Тайна греческого гроба - Эллери Квин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Информации для размышления было немного. Кто-то включил верхний свет, они стояли вдоль стен комнаты и глядели на разбитую, окровавленную голову того, кто был совсем недавно Гилбертом Слоуном.
Стол стоял посредине его личного кабинета. Один конец стола — прямо напротив дверного проема, поэтому из галереи можно было увидеть тело сбоку. Слоун сидел в кожаном кресле, съехав немного вперед, голова и левая рука — на зеленом сукне, правая — вдоль кресла. Точно под правой рукой, на несколько дюймов ниже кончиков пальцев, на полу лежал револьвер, словно выпавший из этой руки. Инспектор наклонился и, не касаясь тела, осмотрел правый висок покойного, хорошо видный в падавшем из нескольких мест свете. В виске была глубокая, рваная ярко-красная дыра, с черными следами пороха вокруг — несомненно, входное отверстие пули. Старик опустился на колени и очень аккуратно поднял револьвер с пола. Не хватало лишь одной пули. Инспектор понюхал дуло и кивнул!
— Если это не самоубийство, — объявил он, поднимаясь на ноги, — то я дядя шимпанзе.
Эллери оглядел комнату. Небольшой, чистенький кабинет, и похоже, все в нем находится точно на привычных местах. Ни малейшего следа борьбы.
Между тем инспектор отослал в управление одного из детективов с завернутым в кусок ткани револьвером. Когда тот вышел, инспектор повернулся к Эллери:
— Ну, тебе и этого мало? Ты и это считаешь инсценировкой?
Взгляд Эллери блуждал где-то далеко за стенами этой комнаты. Он сказал вполголоса:
— Нет, все выглядит очень натурально. Но я не могу понять, откуда вдруг эта настоятельная потребность в самоубийстве. В конце концов, в нашей сегодняшней беседе со Слоуном не было сказано ничего такого, чтобы он мог заподозрить наличие у тебя улик против него. Мы ничего не говорили о завещании, ключ еще не был найден, миссис Вриленд еще не рассказала свою историю. Я начинаю подозревать...
Они посмотрели друг на друга.
— Миссис Слоун! — вскрикнули они разом, и Эллери бросился к телефону на столе. Он начал оживленно расспрашивать телефонистку, затем его переключили на центральную контору телефонной компании...
В это время инспектор отвлекся. Слабый звук завывающей сирены донесся с Мэдисон-авеню, затем на улице заскрипели тормоза, и он услышал тяжелый топот по лестнице. Инспектор вышел в галерею. Безжалостное разрушение сержантом Вели охранной сигнализации принесло свои плоды. К нему мчалась команда неулыбчивых людей с автоматами наизготовку. Пришлось потратить несколько минут, доказывая им, что он действительно тот самый, да, знаменитый инспектор Квин из управления, что люди в комнате не воры, а детективы, и из галереи Халкиса, по-видимому, ничего не пропало. Когда же он их успокоил и отправил обратно, а сам вернулся в кабинет, то застал Эллери в кресле, с сигаретой и в крайне встревоженном состоянии. Отец давно его таким не видел.
— Что-нибудь разузнал?
— Это невероятно... Понадобилось время, но в конце концов информацию я получил. Сегодня вечером на этот аппарат был один входящий звонок, — угрюмо произнес Эллери. — Час примерно назад. Мы его проследили. Звонили из дома Халкиса.
— Как я и думал. Вот так он узнал, что игра окончена! Кто-то подслушал наш разговор в библиотеке и предупредил Слоуна из дома по телефону.
— С другой стороны, — устало сказал Эллери, — у меня нет возможности узнать, кто сюда звонил и о чем они говорили. Тебе придется довольствоваться голыми фактами.
— Поверь мне, их вполне хватает. Томас!
В дверях появился Вели.
— Мигом к Халкису и опроси всех. Узнай, кто находился в доме сегодня вечером в то время, пока мы обыскивали комнату Слоуна, допрашивали Слоуна и миссис Вриленд и разговаривали о деле Слоуна в библиотеке. Если сможешь, узнай, кто сегодня вечером пользовался домашними телефонами, и обязательно допроси миссис Слоун с пристрастием. Понял?
— Новость выболтать?
— Конечно. Захвати с собой кого-нибудь из парней. И чтобы никто оттуда ни ногой, пока я не разрешу.
Вели ушел. Зазвонил телефон, инспектор снял трубку. Это был детектив, откомандированный с револьвером. Он преуспел: оружие было зарегистрировано по официальному разрешению, выданному Гилберту Слоуну. Старик, посмеиваясь, позвонил в управление и вызвал доктора Сэмюэля Праути, помощника судмедэксперта.
Отойдя от телефона, инспектор увидел, что Эллери изучает небольшой сейф, встроенный в стену за столом Слоуна. Круглая стальная дверца была широко открыта.
