Дело чести - Джеймс Олдридж

— Я стар, — послышался прежний бесстрастный ответ.

Маленький грек поглядел на старика, щелкнул языком и пошел прочь.

Квейль пробрался между развалинами маленького дома на задний двор, где стояли проволочные курятники и валялась на земле всякая домашняя утварь и обломки столов и стульев. Поблизости никого не было. Он поглядел вверх, на монастыри, и подумал — нет ли кого-нибудь там?

Елена стояла возле автомобиля и тоже удивлялась окружающей тишине. Ей было неприятно, что кругом так тихо, а Квейль куда-то ушел. И это был не простой женский страх. В этой тишине было что-то тревожное и безнадежное, как там, в госпитале. Какое-то ожидание. В этом разрушенном городе можно было осязать тишину, как могла она осязать ее в охваченном сумятицей госпитале. Это было то же самое. И действовало угнетающе. Самая пустынность места угнетала. Елена чувствовала, как тишина проникает в нее, — как вдруг вернулся Тэп.

— Ничего нет, — сказал он. — Даже еды.

— Насколько нам хватит бензина?

— Может быть, до ближайшего местечка. Здесь такой вид, как будто все разом сорвались с места и ушли.

Вернулся большой грек. На ходу он вытирал руки о штаны.

— Если бы мы были не так далеко от Германии и могли сделать то же самое с их городами! — сказал он Елене.

— Вы нашли горючее?

— Ни капли. Мне показалось, что я вижу бидон, но это оказался человек, совсем раздавленный.

И он опять вытер руку.

— Ничего нет, — вернувшись, сказал Квейль.

Теперь не хватало только маленького грека.

— Может быть, он решил бросить нас, — сказал большой грек, садясь в машину.

— Он этого не сделает, — возразила Елена. — И, пожалуйста, не трогайте его. Он уже немолод, и ему больше подходит сидеть дома. Не трогайте его.

Но маленький грек явился, и Елена еще раз мысленно отметила маленькое лицо, упрямые глаза над сморщенным носом, щеки, изборожденные морщинами, жесткие черные волосы на голове и в бороде, и миниатюрную, сутулую фигурку. Он подошел, спокойно моргая глазами; не говоря ни слова, он сел в автомобиль. Квейль запустил мотор и сейчас же тронул машину. Он повел ее не очень быстро, — стараясь не расходовать слишком много бензина. Они пересекли длинную тень, отбрасываемую скалой и монастырями на ее вершине, и снова выехали на ровную дорогу, бежавшую через небольшие мосты, вокруг которых зияли бесчисленные воронки; впрочем, вдоль всей дороги виднелись теперь свежие воронки от пятидесяти— и стофунтовых бомб.

И снова была тишина. Вокруг во все стороны тянулась равнина, и зеленое пространство спокойно бежало по обе стороны машины. Они проезжали один небольшой мост за другим, и Квейль всякий раз ждал, что мост взорван, но все мосты были целы. Длинный канал, извивавшийся по одну сторону дороги, пострадал от легких бомб, но и тут серьезных повреждений не было.

Тишина водворилась и в автомобиле. Теперь они время от времени пересекали железнодорожные пути, и это уже было похоже на возвращение в населенную область. Под конец-они увидели крестьяне овцами. Тэп хотел остановиться, чтобы Елена расспросила их о немцах.

— Может быть, они знают.

— Вряд ли, Тэп, — заметил Квейль. — У нас нет времени. Мы почти израсходовали бензин.

— Будем надеяться, что его хватит до ближайшего местечка, — ответил Тэп.

— Может быть, там австралийцы.

— Мне кажется, здесь проходил греческий фронт.

— Боюсь, что все это кончится новым Дюнкерком, — спокойно произнес Квейль.

— Это просто ужасно… Но что мы могли поделать, черт возьми!

— Не знаю, — ответил Квейль. — Но что-то у нас неладно.

— Пожалуй. У нас нехватка вооружения.

— Не только это.

— И людей не хватает. И потом у нас не было фронта. Подумать только, как рухнула Франция… я до сих пор не могу опомниться.

— Не думаю, чтобы это имело значение, — заметил Квейль.

— Ну как же, — возразил Тэп. — У нас был бы фронт.

— Все равно, ничего не получилось бы.

— Почему же никто не принимает мер?

— Не знаю, — ответил Квейль. — Не знаю.

Теперь они чаще пересекали рельсовые пути, и деревья по обе стороны полотна тянулись четко очерченной линией. Они проехали по пустынной грязи разрушенной бомбами деревни. Деревня была безлюдна, и тут Квейль в первый раз увидел сломанный тополь, ветви которого хлестнули по ветровому стеклу, и это зрелище ему не понравилось. Слева горы рисовались отчетливо, справа они были в дымке — и там среди деревьев виднелась река.

