дала, но ни на минуту не забываю о той ответственности и призвании, которые возлагает на меня принадлежность к Израилю.

А как вы в качестве православного относитесь к другим исповеданиям?

Отношение мое сложилось не сразу. Но путем долгих размышлений, контактов и исследований я пришел к убеждению, что Церковь по существу едина и разделили христиан главным образом их ограниченность, узость, грехи. Этот печальный факт стал одной из главных причин кризисов в христианстве. Только на пути братского единения и уважения к многообразным формам церковной жизни можем мы надеяться вновь обрести силу, мир и благословение Божие.

1975. г.

Как вы относитесь к научной фантастике?

Вообще я все годы очень ее любил, с юных лет. Это такой очень философский вид литературы, дающий простор для размышления, для всего. И в период, когда трудно было что–нибудь найти хорошее, книги Брэдбери были для нас своего рода отдушиной, а для некоторых даже откровением. Скажем, книги Стругацких, такие как "Улитка на склоне", "Обитаемый остров", были очень смелые, прекрасные, глубокие книги. Но сейчас, по–моему, фантастика переживает кризис.

[Из письма Михаилу Гальперину]

...Что касается театра, то я в вашем возрасте [около двадцати] тоже мало ходил. А куда ходить? И читал я тогда тоже в основном книги научные и мировоззренческие. Когда разобрался во всем, стал читать беллетристику для развлечения. И сейчас читаю. Я в ней не ищу "проблем", а отдыхаю.

Октябрь 1976 г.

[Из писем Александре Орловой–Модель]

Дорогая Шурочка!

...мама — в плохом состоянии. Болезнь ее заедает. Вообще в этом смысле — год тяжелый: все недуги и смерти.

Сейчас только что вернулся со службы. В саду уже все распустилось. Ждем цветов на яблонях. Копаем землю. Мишка играет в ансамбле. Очень увлечен. Завтра — день победы, кругом концерты. Их [ансамбль] — тоже выступает.

8 мая 1978 г.

Что написать тебе о нашей жизни? Михаил будет пытаться поступать. Наташа работает теперь инженером в институте. Возвращается на три часа позднее, но пока довольна. Семья Лены живет сейчас с нами. К сожалению, все время идут дожди, и наша чудесная внучка гуляет меньше, чем хотелось бы. Я ее как–нибудь сниму и пришлю. Очень забавная.

...У нас сейчас золотая осень, которая все время перемежается с дождем и снегом. Сегодня Сергиев день, и мы с Михаилом были в Лавре. Служил митроп. Филарет, было очень много народа (в академической церкви). Всех вспоминал и вас особенно. Отпуск мой кончается на днях. Я один (Наташин отпуск прошел уже) ездил в Грузию, Азербайджан, Армению, на Украину. Немного освежился, повидал много новых мест и новых людей. По расстояниям это, наверно, больше твоих путешествий (однажды за день на машине дал 600 км среди гор, очень красиво). Михаил учится в институте, живет в Москве. Как я уже тебе писал, мы с Наташей теперь чаще бываем вдвоем.

8 ноября 1978 г.

[Из писем Ю. Н. Рейтлингер]

Дорогая Юлия Николаевна!

Как Вам уже написала, наверное, Е. Я., 15–го на преп. Серафима, умерла мама. Мы давно этого ожидали, но все равно трудно примириться. Впрочем, со смертью примиряться нам и не надо. Она есть вызов и Богу, и человеку. "Плачу и рыдаю…" Накануне она еще ходила, была светла после причастия, а на другой день ей стало хуже. Я читал над ней отходную (по католическому молитвеннику, который оказался под рукой) и не выпускал ее головы до последнего вздоха. Ее жизнь была цельной на редкость, вся отданная Христу. Трудно даже оценить, сколь многим я ей обязан. У нас была общая жизнь, общий дух.

Янв. — фев. 1979 г.

...Спасибо, что Вы присоединились к нашим молитвам об ушедшей маме, хотя у меня такое ощущение, что она теперь должна молиться за нас.

Получил выписку из о. С[ергия Булгакова][178]. Постепенно все больше собирается. Многих удивляет мое стремление сохранить и умножить наследие, полученное нами от "отцов" того периода. Но я, вопреки мнению многих, "традиционалист", верю в значение живой связи, преемственности, опыта предшествующих поколений. Без этого мы обречены изобретать велосипеды. Обидно было бы думать, что "то" поколение не оставило нам ничего нужного. Думаю, напротив, оно дало нам слишком много. Я всю свою юность питался из этого источника.

Сентябрь 1979 г.

[Из писем Александре Орловой–Модель]

Как быстро летит время. Но это совсем не печально. С годами уходят мелочи, иллюзии, неведение, суета. Мы ведь идем не вниз, а вверх. Шире взгляд, глубже понимание, больше опыта. Лучше отличаем главное от пустяков. Знаем подлинную цену настоящему в жизни. Я вот пока не хотел бы возвращать прошлое. За все будем благодарны. Жизнь так интересна, это подарок. И, как говорил Толстой, "незаслуженный дар".

Достоинство жизни, ее соответствие с высшим замыслом определяется тем, в какую сторону она идет: теряем ли мы или приобретаем? Внешний человек идет по жизни, все растрачивая (силы, годы, зубы, здоровье). Человек, живущий внутренним, может постоянно обогащаться (опытом, мудростью, духом). То есть есть два пути — вверх и вниз. Время от времени нужно себя об этом спрашивать. Приобретение есть накопление любви и мудрости, которые осуществляются через отдачу. Самое опасное в западной психологии и образе жизни — господство потребления. Оно опустошает. Подлинная глубина и радость в отдаче.