Песец библиотечный, подвид кровожадный - Елена Кароль

А ведь есть еще твари с Изнанки, которых изучают преимущественно на пятом курсе. Там вообще… тушите свет.

Так, не отвлекаемся!

Прошел день, к концу подходил второй… Библиотека была забита студентами под завязку. Я искренне радовалась, что у меня есть собственный уголок, где я могла спокойно грызть гранит науки. Гомон был повсюду, даже в столовой за едой можно было слышать тихие обсуждения всевозможных способов упокоения. А по вечерам парни собирались в общих гостиных, которые были на каждом этаже, и сбрасывали напряжение шуточными соревнованиями в силе и ловкости. В основном это был такой интересный вид борьбы, когда противники садились за стол, ставили на столешницу локти, сцепляли пальцы и старались перебороть соперника, уронив его руку на стол и прижав своей. Понаблюдала пару раз, но стоило парням в шутку предложить мне попытать счастья, как тут же отказалась, отшутившись, что меня не то что одной левой – одним пальцем уложат. Орки добродушно посмеялись, даже не подумав спорить, и я благополучно ушла к себе догрызать познавательный томик «Монстры гор и подземелий».

А ведь завтра уже экзамен!

И не сказать что я боялась, потому что могла без запинки ответить на все без исключения вопросы, но все равно, когда встала утром, меня немного потряхивало. Экзамен! Первый экзамен в моей жизни!

Оделась, умылась (душевые с раковинами находились в самом конце коридора), повесила на плечо еще вчера собранную сумку с учебниками, тетрадями и зачеткой, дождалась, когда Клара поудобнее устроится на другом плече, и только после этого шумно выдохнула напряжение и отправилась в аудиторию 227-Н, которая находилась на втором этаже основного здания академии в левом крыле.

На месте я была за три минуты до условного времени, вежливо постучала, открыла дверь и вошла, сразу оробев под изучающими взглядами комиссии, в которой… Да. Неожиданно.

– Доброе утро.

Я встретилась с изучающим взглядом магистра Иллуриана, кивнула и сразу же предпочла рассмотреть остальных преподавателей, вошедших в комиссию по приему экзамена у меня одной.

Кроме вампира за длинным преподавательским столом сидели еще двое: демон и дроу. Оба были уже немолоды, серьезны, относительно равнодушны, но я все равно сумела рассмотреть в их изучающих взглядах интерес.

– Здравствуй, Микаэль, – ответил мне магистр Иллуриан. – Проходи, оставляй свою спутницу на нашем столе и тяни билет. Надеюсь, ты готов к экзамену?

– Да, конечно.

Я сделала все, как мне сказали: пересадила Клару на стол, взяла ближайший листок, зачитала номер билета и вопросы (билет номер семь и такие вопросы, как «виды нежити первого уровня», «способ упокоения ревенанта» и «призыв и подчинение упыря»).

Отлично! Это же элементарно!

Просияв, я с выжиданием посмотрела на преподавателей.

– Мне сразу отвечать?

– А вы уже готовы? – слегка удивился демон.

– Я знаю ответы на все вопросы и могу начать рассказывать. – Я говорила уверенно, и магистр озадаченно хмыкнул:

– Интересно. Что ж, если вы так желаете… Но для начала разденьтесь, в аудитории тепло.

Остальные согласно покивали, и я, сняв сумку и куртку, положила их на ближайшую парту и вернулась к комиссии лишь с зачеткой. Отдала ее вампиру, а сама отошла от стола на шаг, заложила руки за спину, чуть прикрыла глаза, мысленно выстраивая очередность повествования, и начала рассказ:

– Нежить как таковая – общий термин, объединяющий существ, которые раньше жили обычной жизнью, потом, как водится, умерли, но сделали это не совсем удачно. Иначе говоря, после смерти они продолжили свое пребывание в этом мире, частично сохранив прежний облик либо полностью преобразившись в нечто совершенно иное, например став призраком. Условно всю нежить можно разделить на три вида: ту, что сохранила тело, то есть мышечный каркас и кожный покров, ту, у которой остались лишь кости, удерживаемые воедино магическим путем, и ту, от которой остался лишь дух либо душа. Начну по порядку…

Я рассказывала неторопливо, обстоятельно, перечисляя наименование за наименованием и не сильно углубляясь в описание, так как этого в билете не было. Захотят задать уточняющие вопросы, вот тогда и отвечу.

– И переходя к третьей группе, которая включает в себя привидений, баньши, ревенантов и духов, стоит особо отметить именно духов как самый разнообразный и непредсказуемый вид нежити. Они бывают как хранителями, так и душегубами, все зависит от обстоятельств гибели, прежней силы живого существа, его магической составляющей и воли мага, его призвавшего.

– Неплохо, – прервал меня дроу, когда я взяла паузу, чтобы вдохнуть. – С этим вопросом, пожалуй, все. Давайте перейдем ко второму.

– Хорошо.

Я мысленно вернулась к содержанию второго вопроса, затем чуть почесала нос, прикидывая, с чего начать, и приступила:

– Ревенант, как я уже упомянул, относится к группе духов, однако так бывает далеко не всегда. Порой случается и так, что дух погибшего существа настолько силен, что может управлять своим телом либо создать подобие тела, уплотнив свой собственный дух. Прежде всего ревенант – неупокоенный дух невинноубиенного, восставший из могилы, чтобы отомстить своим убийцам. В выполнении этой миссии – единственный смысл существования ревенанта, и, когда злодеи наказаны, душа мстителя самостоятельно и добровольно уходит на перерождение. Но до того организовать сей переход крайне сложно – ревенант практически неуничтожим и, даже будучи расчлененным, контролирует действия всех своих частей, сращивая себя заново или продолжая атаковать. К счастью для потенциальных убийц, далеко не всякий удостаивается возможности мстить после смерти. Чтобы обеспечить себе хотя бы минимальный шанс, надо иметь отменное здоровье для сохранения тела и могучую волю для сохранения души. Ревенант сохраняет все способности, которыми обладал при жизни, включая магические, так что неупокоенный мститель является воистину ужасным противником. Небольшим облегчением является то, что ревенанты обычно не прикасаются к оружию – они предпочитают вершить возмездие голыми руками – душат своих убийц, пока те, парализованные ужасом, смотрят на свою восставшую из мертвых жертву.

Впрочем, бывает и так, что, по мнению ревенанта, к его кончине отнеслись недостаточно душевно, оплакивали нерадиво, похороны провели малоторжественно, поминки оказались слишком скромными, да и траур был каким-то очень уж кратким, поверхностным и неискренним. В последнем случае ревенант может здорово досаждать оставшимся в живых родственникам, причем исключительно «из любви», и тогда уж избавиться от него практически невозможно.