Около полудня Квейль опять услыхал гул бомбардировщиков. Он остановил машину, стал на подножку и поглядел на небо. Он увидел, что самолеты летят вдоль дороги со стороны ущелья, прямо на них. Самолеты, ничего не опасаясь, шли очень низко.

— Лучше выйти из машины, — сказал Квейль Елене. — Скажи остальным.

— Неужели они собираются бомбить нас? — спросил маленький грек, когда стал явственно слышен шум моторов.

— Не знаю, — ответила Елена. — Конечно, нет. Они, наверно, даже не видят нас.

— Выходите из машины, — сказал ей Тэп.

Они перебрались через придорожную канаву и пошли по зеленой пшенице. Квейль, шагая, смотрел на самолеты. Было ясно, что они летят вдоль дороги. Их было около двадцати; они были построены четырьмя клиньями — по звеньям.

— Они летят вдоль дороги, — сказал Тэп.

— И, видимо, считают себя хозяевами положения, если летят так низко, — заметил Квейль.

Маленький грек стал возле Квейля. Он чувствовал себя в безопасности рядом с ним и проникся полным спокойствием, когда Квейль оперся рукой о его плечо. Он смотрел на бомбардировщики вместе с Квейлем.

— Айропланос, — сказал он Квейлю и улыбнулся. — Инглизи?

Он знал, что это не так.

— Нет, — ответил Квейль; он улыбнулся маленькому греку. — Германос.

Маленький грек плюнул и опять поднял взгляд к небу. Самолеты были почти над ними. Равномерный гул стлался и разбегался по земле.

— Лучше ляжем, а то как бы они не скинули шальную, — сказал Квейль.

Они опустились в зеленую пшеницу и стали следить за бомбардировщиками, проходившими на высоте около тысячи футов прямо над ними. Прошла первая группа, и они ясно увидели черный крест на фюзеляже, и крылья, и тревожные, угрожающие силуэты машин.

— Дьявольски держат строй, — произнес Тэп.

— У них хорошие летчики, — ответил Квейль.

Над ними проходила вторая группа. Большой грек поднял винтовку, прицелился, сделал поправку на отклонение и выстрелил. Квейль и Тэп следили за самолетами и не видели его приготовлений; они услыхали только выстрел.

— Ради бога! — воскликнул Квейль. — Что вы делаете? Хотите, чтобы они все накинулись на нас? Уберите эту проклятую штуку.

Большой грек поглядел на него и опустил винтовку.

Квейль не отрывал глаз от бомбардировщиков. Прошла третья группа.

— Слава богу, не заметили.

— Наверно, заметили, но заняты другим. Сумасшедший дурак.

— Что они могли сделать? — спросила Елена.

— Не знаю, — ответил Тэп. — Могли сбросить фугаску.

— Что?

— Бомбу. Они не любят, когда в них стреляют из винтовок, — пояснил Квейль.

— Прошу прощения, инглизи, — сказал большой грек. — Я не мог спокойно смотреть, как они тут летают.

— Понимаю, — ответил Квейль. — Но хорошо все-таки, что они не обратили внимания.

Они пошли обратно по пшенице.

— Хорошая пшеница, — заметил большой грек по-гречески.

Маленький грек теперь чувствовал, что он не хуже других, и был настроен благодушно.

— Ей не суждено сделаться хлебом, — сказал он.

— Времени еще много, — возразил большой грек. — До жатвы еще далеко.

Он срывал длинные зеленые колосья на ходу.

— И тогда она достанется немцам.

— Да.

— Ты знаешь толк в пшенице?

— У моего отца была земля. Помню, ребенком я видел такую пшеницу.

— Мне никогда не приходилось видеть пшеницу так близко, — сказал маленький грек.

— Это хорошая пшеница. Нынешним летом пшеница хорошо уродилась.

Теперь маленький грек был счастлив; он протянул руку, чтобы помочь большому перебраться через канаву. Большой грек отказался от помощи, но маленький грек не обиделся и спокойно сел в машину.

Они продолжали свой путь под ровный, однообразный гул мотора; и в машине была жара; и была спешка и тревожные мысли о том, хватит ли бензина только до Триккала или и дальше, потому что немцы, наверно, уже подходят туда.

Цель была уже близка; всякий мог это заметить. Вот группа тополей, вот платаны, а частые рощи больше всего говорят о близости города.

— Уже Триккала, — сказал Тэп.

— И опять бомбардировщики.

Квейль увидел их сквозь ветровое стекло. Все вышли из машины и сошли с дороги. Это была новая группа самолетов.

В Триккала тоже не оказалось жителей. Проехав через город, Квейль взял направление на юг.

— Какой следующий город? — спросил Тэп.