Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы. - Феликс Чуев

В нашем отделении меня избрали парторгом. Помню совещание парторгов, которое вел Маленков. Он прочитал телеграмму Сталина всем органам НКВД о том, что, вместо того чтобы проявлять пролетарскую жесткость, проявляется либерализм. Нас обязывали применять жесткие меры по отношению к неразоружаю- щимся, то есть бить их. Я не был следователем, но знаю, что лозунг Горького: «Если враг не сдается, его уничтожают» – первое, что было на языке у следователей, они с этого допрос начинали и как будто великое дело совершали, произнося эти слова. Боялся, что ли, Сталин, что его снимут? У него иногда грубо проскальзывало:

– Вы говнюки, чекисты, бить надо!

Маленков был как бы прикрытием этой палаческой деятельности. После снятия Ежова он чуть ли не каждый день приезжал.

За некоторых заступался Молотов. Например, он спас Тевосяна- это был крупнейший государственный муж в области хозяйства. Но, между нами говоря, на Лубянке Молотова стали игнорировать, и он в таких острых делах старался не участвовать».

БЕРИЮ НЕ ЖДАЛИ

Когда сняли Ежова, на Лубянке наступил период «междуцарствия». Фактическим хозяином стал заместитель Николая Ивановича Фриновский. Он заправлял избиениями, властвовал, хотя первым заместителем еще при Ежове назначили Берию – первого секретаря Компартии Грузии. Но Берия как преемник Ежова ничем себя не проявлял и сам как бы нарочно выставлял вперед Фриновского. А потом прошел слух, будто вместо Ежова наркомом внутренних дел станет… Хрущев. Говорили, будто сам Сталин его предлагает.

Я читал о том, что Сталин вроде бы хотел видеть на этом посту своего и народного любимца легендарного летчика Валерия Чкалова. Об этом мне говорил и его сын, Игорь Валерьевич Чкалов. Однако не получилось ни то, ни другое. Чкалов погиб в конце 1938 года, а вместо предполагаемого на Лубянке Хрущева ее хозяином внезапно стал Берия.

Он начал спокойно, не проявляя характера. Постепенно наращивал мощь. Вызывал к себе сотрудников и задавал им только один вопрос:

– Вы работаете здесь уже давно – год или полтора. Кто, на ваш взгляд, ведет здесь себя не по-человечески?

С этого начал. И таким вежливым, участливым тоном расспрашивал, дознавался. Тех, кто вел себя «не по-человечески», выгонял, арестовывал и расстреливал – вплоть до командного состава. Арестовал первую партию и стал выявлять следующих. На самые ответственные посты перетащил немало своих людей из Грузии и Армении…

Вместе с Рясным в группе партийных работников в НКВД начальником отделения служил бывший секретарь Куйбышевского обкома партии Обручников. Берия сделал его своим заместителем по кадрам. А тот в беседе с кем-то заметил, что в НКВД сейчас одни грузины, сделали, мол, из грузин чекистов, скоро всех остальных выгонят. Это дошло до Берии, и того, кто донес, арестовали и сослали в Магадан, а Обручников остался. Доносчик сидел в Магадане, пока Берию не расстреляли. Обручникова не трогали. Тронули после ареста Берии. Все наоборот. Такова чекистская жизнь.

«Берию я часто видел,- говорит Рясной.- Чтоб грамотный был- не очень. Помню, всегда бегом собирался к Сталину, запихнет записку в тужурку и поехал. Он Сталина и боялся, и жаждал, чтоб с ним что-то случилось, чтоб его не было. У меня такое мнение. Он хотел, конечно, большего, чем добился. Но вряд ли готовил переворот. Какими силами? Ну арестует правительство, но есть же армия».

ПРОКАЗЫ ФОН БАУНБАХА И ПОДКОП ПОД КЁСТРИНГА

Рясному присвоили звание майора госбезопасности, две шпалы на петлицах. Если учесть негласное мнение, что в так называемых органах звание считалось на две ступени выше общеармейского, то шпалы были солидные.

Вспоминается Смеляков:

По этим шпалам вся Россия,как поезд, медленно прошла…

К внутренним делам Рясной отношения не имел, занимался внешней разведкой, главным образом посольствами, – вероятно, это и спасло его после ареста Берии. Еще до войны Василий Степанович стал начальником немецкого отделения или, как он сам говорит, отделения по обслуживанию немецкого посольства. Подчинялось ему человек двадцать чекистов. Как он обслуживал, мы сейчас узнаем.

«Обкладывал»,- замечает он.

Объектами внимания Рясного стали военно-мор- ской атташе посольства Германии фон Баунбах и военный атташе Кёстринг. Впоследствии Гитлер расстрелял Кёстринга за то, что тот неверно освещал состояние Красной Армии, да и наши чекисты подложили ему свинью.

Надо заметить, что до войны уже были разработаны подслушивающие устройства.

«И вот я этому Кёстрингу, впервые было, вставил в кабинете подслушиватели в телефонный аппарат и под радиатор- три штуки. Вставишь, а они по радио передают. У него из кабинета дверь в спальню, и он спал в этот момент. Это перед войной. А после войны мы так же американцам на их посольстве в глаз ихнему орлу на гербе вставили радиоподслушивающее устройство – они нашли и шум подняли! А немцы так и не нашли. Это рядовые дела».

Как же майор госбезопасности Василий Рясной проник в германское посольство?

На него была возложена задача: НКВД должен знать все, что каждый день происходит в германском посольстве.

Нужны агенты. Как их добыть? Завербовать? Из кого? Желательно из сотрудников посольства. Но там работали, как принято у нас писать и говорить, матерые фашисты, и это правда. А если действовать через обслуживающий персонал и, как во все века, через проституток?

В посольстве придерживались такого порядка: работники, близкие к главным фигурам, – немцы, а вот шоферами, уборщиками могли быть и русские, но после большой проверки. И каждый день начальник отделения НКВД майор Рясной лично занимался то нянькой, то сторожихой, то уборщицей…

«Никто до сих пор не знает и не оценил, – говорит он,- какую огромную помощь оказали эти люди нашей разведке. Десятка два таких помощников у меня было на связи».

А масштаб работы расширялся. Кроме германского, Рясному было поручено также наблюдение за словацким и венгерским посольствами. Так что содержимое мусорных ящиков трех западных посольств ежедневно поступало в его кабинет, и несколько на- учкпых работников расшифровывали обрывки бумаг, смятые копирки, составляли сводки, не говоря уже о подслушанных телефонных разговорах, «жучках» в служебных кабинетах сотрудников посольств. Обычная работа.

Военно-морской атташе фон Баунбах жил на улице Воровского. Ныне особняк принадлежит посольству ФРГ. Это возле Международного сообщества писательских союзов, бывшего Союза писателей СССР.

В одном из кинотеатров фон Баунбах познакомился со смазливой московской девицей- чего-чего, а этого добра у нас всегда хватало. Время от времени стал с ней встречаться. Кроме вечерних и ночных занятий своей основной профессией девица еще работала в наркомате торговли. Чекисты быстренько вышли на нее, и во время приватной беседы майор НКВД ободряюще напутствовал: