Пятнадцать жизней Гарри Огаста - Клэр Норт

Метро создавало определенные проблемы моим преследователям – если, конечно, они были. За несколько месяцев его существования они не могли как следует отработать методику слежки и задержания подозрительных лиц в метрополитене, где почти всегда находились целые толпы людей. К тому же зимняя одежда наверняка затрудняла им опознание объекта.

Я прибыл на место раньше времени, агенты – тоже. Их было двое. Узнать их не составляло никакого труда – оба были в одинаковых темных пальто и не садились в прибывающие поезда, а оставались стоять на платформе. Мне показалось, что они чувствуют себя не в своей тарелке, понимая, что привлекают внимание. Один из них делал вид, будто читает свежий номер «Правды», другой с преувеличенным вниманием изучал карту метрополитена с изображенной на ней единственной веткой. Я сел в подошедший поезд, проехал две остановки, затем вышел на перрон и проехал две станции в обратном направлении. Этот фокус я проделал дважды. Оказавшись на станции «Автово» во второй раз, я заметил также женщину, которая замаскировалась гораздо лучше. Она захватила с собой коляску, в которой лежал ребенок (или его имитация) и вела себя так, словно ничто на свете, кроме ее малыша, ее не интересовало.

Наконец появился профессор. Он заметно нервничал. Встав у стены, принялся переминаться с ноги на ногу. Под мышкой он держал книгу. Это была работа Гейзенберга «Физические принципы квантовой теории». Вспоминая об этом, я невольно думаю, не было ли это попыткой профессора предупредить меня о том, что за ним следят. В самом деле, это был странный выбор для человека, который хотел немного почитать в метро. Возможно, Гулаков надеялся, что я обращу на это внимание. Так или иначе, факт оставался фактом: профессор находился под наблюдением, но при этом скорее всего располагал необходимой мне информацией. Раз за разом проезжая через станцию «Автово», я обдумывал свой следующий ход. С одной стороны, в данном случае вступать в контакт с Гулаковым с целью получения нужных мне сведений было очень опасно. С другой – если бы наша встреча не состоялась, его могли арестовать и упрятать куда-нибудь, и тогда мой лучший шанс найти Карпенко оказался бы упущенным. Членам клуба порой бывает нелегко быстро принять решение и действовать решительно – мы избалованы тем, что в нашем распоряжении всегда много, очень много времени. Мне все же не хотелось упустить отличную возможность добиться своего. К тому же цена бездействия могла оказаться слишком высокой. Поэтому, когда поезд, в очередной раз подходя к станции «Автово», начал притормаживать, я надвинул шляпу на глаза и закричал во весь голос:

– Держи вора!

Разумеется, никакого вора в вагоне не было, но мне нужна была суматоха и толкотня, и я без труда добился своей цели. Проложив себе локтями путь к дверям, я, когда поезд уже почти остановился, еще громче выкрикнул:

– У него пистолет!

Для усиления эффекта я достал собственное оружие и выстрелил в стену вагона. Двери открылись, и началась давка. Разумеется, мои действия нельзя было назвать безупречными – хотя бы потому, что я оказался в самом эпицентре свалки. Но мне помогло то, что паника началась и на платформе, поскольку испуганные выкрики «Пистолет! Пистолет!» разнеслись по всей станции. Агенты выхватили свое оружие. Меня били локтями, толкали, сбивали с ног, но я раз за разом поднимался и продирался к тому месту, где стоял испуганно вжавшийся в стену профессор. Добравшись до него, я грубо подхватил его под руку и повлек за собой.

Поскольку выход со станции представлял собой нечто вроде бутылочного горлышка, идти быстро было невозможно. Мы с профессором, стиснутые толпой, медленно продвигались вперед вместе с ней. Прижав ствол пистолета к животу Гулакова, я прошипел ему на ухо:

– Я знаю, что они здесь. Говорите сейчас же, где я могу найти Карпенко.

– Простите меня, – дрожащим голосом проговорил профессор. – Простите!

– Где Карпенко?!

– Петрок-112! Петрок-112! Он там!

Я отпустил локоть профессора и ввинтился в толпу. Мне было видно, как мои вооруженные преследователи пытаются проверять у окружающих их со всех сторон людей документы. Снаружи на станцию один за другим вбегали милиционеры в форме, с пистолетами в руках. Один из них оказался рядом со мной.

– Господи, у него пистолет! – громко выкрикнул я прямо ему в лицо и в ту же секунду сильно ударил его в нос и ухватился за руку с оружием, выворачивая ее и направляя вверх, в потолок. Раздался выстрел, металлический корпус пистолета под моими пальцами разом стал намного теплее. Рядом кто-то отчаянно вскрикнул. Еще сильнее вывернув запястье противника, я завладел его оружием и резко пнул его в пах. Он мешком рухнул на пол. В следующую секунду нас разделила беснующаяся толпа. Преодолевая сопротивление людского потока, я стал продираться в обратном направлении, в сторону платформы. Через несколько минут отчаянной борьбы с обезумевшими людьми, рвущимися к выходу со станции, мне удалось, сунув пистолет в карман, в последний момент запрыгнуть в вагон отправляющегося поезда.

До этого мне никогда не приходилось находиться в бегах, будучи на территории России. Поначалу я испытывал нечто вроде эйфории, но затем, когда на улице стало смеркаться, а я почувствовал, что у меня промокли и замерзли ноги, ликование ушло. Я стал мечтать о горячем душе и сухих простынях. Мои документы на имя Константина Прековского теперь представляли для меня бо́льшую опасность, чем полное отсутствие каких-либо бумаг, удостоверяющих личность. Отсутствие документов, по крайней мере, обеспечивало мне некоторую отсрочку, которая потребовалась бы властям для того, чтобы попытаться установить мою личность. Предъявление же паспорта на имя Константина Прековского означало бы для меня немедленное помещение в тюрьму или смерть. Поэтому я выбросил его в темную воду канала, купил себе новую шляпу и пальто и, зайдя в букинистический магазин, принялся листать атлас Советского Союза, пытаясь найти город под названием Петрок-112. Это, однако, не дало никакого результата. Я хотел было отправиться в клуб «Хронос», однако затем решил, что мой визит и рассказ о том, что произошло – а избежать этого рассказа мне не удалось бы ни при каких обстоятельствах, – расстроил бы Ольгу и вызвал ее неодобрение. К тому же я не был уверен, что появление на станции «Автово» агентов госбезопасности было вызвано только расспросами профессора Гулакова о Виталии Карпенко. Поэтому я продолжил изучать атлас и в конце концов обнаружил Петрок-111 и Петрок-113, крохотные точки в пустынной местности в северной части страны. Решив, что они, по крайней мере, могут стать отправной точкой в моих поисках, я дождался последнего трамвая и отправился на Финляндский вокзал, чтобы забрать запасные документы. У меня их было два комплекта. Оба были спрятаны в пустующей будке сигнальщика, расположенной рядом с путями. Один комплект был на имя Михаила Камина, члена партии, эксперта по вопросам промышленности – должность была достаточно высокой, что в случае удачи могло избавить меня от чрезмерного интереса правоохранительных органов и серьезных проверок с их стороны. Второй паспорт был финским, с уже проставленной в нем отметкой о въезде. Я прикрепил его к ноге ниже колена при помощи хирургического пластыря и резиновой ленты. Ночь я провел в будке сигнальщика, прислушиваясь к шуршанию мышей, и к утру изрядно промерз. Мне предстояло отправиться на север.