Опасные манипуляции 3 (СИ) - Роман

Люда дремала, измученная качкой и тряской проселочных дорог, когда на востоке загорелась ярко-красная кромка восходящего солнца. Ресницы девушки вздрогнули, она открыла глаза, чтобы инстинктивно отвернуться от яркого света.

— Привет. Где мы?

— Не знаю, милая, скоро определимся.

— Стой, стой — меня внезапно схватили за плечо.

— Что? — я инстинктивно нажал на тормоз.

— Мне надо — легкая фигурка выскользнула из кабины и неуверенно, после сна, побежала в сторону.

Ну, наверное, за ночь приспичило, мне тоже не мешало бы отлить. По устоявшемуся обычаю — если девочки направо, то мальчики налево, мы с Никсоном, стараясь не смотреть в сторону нашей спутницы, что удалилась довольно далеко, сделали свои дела, прошлись не много и вновь загрузились в кабину.

— Вот и я — дверь хлопнула, зашуршал ремень безопасности, Людмила повернула ко мне на удивление довольное лицо: — езжай прямо, второй поворот налево выведет на трассу через пять километров. Нас там никто не ждет.

— Это что? — я ткнул пальцем в потертую черную ленту, что держала в руку моя спутница.

— Там на дереве сняла — тонкий пальчик махнул вправо, где метрах в ста от дороги стояло несколько, привычных уже, томно коричневых камней и одинокое дерево с множеством привязанных на ветвях и стволе ленточек

— Так не хорошо же, не тебе же принесли…- я был не на шутку озадачен -подруга всегда чтила чужие символы.

— Мне разрешили — после безмятежного ответа я выпучил глаза от удивления — моя брезгливая и чрезвычайно чистоплотная спутница жизни деловито повязала старую ленту вокруг головы.

— Люда, с тобой все нормально?

— Абсолютно, поехали вперед, нам домой надо.

К моему удивлению обратную дорогу через Канский край и шахтерскую область, Людмила продремала, с счастливой улыбкой на лице. Периодически она открывала глаза и говорила, куда необходимо свернуть. Когда до границы наше области оставалось пять километров, она резко открыла глаза.

— Стой. Подожди. Выслушай меня внимательно. За поворотом пост ГАИ. Я не вижу благополучного для тебя варианта миновать их. Сейчас свернешь вот на этот сверток, и газуй, как только сможешь. Если успеем проскочить, прежде, чем они нас перехватят, то все будет хорошо. Если они не дадут нам выскочить на дорогу — я просто тебя дальше не вижу.

Выругавшись про себя, ибо давно не видел Люду настолько озабоченной, я свернул влево, и мягко покачиваясь по пыльному проселку, помчался вперед, задевая пыльными боками джипа заросли двухметровой лебеды. Трасса шла параллельно проселку. Если бы я ехал на какой-нибудь «копейке», возможно я бы проскочил незамеченным, но не на высоком красном «форде». Как только я поравнялся с постом ГАИ на дороге, они бросили разборку с каким-то мужиком на старом «Москвиче», и бросились к соей машине. Я прижал педаль газу, успев выскочить из глубокого кювета на асфальт шоссе метров секунд за пятнадцать, до момента, как меня перехватили. Сейчас, подпрыгивая на неровностях, мы мчались по плохому дорожному покрытию, означавшему, что мы в родном регионе. Сзади вспыхивали сине-красные огни патрульной «канарейки», кто-то что-то от меня требовал, а я сильно, как никогда в жизни, мечтал, чтобы меня остановили наши, родные гаишники.

На стационарный пост с старым бронетранспортером в капонире из бетонных блоков, мы влетели как цыганская свадьба — с отчаянными сигналами клаксонов, визгом тормозов, матом в громкоговорители и клубами пыли. Я остановил джип у входя на пост, вывалился из кабины и с наслаждением задрал вверх руки под прицелом нескольких автоматов. Потом меня поволокли на второй этаж поста на правеж.