— И что там?
— Пока не знаю... Ага! — Эллери поправил пенсне на носу, чтобы лучше держалось, и наклонился. Несколько документов расшвыряно по дну маленького сейфа, а под ними... какой-то металлический предмет. Инспектор сразу отобрал его у Эллери.
Это были тяжелые старинные золотые часы, отшлифованные возрастом. Механизм не подавал признаков жизни. Старик перевернул часы другой стороной.
— Так это же... Ах, проклятье! — Он вдруг пустился в пляс, размахивая часами над головой. — Эллери, — кричал он, — ну все, последний гвоздь! Да пусть хоть Бог, хоть сатана — никто не подкопается! Дельце закончено!
Эллери придирчиво исследовал часы. На обратной стороне открытой крышки золотого корпуса виднелась выгравированная крохотными буковками и почти стершаяся надпись: «Альберт Гримшоу». Явно очень давняя.
Эллери был страшно недоволен. Отец еще усугубил его досаду, когда сказал, засовывая часы в карман пиджака:
— Без вопросов. Это подтверждение. Очевидно, Слоун забрал эти часы с тела Гримшоу вместе с долговым письмом. Вкупе с самоубийством это будет самым прочным доказательством вины Слоуна, какого только можно пожелать.
— Вот уже тут я полностью с тобой согласен, — уныло сказал Эллери.
* * *Немного позже на сцене самоубийства появились Майлс Вудраф и помощник окружного прокурора Пеппер. Они смотрели на останки Слоуна трезвым взглядом, полным здравого смысла.
— Значит, все-таки Слоун, — сказал Вудраф. Под его обычной красно-коричневой кожей выступили бледные желваки на щеках. — Я знал, что кража завещания была выгодна прежде всего ему... Ну что, инспектор, дело закончено?
— Слава богу, да.
— Для мужчины это самый дрянной исход, — сказал Пеппер. — Трусливый. Но, судя по тому, что я о нем знаю, Слоун и был почти баба... Мы сейчас с Вудрафом были на пути к дому Халкиса и столкнулись с сержантом Вели. Он рассказал нам, что случилось, и мы сразу сюда. Вудраф, расскажи те инспектору о завещании.
Вудраф тяжело опустился на модернистский диван в углу и вытер лицо.
— Что тут рассказывать. Клочок подлинный. Пеппер, я думаю, это подтвердит. Обрывок точно совпадает с соответствующей частью копии, хранящейся у меня в конторе. И почерк, которым вписано имя Гримшоу, я узнал — это рука Халкиса, никаких сомнений.
— Отлично. Но нам тоже нужно убедиться. У вас это все с собой?
— Разумеется. — Вудраф протянул инспектору большой коричневатый конверт. — Здесь еще несколько образцов почерка Халкиса.
Старик заглянул в конверт, кивнул и поманил детектива:
— Джонсон, пойди разыщи Уну Ламберт, эксперта по почерку. Ее домашний адрес есть в управлении. Попроси исследовать все образцы почерка из этого конверта. И пусть изучит машинопись на обгорелом клочке. Это нужно сделать немедленно.
Только Джонсон отошел, как в комнате возникла долговязая фигура доктора Праути, как всегда с сигарой во рту.
— Входите, док, — мягко проговорил инспектор. — Здесь для вас имеется еще один труп. Кажется, последний.
— В данном деле. — Эксперт поставил на диван свою черную сумку и посмотрел на развороченную голову Слоуна. — Фу-у! Так это, значит, вы? Эй! Вот уж не думал, что встречусь с вами при таких обстоятельствах, мистер Слоун.
Сбросив пальто и шляпу, он приступил к делу. Спустя пять минут он поднялся с колен:
— Явный случай самоубийства, и это мой вердикт, даже если кто-то здесь думает иначе. Где пушка?
— Послал проверить, — ответил инспектор.
— 38-й калибр?
— Верно.
— Я спросил об оружии, — продолжал помощник судмедэксперта, дожевывая сигару, — потому что пули-то нет.
— Что значит «нет»? — быстро среагировал Эллери.
— Спокойнее, Квин. Давайте сюда.
Эллери и все остальные столпились вокруг стола, а доктор Праути наклонился над покойным, захватил в горсти растрепавшиеся редкие волосы и поднял голову. На левой стороне, лежавшей до этого на зеленом сукне, также было пятно крови и различимое отверстие. Место, где лежала голова, пропиталось кровью.
— Пуля прошла ему через кумпол навылет. Она должна быть где-то там.
Он притянул тело к спинке кресла так спокойно, будто имел дело с мешком тряпья. Резко дернув голову за окровавленные волосы и приведя ее в вертикальное положение, он скосил взгляд в том направлении, куда должна была улететь пуля, если бы Слоун застрелился сидя в кресле.