Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая

быть, можешь не отдавать, — делает мне поблажку с барского плеча. Хотя деньги те были второй частью залога. Первую она мне, похоже, возвращать не собирается.

— Куда я пойду? Ночь на дворе.

— Я все сказала, Оля. Мне бордели не нужны. Я и так тебя тут с обеда жду.

Подтянув бегунок молнии на куртке вверх, вытаскиваю ручку чемодана, регулируя на оптимальную для себя высоту, и выхожу за дверь.

— Ключи!

— А, да, — кладу их в протянутую хозяйкой ладонь. — До свидания.

— Ага, — женщина хмыкает и сразу захлопывает дверь перед моим носом.

Я еще пару минут стою на лестничной клетке. Понимание, что она трогала мои вещи и, возможно, даже не все сложила, приходит позже. На улице. Я так и сижу на чемодане у подъезда в полной растерянности.

Звонить сейчас маме и беспокоить ее желания нет.

У Карины телефон недоступен, дети спят, и она сто процентов уже поставила авиарежим. А Ритка, Ритка умотала за город со своим шефом. Трубку вряд ли возьмет.

Единственный вариант — гостиница.

Пересев на лавочку, открываю приложение для съема жилья и начинаю перебирать варианты на эту ночь. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что занимаюсь ерундой.

Может быть, стоит позвонить Кириллу? Насколько это вообще нормально в контексте наших с ним отношений? Особенно после того, что произошло вчера…

19

"Кирилл так на меня смотрит! Так смотрит…" (с.) Оля

В доме родителей на редкость тихо.

В основном тут полно разговоров, воплей Ники, Веркиных причитаний и Олежкиного лицемерия. А теперь все словно вымерли.

Верка уехала к родителям, забрала дочь. Олег зависает по каким-то барам, мама, остающаяся в неведении по поводу нашего с братом конфликта, отвлекается от мыслей о разводе сына за готовкой. Отец заперся у себя в кабинете.

Туда-то я и иду, сразу, как только приветствую мать и заверяю, что обязательно останусь поужинать.

Отец, заметив меня, отбрасывает в сторону какие-то бумаги.

— Прости, но я поговорил с Ротмистровым, — предупреждаю сразу, пока он не развил эту тему.

Папа краснеет. Сжимает кулаки и смотрит волком. Неудивительно.

— Что? Ты в своем уме? Ты хотя бы представляешь, куда ты лезешь?

— Более чем, — отодвигаю стул и, повернув его спинкой вперед, присаживаюсь напротив отца. Между нами стол и папин гнев. — Он хотел мести, он ее получил. Олег отделается малой кровью. Твой бизнес не пострадает. А условие только одно.

— О чем вы договорились?

— Олегу придется уехать из города, и… — Знаю, что услышанная сейчас информация вскипятит кровь отца градусов до трехсот. — Закончить свою адвокатскую деятельность. Ты всегда сможешь помочь ему построить другой… бизнес.

— Зачем ты все это делаешь? Я еще в состоянии решить наши с Ротмистровым разногласия сам!

— Он в меня стрелял, — прищуриваюсь и задираю футболку. — Твой вечно хороший сын мог прострелить мне брюхо, если бы у него под рукой оказался не травмат. Это та информация, которую сам он тебе озвучить струсил.

Отец несколько раз шлепает губами. Белеет на глазах. Удивлен. Я вчера тоже, удивился…

— Из-за чего? — хмурится, нервно потирая переносицу.

— Это имеет значение?

— Имеет. Я знаю, что ты спишь с этой девчонкой. Зачем? Зачем она тебе вообще нужна? Что за одержимость? Зачем ты туда лезешь? Баб других мало?

Не первый раз я слышу Олькино имя и фразу «ты с ней спишь» в одном предложении. Даже как-то обидно. С реальностью ведь пока не совпадает.

— Какая разница, с кем я сплю? Ты считаешь, что его ревность, месть, или что там в его башке, — повышаю голос, — оправдывают поступок?

— Нет, — отец качает головой, — конечно нет. Но впутывать сюда Ротмистрова…

— Ты не оставил мне выбора, папа. Я знаю, как бы ты решил этот вопрос, и меня это не устраивает.

— Еще утром Ротмистров грозился отправить Олега за решетку. Ставил условие, что только так согласен сохранить наш совместный бизнес и дать право на общение с внучкой. Что изменилось? — отец прищуривается, упирается ладонями в ручки кресла, медленно принимая вертикальное положение.

— Ничего. Мы просто поговорили.

— Что он попросил у тебя взамен?

—Я всего лишь помог ему сориентироваться в одном деле. Все. Дальше мы эту тему развивать не будем.

— Сориентироваться? Сам? Или твой друг фээсбэшник…

— Еще громче ори, — упираюсь кулаком в колено. — Вопрос закрыт. Для всех.

* * *

Сквозь сомнения я все же выбираю номер Кира из ленты входящих. Почему-то так и не занесла в контакты, хотя циферки выучила наизусть. Само собой запомнилось.

Слушаю длинные гудки. Сбрасываю. Набираю снова, но Кирилл по-прежнему не берет трубку.

По коже бежит легкий озноб. Я одна, поздним вечером посреди улицы, с чемоданом в руках. Меня словно отбросило на два года назад, когда я вот так же сидела на лавке где-то в Петербурге. В голове никакого плана действий, разница лишь в том, что там мимо меня постоянно шныряли люди. Здесь же словно вымерли все. На часах одиннадцатый час, а город уже успел погрузиться в спячку.

Прогнав воспоминания, все-таки открываю в приложении первый попавшийся вариант гостиницы и бронирую там номер. Это недалеко, на такси минут пятнадцать максимум.

— Оля?

Оглядываюсь, замечая идущего к подъезду Кирилла.

— Ты чего тут… — его взгляд касается моего лица, но быстро перемещается на чемодан.

Бушманов прищуривается.

— Это что?

— Хозяйка попросила съехать. Я тебе звонила, но ты трубку не брал…

Кир тянется за телефоном.

— Я только от родителей. Звук еще в обед вырубил, звонки особо