Не устоять перед соблазном - Мэри Бэлоу

– Но сейчас, – продолжала Несси, и ее глаза вдруг засветились, – мы не только любим друг друга, мы влюблены друг в друга. Если есть желание любить, Кейт, любовь сама придет к тебе. Обещаю.

– Но я уже люблю лорда Монфора, – возразила Кэтрин. – И он любит меня.

Она опять переигрывает.

– Конечно. – Улыбка Ванессы свидетельствовала о том, что она понимает это, но что все равно у нее остается надежда. – Конечно, любишь. Ах, я так хочу, чтобы ты была счастлива! Я хочу, чтобы обе мои сестры были счастливы. И Стивен тоже, хотя он еще слишком молод, чтобы о нем нужно было беспокоиться.

Она сморгнула слезы и опять засмеялась.

В этот момент в дверях появился Стивен. В черно-белом наряде он был до умопомрачения красив и выглядел очень взрослым.

– Кейт, – проговорил он, подходя к сестре. – Я бы сказал «моя любимая сестренка», если бы вы все трое не были моими любимыми. Жаль, что я не старший брат, иначе я мог бы заботиться о тебе и оберегать тебя, как ты заботилась обо мне. Жаль, что приходится так скоро отдавать тебя другому мужчине. Но Монти – достойный человек, несмотря ни на что. Я убежден в этом. Он совсем не злой. Иначе я никогда не смог бы с ним подружиться. Он будет хорошо с тобой обращаться.

– Естественно. – Кэтрин рассмешила серьезность Стивена. – И скоро твой друг станет твоим зятем.

– Я решил, что надо зайти к вам, – послышался голос Эллиота, – и напомнить, что сегодня нас всех ждут в церкви Святого Георгия. А то мне вдруг показалось, что вы об этом забыли.

Кэтрин вспомнила, как впервые увидела его на ассамблее в честь Дня святого Валентина в Трокбридже. Тогда она решила – и так же решили все присутствовавшие дамы, – что в жизни не видела более красивого мужчины. Сейчас же, когда он стал мужем Несси и отцом Изабеллы и Сэма, она воспринимала его как очень близкого человека.

Да, Несси повезло с выбором.

– Кэтрин, не пугайся, я не собираюсь произносить трогательные речи или давать мудрые советы, – сказал он. – Все это будет потом. Но должен отметить, что ты выглядишь просто очаровательно.

– Спасибо, Эллиот. – Кэтрин шагнула к нему, и они обнялись.

Неужели у всех невест возникает ощущение, будто они прощаются со всеми, кто им близок и дорог? Разве это естественно?

Кэтрин отстранилась от Эллиота и улыбнулась. Ее глаза остались сухими, однако в горле стоял ком.

– Если этому дню, – проговорила она, – предстоит стать счастливейшим днем моей жизни – а я полна решимости сделать его именно таковым, – пусть он начнется с серьезного события. Быстро всем в церковь.

Спустя минуту она осталась наедине с братом. Комната вдруг показалась ей пустой – все ее вещи уже упаковали и увезли. В душе появилось чувство, что она здесь чужая. И ведь это так. И этот особняк, и эта комната больше никогда не будут ее домом.

Кэтрин взяла руки Стивена в свои.

– Ты была моей любимицей, Кейт, – смущенно сказал брат. – И остаешься. Ты ближе мне по возрасту, ты была мне товарищем по играм, ты была моим другом и наперсницей. Счастья тебе.

– Я намерена стать счастливейшей женщиной в мире, – заверила его Кэтрин.

Она попыталась улыбнуться, но на глаза навернулись слезы.

– Ах, Стивен! – дрожащим голосом добавила она. – Я буду счастлива. Вот увидишь.

Члены его семьи сидели на скамьях позади него – Рейчел с Гудингом, Шарлотта, дядя, брат отца и три его сына, двоюродных брата Джаспера.

Его семья. Его кровные родственники. Его группа поддержки, люди, чья любовь к нему безусловна. Губы Джаспера скривились в ухмылке. Поводов для цинизма у него нет, весь его сарказм направлен на него самого. Он мог бы приложить усилия к тому, чтобы установить более тесные родственные связи после смерти второго мужа матери. Или после ее смерти.

Однако он ничего этого не сделал.

А теперь уже поздно что-то делать.

Ему вдруг стало интересно – он перестал задумываться об этом много лет назад, – как сложилась бы жизнь, если бы его отец не попытался перескочить через ограду, а поехал бы к воротам, как сделал бы на его месте любой разумный человек. Однако отец прыгнул. И погиб.

Джаспер ощутил необычный спазм в горле и приказал себе отвлечься. Надо быть осторожнее, а то, не приведи Господь, он в день своей свадьбы будет оплакивать собственное утраченное детство. И тем самым даст сплетникам массу пищи для сплетен.

Если он не ошибается, невеста опаздывает. Вот будет здорово, если она вообще не появится!

Эффектная будет катастрофа.

Джаспер, который всегда, кроме последнего месяца, считал своей обязанностью ни из-за чего не переживать, вдруг ощутил странную тревогу в душе и неприятный холодок в желудке и очень пожалел, что позавтракал. Подождите-ка! Так ведь он не завтракал!

А еще он очень сожалел, что сегодня утром позволил своему камердинеру так туго повязать галстук.

Кон, сидевший рядом, оглянулся, пихнул его локтем в бок, и оба встали. В задних рядах произошло какое-то движение, и все присутствующие – черт побери, как их много! – вывернули шеи, чтобы не пропустить момент появления невесты.

Священник направился к алтарю.

Все отлично – невеста появилась, его глаза сухи.

Джаспер медленно вдохнул и забыл выдохнуть, когда увидел Кэтрин. Господь всемогущий, да она красива! Только это для него не открытие. Он считал так, когда познакомился с ней три года назад. И убеждался в этом каждый раз, когда видел ее.

Однако сегодня она его невеста. Скоро она станет его женой. Его баронессой.

И сегодня она… гм… сегодня она очень красива.

Джаспер порадовался, что надел темно-синий фрак с бледно-серыми бриджами и белой льняной сорочкой, отказавшись от столь модной черно-белой гаммы. Он решил, что черный больше подходит для похорон. Зато сейчас они будут гармонировать друг с другом.

А будут ли?

Ну, гармонировать?

Он пообещал ей, что сделает ее счастливой, не так ли? Или он лишь сказал, что попытается не сделать ее несчастной?

Черт побери, вся эта куча гостей, большая часть которых заявилась сюда только из любопытства, не должна уйти отсюда с мыслью, что он несчастен. Или что она несчастна. Он этого не допустит и сделает все, что в его силах.

Джаспер устремил взгляд на Кэтрин, которая шла под руку с Мертоном. Он вдруг вспомнил, что можно открыть глаза пошире, и теперь любовался ею. И улыбался ей.

Кэтрин тоже смотрела на него через тонкую фату, ниспадавшую из-под шляпки и прикрывавшую лицо. Ее щеки оживлял румянец – во всяком случае, ему так казалось.

А когда у гостей, сидевших на передних скамьях, появилась возможность разглядеть ее лицо, она улыбнулась Джасперу, и ему показалось, что церковь озарилась солнечным светом. Позвольте, но ведь день пасмурный, не так ли?