Хозяйка корней (СИ) - Лебедева Ива

Меня наполнил гнев. Хорошая стратегия: злой насильник, добрый насильник! Или сразу попадешь в лапы какому-нибудь орку, который тебя измочалит, если немедленно не признаешь его господином. Или к благородному эльфу, который тебя пальцем не тронет. Но если ты не назовешь его самым дорогим и желанным мужчиной, будешь продана тому же орку!

Еще немного — и я от злости правда кого-нибудь убью!

— Да, это проклятие у вас надолго, — сказала я.

Оставался еще один вопрос. Ну не могла не задать!

— Господин Лимеас, а если бы в вашем доме оказалась купленная чистокровка, которой не хватило бы… как вы сказали, «доброй воли». Вы отправили бы ее на Торг?

— Я никогда не стал бы играть в такую игру, — ответил эльф, на этот раз без промедления. — Недаром меня называют Отступником. Мы приехали.

***

Театр меня приятно удивил. Я ожидала увидеть какой-то средневековый ярмарочный балаган с недавно сколоченными подмостками и кулисами из дерюги. Однако здание оказалось каменным и громадным. Как я поняла, несмотря на темноту, это был один из древних людских храмов, вроде того, на чью крышу мы приземлились в первый день знакомства с Городом.

Лим сказал, что так и есть. Только такие несерьезные существа, как артисты, не боятся его использовать — мало ли какое проклятие оставили люди? Поэтому, хотя театр пышно украшен, ходить надо осторожно. Ковер на стене может прикрывать дыру, а что за ней — древняя лестница или просто провал, никому не ведомо. Я вспомнила безбашенную юность в 90-х и рейв-пати на заброшенных заводах и складах. Как жива тогда, дура, осталась?

Парадный вход был ярко освещен уже привычными мне светляками-ползунами. Играло что-то клавишное, ступени были усыпаны цветами, издававшими аромат. Вместо билетеров стояли городские стражники в парадных латах, пышно одетые зрители называли им свои места и проходили.

— По традиции этот спектакль ставится не чаще двух раз в год, — пояснил Лим. — Иногда говорят: это произошло после осеннего «Проклятия», а это — после весеннего. Госпожа Лилия, нам налево, по дорожке из пурпурных цветков. Это вход для особо почетных гостей.

Всё здорово! Одна проблема — нас ждет не партер, а ложи, если не балкон. Даешь любой грязный балаган, лишь бы не пилить сто ступенек вверх, с перспективой потом пилить еще сто, но вниз.

Всё оказалось продумано. Гоблин в какой-то сверкающей чалме открыл нам маленькую дверцу, мы встали на что-то качающееся. Не успела удивиться, как раздался скрежет и нас потащило вверх. Секунд через десять такой же гоблин поклонился, призывая выйти из этого плетеного протолифта.

— У всех великих домов свои особые ложи, — пояснил Лим, — но существует отдельная, для командования городской стражи.

Ложа оказалась многоярусной. Меня не очень интересовало, нашлись ли сослуживцы Лима, столь же любящие искусство, как и начальник. Мы расположились наверху. Обзор был великолепен, а когда началось действие, сразу стало понятно, что и акустика в зале не хуже, чем в «Ла Скала» или на новой сцене Мариинки. К тому же фантиками никто не шуршал и мобилами в лицо не светил. Даже почти никто не опоздал. Только на нижний ярус нашей ложи явился кто-то со знакомым голосом — я узнала Флесса. Кроме него еще кто-то шептался, но так тихо, что не расслышать.

Сам спектакль сначала разочаровал. Где-то я слышала выражение «ходульные персонажи», а в этот вечер их увидела. Это были прежние угнетатели-люди, в представлении жителей Города. Они передвигались на ходулях, в плащах непонятного цвета. При этом гнусавили, что создали эльфов, вампиров, гномов, далее по списку, а теперь их уничтожат. Наименее ходульная героиня уговаривала этого не делать, так как была тайно влюблена в прекрасного гнома. И в итоге отреклась от сородичей.

— В каждом представлении этот персонаж меняется, — шепнул Лим. — Прошлый раз она любила прекрасного орка, а позапрошлый — вампира.

Во второй картине было много боевых маршей и боевых действий. Не обошлось без магии: всё гремело, сверкало, разве что не залетало в ложи. В перерывах между битвами прекрасная человечка предложила прекрасному гному бросить свой народ и все восставшие народы, чтобы убежать и вместе строить счастливую жизнь. Но он отказался и был проклят возлюбленной.

История на этом явно не заканчивалась, мне хотелось продолжения. Однако искусство временно оказалось на втором плане.

— Скоро антракт? — шепнула я.

— Да, — ответил Лим. — Но если вам надо выйти, я провожу вас прямо сейчас.

Когда мы выходили из ложи, мне показалось, будто он надевает на палец кольцо. Но мои мысли были не об этом. И даже не о знакомом вампире, мелькнувшем среди высоких подсвечников и бархата в элитном фойе.

Я спросила слугу, где комната дамских омовений, и устремилась туда. У моего платья довольно пышная и многослойная юбка, но, если не посетить уголок уюта в срочном порядке, даже это меня не спасет. Ы-ы-ы-ы, какой злыдень придумал женскую физиологию!

Глава 48

Разобравшись с собственной гигиеной и мысленно вознося хвалу местным сантехникам и уборщицам за такой практически идеальный сортир со всеми удобствами и даже с биде, я выбралась из кабинки и пошла к роскошному зеркалу в золотой раме — помыть руки, ибо как раз под ним располагалась такая же золоченая раковина.

Нет, и правда не ожидала такого уровня цивилизации. Прямо натурально современная сантехника, водопровод и канализация в полном объеме, а оформление — как в каком-нибудь пафосном ресторане кавказской кухни. Много зеркал, позолоты и изразцовых плиток. Но не это главное — у меня теперь одна мысль: как бы устроить такие удобства в собственном доме! Кто бы знал, как я задолбалась мыться в лохани и пользоваться ночным горшком...

Хорошо, что я ускакала из зрительного зала немного раньше, чем тут принято, потому что обычно в антракте женский туалет переполнен нарядными дамами и их щебетом, а здесь тишина и кроме меня только… Так. А это что еще такое?!

Сначала мне показалось, что в роскошном «предбаннике» дамского убежища кто-то… кхм… устроил романтическое свидание. Очень уж страстно, на первый взгляд, неизвестный мужчина весьма привлекательной наружности и с явно эльфийским следом на ушах обнимал хрупкую даму в элегантном, хотя и не самом богатом наряде, увиденном в этот вечер. Я заметила их в зеркало и сначала просто хмыкнула, пожав плечами. Бог его знает, почему эта парочка решила встретиться именно здесь, может быть, снаружи даму поджидает выводок свирепых братьев с кинжалами в зубах или мрачный ревнивый муж преклонных годов. В любом случае это не мое дело, кроме неловкости, ничем не кончится.

Я хотела было уже отвернуться, когда вдруг в глаза бросилось кое-что странное. Я застыла, даже не моргая. Показалось? Или…

Черт! Это не свидание! Это… этот скот зажал в угол девушку, точнее женщину, и прижал нож к ее горлу, а другой рукой схватил за волосы девочку лет семи на вид, совершенно парализованную ужасом, и держит на расстоянии вытянутой руки, не давая той приблизиться к матери.

Я отпрянула от зеркала — гад с ножом начал оборачиваться и мог увидеть мои округлившиеся глаза в отражении. Сама я была за углом, в безопасности, но эти несчастные… И главное, полнейшая тишина. Ни звука. Женщина молчит, ребенок даже не пискнет. Либо от страха голос отнялся у обеих, либо этот скот запретил орать под угрозой смерти. Как, зараза, в дурацких фильмах про маньяков: будешь плакать — убью мамочку, пикнешь — зарежу дочку.

Осторожно выглянув, я в подробностях разглядела клинок в руках супостата — здоровенный такой. Ой, бли-и-ин… И что делать? Выскочить и позвать на помощь я не могу, потому что выход в холл как раз там, в «предбаннике», чуть левее злодеюки с ножом. Мимо никак не прокрасться, даже не пробежать с воплем — вдруг поганец успеет пырнуть кого-то из несчастных? Театр, называется, грабители орудуют чуть ли не напротив элитной ложи!

Или не грабитель? Что-то еще страшнее грабежа… Похищение? Месть? Может, это бывший муж решил свести счеты с бросившей его женой? И ребенка заодно прикончить — бывает и такое. А, какая разница! Делать-то что?