Боксер, или Держи удар, парень - Владимир Колычев

Первое время машина шла по равнинной местности, затем пошли горные подъемы… Была уже ночь, когда пленников доставили на место. Как баранов сбросили на землю, а затем пинками загнали в зиндан. Там с них срезали путы. И чтобы жизнь медом не казалась, каждого прокатили ногами по глиняному полу. Наконец дверь закрылась.

– Во попали, – прохрипел в темноте Достов.

– Свежачка привезли, – послышался чей-то незнакомый голос.

– Ага, баранинку, – с горькой насмешкой отозвался кто-то.

В зиндане было темно. Но постепенно глаза привыкли к темноте. И голоса… Женя определил, что здесь томится не менее десятка таких же пленников.

– Где мы? Может, кто скажет? – надрывно спросил Паша.

– В аду! – ответил ему человек, лежавший на охапке соломы в шаге от Жени.

Худой, изможденный, вроде бы форма военная на нем, вернее, лохмотья, которые от нее остались.

– Вы тоже бесперспективные? – прозвучал вопрос из дальнего угла.

– Как это бесперспективные? – не понял Мальцов.

– Ну, за кого выкуп заплатить не могут.

– Да нет, у нас даже не спрашивали. Нас командир наш чеченам продал.

– Да, есть такие суки, стрелять их некому… Если командир продал, это глухо. Он же не хочет, чтобы вы вернулись. Вот и продал вас так, чтобы вы сгинули. Смертники мы. И вы смертники…

Второй раз прозвучало это слово.

– Почему смертники? – холодея, спросил Женя.

– А потому что чеченцы нас отсюда живыми не выпустят. К войне они готовятся. Правительство снова войну развяжет. Деньги-то нужно отмывать. А война – это укрепрайоны – траншеи, дзоты, доты, блиндажи. Вот эти укрепрайоны мы и строим. Сами должны понимать, объекты, в общем-то, секретные…

В армию Женю взяли без всякого секретного допуска. Но у чеченцев свой допуск. И, по всей видимости, завтра же они его и выпишут. Заставят рыть окопы и блиндажи. А когда объект будет закончен, начнется обеспечение режима секретности. Это очень просто. Всех фортификаторов к стенке. И все секреты в братскую могилу…

Теперь Женя понял, почему Умалат назвал его смертником. Потому что вызволить его из рабства могла только смерть. И самое страшное, что никто из родных не узнает, где похоронят его. Все будут считать его дезертиром. И ждать, когда он объявится, чтобы сдаться на милость закона. И Варвара будет ждать его, когда выйдет на свободу. Напрасно будет ждать… Как бы передать ей записку, чтобы не ждала, чтобы искала свое место в жизни без оглядки на него…

Глава двадцать первая

Белый «Ауди» на скорости выскочил из-за поворота. Знак «Уступи дорогу» не для него. Прет, как танк. Но и Роза не собирается тормозить. Еще чего!.. Визг тормозов, удар в правое заднее крыло. Приехали!

Из «Ауди» выскочил мужик лет тридцати. Весь на понтах, пальцы веером, пена из ушей… Ну да, он же крутой – у него почти что новый «Ауди». А у Розы самая обыкновенная «девятка». Наследство «любимой» учительницы. Сумасшедший дом! Муж – крутой авторитет, в Москве у него ночной клуб на миллионы долларов, сам тачки чуть ли не каждый день меняет. А жена на паршивой «девятке» ездит. Да, он ей «десятку» обещал купить. Шило на мыло. Обидно.

– Ты чо делаешь, коза? – заорал на Розу доморощенный крутыш.

В ответ она показала ему средний палец правой руки. На «фак» его послала.

Мужик взбеленился.

– Ну, сука!

Он попытался вытащить Розу из машины, но та успела заблокировать двери. Тогда он поднял с земли камень, чтобы выбить им стекло. Хотел выбить, но не успел. Неожиданно появившийся Гульков схватил его за грудки и мощно боднул головой в переносицу.

– Ты чо, урод, ты на кого лапу поднял?

Мужик был близок к обмороку. Но Эдик не унимался. Схватил его за шкирку, разогнал и головой приложил к железобетонному столбу. По всем мыслимым законам мужик должен был выключиться. Но нет, лежит с открытыми глазами, с ужасом смотрит на подошедшую Розу. Вся морда в крови. Но ей нисколько не жаль терпилу. За что боролся, на то и напоролся.

– Как же так? – насмешливо спросила она. – Мужик ты невъезжающий. А в бок мне въехал, а?

– Я… Так получилось… – промямлил он. – Извините…

– Эдик, как думаешь, во сколько ущерб оценить можно? – взглядом показала она на помятую «девятку».

– Да штуки три зеленью, как минимум… Слышишь, мужик, три штуки с тебя!

Мужик не слышал. Пришлось Эдику прочистить ему уши. Процедура эта заключалась в одном-единственном, но очень болезненном ударе в живот.

