Паразиты разума - Колин Уилсон

Мы смогли унять панику, снова соединившись "последовательно". Затем мы приказали журналистам встать в две шеренги и возвращаться к вагонеткам. Райх сосредоточился на трёх телевизионщиках, убедившись, что они снова включают свои камеры (электрический удар, конечно же, сказался и на них). Тем временем оставшиеся из нас очистили тоннель от пыли, медленно подняв её к поверхности, где она взвилась до самых небес — к счастью, была тёмная ночь — и затем осела на огромной площади.

Когда мы поднялись наружу, мы знали, что одержали значительную победу над Паразитами — главным образом, благодаря случайности. Конечно, они не оставили нас и продолжали вливать в репортёров энергию и на поверхности. Мы могли полностью блокировать этот процесс, но только лишь до того момента, когда журналисты разъедутся. Впрочем, весь мир видел по телевидению, что произошло, как исчез Блок Абхота, и едва ли имело значение, что они напишут. Кроме того, был и другой фактор. Это искусственное подпитывание социальных и эмоциональных центров впоследствии неизбежно обернётся в крайнюю усталость, нечто вроде похмелья. Паразиты не смогут держать этих людей в состоянии полуопьянения целую вечность. И грядущая реакция нам послужит весьма хорошо.

После полуночи в специальной комнате, предоставленной нам ЕУК, мы принялись за поздний ужин. Мы решили, что впредь нам надо будет денно и нощно держаться вместе. Каждый в отдельности, мы обладали некоторой силой, но, когда мы были вместе, впятером, она, как показал этот вечер, умножалась в тысячу раз.

Мы не обманывали себя, полагая, что отныне неуязвимы. Возможно, нам больше не грозили прямые атаки Паразитов, но они знали, как использовать против нас других людей, и реальная опасность заключалась именно в этом.

Увидев на следующее утро газеты, мы не могли удержаться и не поздравить друг друга с несомненной победой. Почти все в мире смотрели телевизор, и это было всё равно что они присутствовали в зале, когда исчез Блок. Мы думали, что некоторые газеты заподозрят обман — в конце концов, сделанное нами было не более, чем грандиозный фокус, — но этого не случилось. Многие нас истерично поносили, но лишь за нашу глупость — что бы освободили эти "ужасающие силы". Все полагали, что Тсатхоггуа — это имя предложил американский знаток Лавкрафта — разрушили Блок, чтобы помешать нам узнать ещё больше их секретов. Особенно всех напугало то, что если Тсатхоггуа смогли уничтожить блок весом три тысячи тонн, то с такой же лёгкостью они смогут уничтожить и современный город. Через день страх возрос ещё больше, когда учёные обнаружили слой базальтовой пыли, покрывающей кустарник на многие мили вокруг места раскопок, и сделали вывод, что Блок каким-то образом был распылён. Это их озадачило. Можно было, конечно, сделать это с помощью атомного бластера, но высвободившаяся в результате этого энергия уничтожила бы всех в подземном зале. Учёные никак не могли понять, как можно было так измельчить Блок без повышения температуры.

Гуннар Фэнген, президент ООН, направил нам послание, в котором спрашивал, какие, на наш взгляд, шаги ему следует предпринять против Паразитов. Не думаем ли мы, что дело можно разрешить, уничтожив Кадаф атомными зарядами? Какое, по-нашему, оружие наиболее эффективно против Паразитов? Мы ответили ему, прося приехать к нам, что он и сделал спустя двое суток.

Тем временем, у ЕУК возникли некоторые трудности: конечно, с точки зрения рекламы им лучшего и желать было нельзя, но, пока сотни репортёров несли постоянное дежурство у стен компании, она в прямом смысле находилась в осаде, из-за чего практически весь бизнес встал. Нам необходимо было найти новую штаб-квартиру. Поэтому я связался непосредственно с президентом Соединённых Штатов Ллойдом К. Мелвиллом и спросил его, не может ли он предоставить нам какое-нибудь совершенно безопасное место, где нам была бы гарантирована полнейшая секретность. Он отреагировал быстро и уже через час известил нас, что мы можем перебраться на американскую ракетную Базу 91, Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк. На следующий день, 17 октября, мы переехали туда.

Наше новое место имело массу преимуществ. У нас всё ещё был список около десятка американцев, которых в своё время мы намеревались посвятить в наш секрет; этими именами нас снабдили Ремизов и Спенсфильд из Йельского университета. Пятеро из списка как раз проживали в штате Нью-Йорк. Мы попросили президента Мелвилла, чтобы он устроил, чтобы эти люди встретили нас на Базе 91. Это были Оливер Флеминг и Меррил Филипс из Лаборатории психологии Колумбийского Университета[117], Рассел Холкрофт из Сиракузского Университета, Эдвард Лиф и Виктор Эбнер из исследовательского института в Олбани.

Вечером накануне нашего отъезда из ЕУК Флейшман записал выступление для телевидения, в котором он ещё раз подчеркнул, что у Земли нет оснований для паники. Он не верит, что Паразиты обладают достаточной силой, чтобы причинить ощутимый вред человеческой расе, и наша задача не допустить, чтобы они стали достаточно сильны для этого.

Для нас эта "публичная" сторона работы была наименее важной, она была слишком утомительной, и пользы от неё не было никакой. Мы хотели заняться реальным делом — исследованием наших собственных сил и сил Паразитов.

ЕУК организовали для нас ракету до Базы 91, и уже через час мы были там. О нашем прибытии в тот же день объявили по телевидению. Президент выступил лично, объяснив свои основания для разрешения нашего присутствия на Базе 91 (которая была самым охраняемым объектом США — шутили, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем проникнуть на Базу 91). Он сказал, что наша безопасность — дело мировой важности, и что любые попытки репортёров связаться с нами будут трактоваться как нарушение правил безопасности, в соответствии с чем и будут наказываться. Определённо, это разрешило одну из наших главнейших трудностей, и с тех пор мы могли передвигаться без преследования десятком вертолётов.

База 91 едва ли могла своей комфортностью сравниться с директорским корпусом ЕУК. Нашим жилищем здесь стала постройка разборного типа, воздвигнутая за сутки до нашего приезда, и она мало отличалась от меблированной казармы.

Нас ждали пять человек: Флеминг, Филипс, Холкрофт, Лиф и Эбнер. Все они были моложе сорока. Холкрофт даже не походил на учёного — больше шести футов росту, розовые щёки и ясные голубые глаза; я даже почувствовал некоторые опасения, увидев его. Остальные произвели на меня превосходное впечатление: умные, сдержанные, с чувством юмора. После встречи мы все пили чай с командиром базы и старшим офицером безопасности. Они оба показались мне типичными военными: достаточно умны, но как-то чересчур педантично. (Офицер безопасности хотел знать, какие меры он может предпринять против шпионов Тсатхоггуа.) Я решил попытаться заставить их понять точно, против кого мы боролись: не против врага, нападающего на нас спереди или сзади, но против врага, уже находящегося внутри нас всех. У них был весьма озадаченный вид, пока генерал Винслов, командир базы, не сказал: "Вы имеете в виду, что эти создания сходны с микробами в нашей крови?" Я ответил, что да, действительно сходны, и с тех пор чувствовал, что они вполне счастливы от этой идеи, а офицер безопасности стал думать терминами дезинфекции.