— А я вам говорю — я капитан милиции. Вот мое удостоверение, командировочный и отдельное поручение следователя найти и доставить в РОВД вот эту машину. На каком основании вы хотите меня с машиной кому-то передавать — я был в своем праве и при свидетелях орал на старшего по КПП гаишного старлея: — то, что в Н-ске тамошнее начальство зарегистрировало похищенную у нас машину на местного предпринимателя не имеет никаких законных оснований. Вот копия доверенности, на основании чего машину поставили на учет в Республике, а вот заверенная телеграмма от нашего нотариуса, что доверенность с таким номером в реестре была выдана совсем другому гражданину. А в этих обстоятельствах вполне возможно, что вообще хозяина машины убили. И вы хотите меня с машиной передать вот этим хлопцам на основании непонятной ориентировки? — я пренебрежительно махнул в сторону сержантов — представителей ГАИ соседней области, что не успели догнать меня на своей территории.

Старший лейтенант задумчиво пожевал губами, зачем-то погладил служебный жетон на груди, потом, очевидно приняв какое-то решение, повернулся к «соседям»

— Нет, ребята, машину я вам не отдам. У капитана все законно, а вы езжайте к себе домой.

— Мы доложим руководству — не прощание злобно бросил один из сержантов, направляясь к выходу.

— А тебе до Столярово наш экипаж сопроводит, а то, что-то эти ребятишки что-то очень рьяно за тобой гнались — признав меня за своего, старший поста стал приветлив: — У нас как раз экипаж на обед поедет. Давай, счастливой дороги.

— Почему здесь помято и бок поцарапан? — молодая вдова, прибывшая в РОВД в сопровождении симпатичного молодого человека в импортном костюме, брезгливо потыкала пальчиком в вмятину на золотистом «кенгурятнике»: — мне кажется я с вами не об этом договаривалась.

— Я с вами тоже не договаривался, что в меня стрелять будут — я сунул вдовице связку ключей: — Если бы в машину попали, вы бы мне тоже претензии предъявляли?

— Я не знаю, о чем вы говорите, но я вам деньги заплатила и поэтому…

— Знаешь, что, дорогая, иди в жопу со своей машиной — я развернулся и пошел в здание РОВД. Надеюсь, что ты еще хлебнешь лиха со своей тачкой.

Разборка по поводу моего безобразного поведения в командировке было коротким. На невнятное сообщение из милиции Н-ска, в связи с тем, что отдельное поручение следователя я выполнил, а законность перехода права собственности на «Форд» после официальной проверки здесь, стало еще более сомнительным, то в сердце восточно -сибирских степей был направлен письменный ответ с читаемым между строк смыслом «Сами дураки». Служба моя втянулась в обычную колею. Лишь одно не давала мне покоя — Людмила. По приезду она постоянно находилась в приподнято-радостном настроении, постоянно читала бабкины книги в деревянном и кожаном черных переплетах, не снимала с головы черную ленту. Даже не постирала ее ни разу, что на нее не было похоже вообще. Так прошло три недели. А однажды вечером я обнаружил на трюмо в спальне записку — «Уехала на несколько дней, не волнуйся».

В пристроил Ареса к Людиной маме, загрузил в «копейку» подруги волнующегося Никсона, засунул в тайник под задним сидением обрез охотничьего ружья, от звонился руководству, что заболел и несколько дней пролежу с температурой, после чего выехал в ночь в сторону Республики — я почему-то точно знал, куда направилась эта девица.

Девятьсот километров я проехал за десять часов. В Нске снял квартиру на третьем этаже типичной панельной «хрущовки» и устроился у окна, выходящего на круг у автостанции. Два автобуса из столицы были мне не интересны. Третий автобус, пришедший под вечер оказался тем, что я ждал с самого утра — из салона легко соскочила на нагретый за день пыльный асфальт легкая девичья фигурка в белой блузке и короткой джинсовой юбке. Светлые волосы были забраны в скромный хвост, а набившая мне за неполный месяц черная лента изображала браслет на тонком девичьем запястье.