– Слышу, слышу…

Роза оставила Гулькова разбираться с терпилой. А сама села в машину. Уезжать не торопилась. Выкурила одну сигарету, немного подумала и зажгла вторую. Тут и Эдик освободился. Отпустил развенчанного крутыша и сел к ней в машину.

– На бабки козла поставил, – сообщил он. – Куришь?

– А что, нельзя?

Когда муж был в городе, она не курила. Но когда уезжал в Москву, давала себе волю.

– Да нет, можно, – пожал плечами Гульков.

– Что, Агап на этот счет инструкций не давал? – съязвила она.

– Ты это о чем? – наигранно удивился он.

– Да ладно тебе! Думаешь, я не понимаю, как ты здесь оказался? Ты же хвостом за мной ходишь. Или нет?

– Ну, в общем-то, да…

– Агап распорядился?

– Ну, есть такое…

– Чудеса в решете! – ехидно усмехнулась Роза. – Он знает, что я спала с тобой. Он знает, что у меня ребенок от тебя. И тебя же ставит следить за мной, не скачу ли я по кочкам. Полный писец!

– Ну, Агап же мне доверяет, – пожал плечами Эдик. – А потом, кому еще задачу ставить? Только мы с братаном все знаем. Ну, еще Копчик с Никсом.

Гульков называл людей, которые знали, что первая жена наставила Агапу рога. Как знали, и куда она потом подевалась. Скорее всего, уже вся братва знала эту историю, но знания эти не афишировались.

– Кеша в Москве. Копчик с Никсом там же, да? – насмешливо посмотрела на Эдика Роза. – Один ты остался. Один ты знаешь, что Агап не доверяет своей новой жене.

– Ну почему не доверяет, доверяет. Я же не постоянно за тобой хожу. Так, иногда…

– Выборочная проверка, понятно… Уж лучше бы телохранителя ко мне приставил.

– А зачем? У нас же спокойно. Кто тебе угрожает? Ну разве что такие козлы, как этот… – мотнул головой Эдик в сторону, куда убрался терпила.

– Значит, озадачил тебя Агап, – в раздумье, растягивая слова, проговорила она. – Варвару ты пас. Теперь меня пасешь. Это и все, на что ты способен?

Почти два года года прошло с тех пор, как они закончили школу. Роза вышла замуж за Агапа, родила ребенка. Хоть и не больно-то жалует ее муж в финансовом плане, зато ценит. И доверяет. Не зря же он кабак свой на нее переписал, квартиру московскую. Да, он уже любит ее совсем не так, как раньше, но по-любому она – жена уважаемого человека. А Гульков как был «шестеркой» при Агапе, так и остался. Ну, доверяют ему семейные тайны, ну и что с того? Но ведь и холопы знают о своих господах многое.

– Да нет, у меня и другие дела есть, – замялся Эдик. – Не только за тобой смотреть.

Не было у него никаких дел. Ну, позволял ему Рокки тусоваться среди «быков», но вряд ли поручает ему важные дела. Так, мальчик на подхвате – подай, принеси… Рокки сейчас всем заправляет. И Эдик для него – пыль под ногами, и плевать, что Кеша Гульков – его родной брат. Как раз это и должно Рокки настораживать. Агап чересчур круто замахнулся на Москву. До Балатуйска ему и дела нет. Так недолго и с носом остаться.

– Да ладно тебе рассказывать, – пренебрежительно хмыкнула она.

И кивком за плечо показала на его машину. Убитая «восьмерка» – вряд ли меньше десяти лет от роду.

– Тачка у тебя – полный отпад.

– У тебя не лучше, – буркнул Эдик.

– Ну, чуть получше. А в целом ты прав. Не любит нас с тобой Агап… Уважает, но не любит. Поверь, ему все равно, есть у меня любовник или нет. Но тебя напрягает. Потому что занять нечем. Тебя напрягает. А у меня ребенок от тебя.

– Может, потому и напрягает. Мне-то не все равно, гуляешь ты с кем-то или нет…

– Очень мудро с его стороны – пустить козла в огород, чтобы он капусту охранял! – чуть не рассмеялась Роза.

– Это кто козел? – надулся Эдик.

– Да ладно тебе, это ж образно! Я капуста, вокруг козлы. А ты меня охраняешь. Как будто сам козлом быть не можешь. А может, я совсем тебе не нравлюсь?

Она знала себе цену. Давно уже нет той школьницы, которой можно было пренебречь в силу ее возраста. Расцвела Роза. Тщательно смотрит за собой, лицо, фигура – все под неусыпным контролем. Все у нее на мази – лепесток к лепестку, листик к листику, и шипы как будто колированные. И благоухает она, как букет свежесрезанных роз… Так Агап говорил. Говорил, а сам про свою сучку московскую думал.

– Да нравишься, – смутился Гульков.

– А помнишь, как мы с тобой ребеночка делали? – проникновенно посмотрела на него Роза.

Она уже знала, зачем ей нужен был этот парень.

– Да помню… Смутно…

– Смутно помнишь?! А как из-за меня с Женькой подрался! Тоже смутно помнишь? Или не из-за меня дрался?