Механист - Вадим Вознесенский

Возможно, между Местами Силы и Местами Поклонения имеется связь, как не может ее не быть и с энергетикой более высокого порядка — космической. Однако я не нахожу ее, связи, логических подтверждений. Не исключено, синапсом этих явлений служили легендарные боги. Но о них я тоже ничего не знаю. Кроме догадок.

Так или иначе — сейчас наш маленький отряд из девяти человек приближался к какому-то древнему, заброшенному Месту Поклонения.

Вик сначала дивился, как это без всякого видения Моисей его просчитал. С одной стороны, вроде бы логично — неприкаянные шли вдоль гор на юг тем же маршрутом, что и Старьевщик с Венди. Глупо было искать другие дороги. Стрельба слышалась при желании, да механист и не скрывался. Вывод, что это именно Вик шумит где-то впереди, в общем-то напрашивался — местные огнестрельным оружием хоть и не брезгуют, но повседневную дичь промышляют все больше луком или силками. Стрельбу расчехляют только ради самой достойной добычи или в случае серьезной опасности. Если раз за всю вылазку придется выстрелить — несколько ночей потом у Хозяина Тайги или Гор, это зависит, где напакостят, прощения просят. А вот так, направо и налево, не щадя боеприпасов и окружения, — это только Инженер может додуматься.

Когда он вдруг перестает громыхать по лесу — значит, погоню почуял и таится. А раз Инженер таится — на добро не надейся, где-нибудь в укромном месте подкараулит и пульнет фарфоркой в лобешник, никакой видок и даже видутана не заговорит. Значит, надо остерегаться мест, пригодных для засады. Вроде бы — ход мысли обоснованный.

Но Старьевщик не мог взять в толк, как Моисей догадался, что поджидают его именно на том скальном гребне. Как будто мало в горах не менее удобных участков ландшафта. Списал все на вожачью мудрость и опыт. Пахан же от прямого вопроса увильнул.

А разгадка оказалась до обидного простой. Менестрель чуть позже под хохот неприкаянных поделился:

— Батько и вчерась два таких представления устраивал. Говорит, Инжэнэр, сука, нашарохался, вальнет дуплетом из кустов и только после расчухается правду искать. Лучше, говорит, несколько разов перебздеть, чем потом евонные дробины из жопы выковыривать. Битый час возле какой-то каменюки проторчали, пока пахан булыжники уговаривал.

У паренька здорово получалось пародировать акцент и манеру общения Моисея с подчиненными — неприкаянные ржали вовсю, хотя, по раскладу, веселиться им особо не приходилось.

Моисей рассказал свою историю, когда бойцы принялись разбивать лагерь — чего уж дальше идти, раз все так хорошо закончилось. Пахан со Старьевщиком отошли в сторону, поднялись повыше, глянули на окрестности. Темнеющее небо на юге предупреждало о вероятном ночном ненастье. Не привыкать, разве что южные ветры, путаясь в горах, дули в этих местах нечасто.

— Че-то перестало у нас все складываться, механист, как с тобой расстались. Ясавэй не справился, сказал: заемная сила ушла, истощилась. Мы, чего уже тогда тихариться, ломанулись к руднику в лоб, но там янычары службу несли как положено. Видутана, опять же, ослаб ни с чего, надорвался что ли. И из Саранпауля к лагерю подоспели, а сейчас вообще подкрепление ханское от самой Югры — откуда так быстро? Одним словом, обложили нас, как лисиц, еле соскочили. Только задницей чувствую: ухватили след, будут теперь на хвосте болтаться.

Вик раздраженно сплюнул — не хватало своих погонь, так чужую подцепили. Пахан дальше поведал, что не все так, конечно, убого, как кажется. Неприкаянных потрепали изрядно, но шестеро, которые при Моисее, это не все, что вообще осталось. Разбежался отряд грамотно — пятью группами в разные стороны, часть за Пояс ушла, тоже вдоль гор, но по другую сторону сейчас идут, другие по дуге на восток, кто через тайгу, кто еще как. Моисей тем путем двинул, по которому отряд на север поднимался, чтобы на себя погоню вызвать. С собой самых опытных забрал, ну и Менестрель подвязался.

Короче, организованное отступление, они даже при самом удачном раскладе планировали именно так рассеиваться. Знали: шуму наделают по-любому. А что, несолоно хлебавши, то не впервой приходится лапу сосать. Жизнь такая неприкаянная — сегодня ты ее, завтра она тебя.

По-настоящему хреново теперь с Ясавэем. Он сам понять не может, куда здоровье девается. Так был просто усталый, жаловался — много зла в себя взял. А восьмого дня утром вдруг опрокинулся навзничь, и подняться уже не смог. Теперь на носилках тащат, и с каждым днем все хуже ему — скоро, кроме как со своими хэге-духами, ни с кем говорить не сможет.

