Чудо купальской ночи - Татьяна Алюшина

– Ребят! – распорядилась Алина. – Вы тут походите еще, посмотрите, подумайте, а мне срочно надо возвращаться в Москву. Клим, ты же отвезешь Полину?

– Отвезу, – подтвердил Ставров.

– Ну вот и ладненько! – порадовалась Алина, быстро попрощалась и умотала с ветерком.

– Тебе надо еще что-то смотреть? – спросила Полина у Ставрова.

– Я бы еще разок осмотрел заднюю веранду.

На задней веранде они подзадержались, целуясь долго, с короткими перерывами на шепот, улыбки, и повторяя все сначала, пользуясь тем, что там никого не было, кроме них: рабочие находились в самом доме и на участке перед ним, а ландшафтник руководил посадками вдоль забора. «Насмотревшись» до головокружения устройства веранды, собрались покинуть эту усадебку.

Машина Клима уже медленно выезжала из распахнутых ворот, когда к ним поспешил ландшафтный дизайнер, махая рукой на бегу, чтобы привлечь к себе внимание. Клим остановился, вышел из автомобиля навстречу, они поговорили минут пять, пожали друг другу руки, Ставров вернулся в машину, и они поехали дальше.

– Что он забыл? – поинтересовалась Полина.

– Поговорить со мной, – объяснил Клим. – Это же поселок для очень богатых людей, и ландшафты своих участков они меняют частенько в свете новых модных веяний, а к ним необходимы и новые изделия из ковки. Мы с Колей уже не первый раз работаем вместе, вот он и спросил, поучаствую ли я в его новом проекте.

– И что ты ответил?

– Посмотрим, – и Клим пояснил: – Я не даю обещаний, если не уверен, что могу их исполнить.

– Вот какой ты правильный мужчина, – похвалила его с большой долей гордости Полина.

– Обыкновенный, – не поддержал ее похвалы Ставров и более веселым тоном попросил: – Лучше скажи, ты надумала с переездом?

– Нет пока, – улыбнулась Полина и повинилась: – Когда начинаю об этом думать, то пугаюсь, как соображу, сколько всего мне надо. Я и не представляла, что у меня, оказывается, тоже целое производство. Одних ниток три большущие коробки наберется, а еще пяльцы, ткани, инструмент, спицы-крючки, станок для шалей и вышивок. Ну и я сверху этой горы, как Матрена на чайнике.

– Да хоть все содержимое твоей квартиры, – уверил активно Клим, – перевезем за один день. Разве в этом проблема?

– Наверное, не только в этом, – призналась Полина, и румянец на ее щечках сделался более интенсивного цвета, – но мне…

Клим внимательно слушал и смотрел на нее, а Поля от смущения не могла выдержать этого вопрошающего взгляда и отвернулась, посмотрела на дорогу, тщательно подбирая слова, и в этот момент увидела, что впереди из-за поворота на огромной скорости выскочила красная спортивная машина. Да так выскочила, что ее занесло чуть ли не в кювет. А Поля вдруг ощутила, как мгновенно замерло предупреждающе сердце, и, не осознавая, что делает, схватилась за руку Ставрова.

– Клим! – испуганно крикнула она.

Он резко повернул голову, увидел красный «Ягуар», выходивший из неконтролируемого виража и проскрежетавший по самому краю обочины двумя колесами. Ставров мгновенно оценил ситуацию, прикинул мысленно скорость, на которой неслась мажорная тачка, отметил отсутствие других машин на дороге, успев посмотреть в зеркало заднего вида, и на всякий случай сдвинул свой джип к обочине.

И в этот момент вихлявший по дороге из стороны в сторону зигзагами, явно неуправляемый «Ягуар» вынесло на встречную полосу. Теперь он несся прямо на машину Клима – лоб в лоб!

Ставров резко выкрутил до упора руль, стараясь вывезти из-под удара машину. И у него получилось! Получилось! Сила-то в руках у него недюжинная! И даже Полине стало видно, что машины разойдутся краями, совсем близко, но разойдутся…

Но в последние мгновения – в четыре удара сердца! – страшный красный болид вильнул назад к центру дороги! Всего одно резкое, дурное движение…

– Держись!! – прокричал Клим.

Полина успела интуитивно рвануть руку вверх, прикрывая лицо локтем… Девушка почувствовала сильнейший удар, сотрясший машину, и даже что-то пропищала или прокричала от страха и провалилась в темноту сознания…

Но очень скоро, буквально через несколько секунд, пришла в себя, увидела перед собой большое белое мутное пятно, тут же перепугалась, что у нее что-то со зрением, и подумала шальной мыслью:

«А как же я теперь работать буду?»

Но с перепугу тут же и сфокусировала зрение, и размытые линии обрели правильные формы и четкость. Поля сообразила, что это не белесый экран потерянного зрения, а надувшаяся подушка безопасности. И почему-то она пугала девушку своей инородностью в четком и строгом пространстве машины, подчеркивая, что случилось несчастье. Полина судорожно начала пытаться ее поскорее сдуть, но сбоку мешала еще одна сработавшая подушка, и обнаружилось, что правая рука девушки не очень-то слушается и болит.

– Сейчас! – услышала Полина слева хриплый голос Клима.

– Мы живы? – от шока глупо спросила девушка.

– Вполне, – уверенно заявил Ставров и попросил: – Ты только не пугайся сильно, Поленька. Сейчас я тебя осмотрю.

Наклонился в ее сторону, полез в ящик покореженного от удара бардачка, пошерудил там рукой и извлек небольшой складной ножик, открыл лезвие и проткнул вянущие потихоньку шары обеих подушек безопасности. Клим придвинулся к Поле совсем близко, погладил по голове, как ребенка успокаивающий взрослый.

– Где болит? – спросил очень заботливым, нежным голосом.

– Не знаю, – почему-то шепотом ответила Поля.

– Ты не смотри вниз, – попросил Клим, поцеловал ее в губы, погладил еще немного по голове и совсем другим тоном распорядился: – Я сейчас пролезу к твоим ногам, осмотрю их, а ты четко исполняй мои указания и не смотри туда пока. Договорились?

– Да, – пообещала Полина.

Вся сила и страшная таранная мощь удара пришлась на правую сторону джипа, где сидела Полина. Скорость «Ягуара» достигала, пожалуй, километров двести в час, а то и больше, и из-за своей низкой посадки он словно клюнулся под правый бок капота ставровского автомобиля. Джип развернуло несколько раз вокруг своей оси, протащив вперед по дороге, где он благодаря своей устойчивости и тяжести встал как вкопанный.

А вот с «Ягуаром» все получилось намного страшней – его подбросило вверх, задними колесами вперед, машина перевернулась и рухнула на крышу, но не остановилась, а сделала еще один полный переворот через бок и снова рухнула на крышу, задрав задние колеса вверх. Автомобиль так протащило по асфальту еще несколько метров, пока он окончательно не остановился, метрах в двадцати пяти, прямо напротив покореженного капота машины Ставрова.

Правая сторона джипа была смята спереди и сбоку внутрь, словно его с силой пытались неумело вскрыть огромным консервным ножом, как неподдающуюся железную крышку на закрученной банке огурцов – торчащая вверх, раскуроченная часть крыла, вбитые внутрь фонари и намертво скрюченная и зажатая дверца, вылетевшие стекла.