— Мы бы тебя догонять не взялись — ну, идешь и идешь впереди, чего тебя в наши заморочки впутывать…

Вот уж действительно.

— …но такая непруха навалилась. А может, поговорим с твоей ханум? Кроме нее, Ясавэю помочь некому. Он хоть и с придурью, но свой ведь в доску, и вообще — как нам без шамана? Посмотрит, как думаешь?

Вик вспомнил, что с ними самими случилось восьмого дня утром, и немало удивился. Совпадение? К тому же очень насторожили реплики про истощение заемных сил, в которых видутана черпал вдохновение, и признание насчет принятого в себя зла. Очень хорошо это все увязывалось с освежеванными трупами в лесной избушке. Но там-то было дело рук Гоньбы. С другого боку, знай, Моисей о Гоньбе, он бы на таких мелочах не прокалывался — опытный волчара. Или дурачка разыгрывает?

— Это ты с ней и разговаривай, — пожал плечами Старьевщик и как бы, между прочим, поинтересовался: — А что вы вообще, пахан, в Приполярье поперлись?

Моисей задумчиво посмотрел на горы, словно ответ был написан на их прикрытых низкими облаками вершинах.

— Знаешь, Инженер, хоть убей, толком не знаю.

Кто поймет видутана? Он ведь далеко не обыкновенный видок. Хоть слова и выглядят похожими, но между понятиями «видутана» и «видок» — пропасть. Если уж быть точным, правильно говорить выду'тана, но язык Старьевщика и Моисея не способен произнести это так, как должно. Ну и нечего коверкать язык предков дешевыми потугами — пускай тогда звучит на современный манер, людям оно привычнее.

А разница… она не ограничивается тем, что видоки появились после Большой Войны, а выду'тана были, наверное, всегда. И не в том дело, что выду'тана застали богов, созерцали их, говорили с ними. Или что видоков — множество, a выду'тана — единицы. Принципиальное различие: видоки видят, а выду'тана — знают. И еще — то, что знает выду'тана, не всегда поймет даже очень способный видок. Самое главное — иногда то, что знает выду'тана, не понимает и он сам. Разумом. Потому что выду'тана — не весь здесь и уже не всегда человек. Он тадебе, шаман, но даже среди шаманов он выду'тана — шаман Верхнего Мира. Того самого Верхнего Мира, которого, кстати, как и Нижнего, примерно с тех самых пор, когда начали появляться видоки, вроде бы не существует.

Разве можно понять выду'тана — шамана Мира, Которого Уже Нет?

— Мы за Ясавэем увязались. Знаешь, с ним бывает такое — откамлает иной раз ночь у костра, и сам не свой становится, хоть кол на голове теши. И объяснить толком не может — бормочет: мол, грядет былое, идут хозяева хозяев, надо, короче, и все тут. Я-то ему доверяю, видутана про всякие косяки за тыщу верст знает, а где беспредел, там и неприкаянным поживиться можно. Но, когда сюда заявились, я прям опешил — экая тишь да глушь. А Ясавэй напрягся, что борзая из ханской псарни, — вай-вай-вай, нехорошей силы много, вся от Нижнего Мира, куда ж ей деваться здесь. Надо, говорит, брать да тратить, а то плохо будет. Ну я и придумал с рудником аферу.

Моисей прицокнул языком, словно до сих пор гордился своей задумкой. Старьевщик в принципе согласился — способ новаторский. Перехват передачи, работа от чужой личины, блокирование обратного канала. Только фиг бы чего вышло, если б видутана не запитался, случайно либо нарочно — это еще разобраться, от выброса энергии из кровавого генератора ищеек.

— Прикинь, Инженер, я такого трюка еще ни разу не видел. — Пахан подтвердил правильность размышлений механиста. — Ясавэй — шаман сильный, только больше насчет погоды-удачи договориться или болезнь прогнать. А тут — рассчитали направление, видутана подходящий холмик выбрал, на камень сел, бубен поднял, что тарелку на той штуке, через которую связь идет, поводил им по сторонам — и хрясь колотушкой! Потом эту самую колотушку тоже вверх задрал. Ты меня знаешь, мои таланты скромные, много лишнего не вижу, но только даже я почуял, как на его колотушку хэге воронкой наматываются один за другим, а шкура у бубна сама по себе туда-сюда ходит. Веришь — больше недели так сидел, не ел, не пил, только бормотал на своем тарабарском «пухуця-нянгы-хабцянго» всякое. Мне кажется, ему тогда по фиг что делать было — хоть моими словами с Саранпаулем разговаривать, хоть тучи разгонять. Лишь бы качать то, что к колотушке липнет, и с бубна рассеивать.