Влюбленный викинг - Александра фон Лоренц

— Я не хочу никаких кровопролитий, — зеленые глаза Шарлотты наполнились слезами, — сделайте что-нибудь, чтобы избежать штурма. Я даже готова сама выйти к нему, только не надо войны.

— Ну, уж нет, красавица, — ответил маркиз, — теперь я тебя никому не отдам. Я столько лет мечтал о тебе, и пусть я уже стар и немощен, но у меня хватит сил хотя бы не дать тебя в обиду. Упокойся, я придумал кое-что. Фаустин, сын мой, дай-ка мне пергамент, я хочу кое-что написать своему другу герцогу Ричарду Нормандскому.

— О, это верное решение, отец, — согласился воспитанник маркиза. Молодой человек имел весьма привлекательную внешность, к тому же нельзя было не отметить его благородные и изысканные манеры.

— Хотя я бы и хотел сразиться с этим варваром — его следовало бы поставить на место — но ввязываться в войну и губить людей… это уже слишком, — произнес он, пока старик писал послание герцогу..

Времени было мало, и Фаустин, получив письмо, тотчас же направился к герцогу. Улучив момент, Шарлотта выпорхнула из комнаты и догнала шевалье уже во дворе.

— Я хотела просить вас, мессир Фаустин, — заговорила, краснея, молодая женщина. Воспитанник остановился и посмотрел на нее с удивлением.

— Я не хочу, и не буду причиной кровопролития — Шарлотта взяла молодого человека за руку — обещайте, что тотчас же известите меня, если герцог откажется заступиться за нас…

— Хорошо, если это вам угодно, — пробормотал Фаустин.

— Угодно, и даже очень, — в изумрудных глазах баронессы шевалье увидел необыкновенную для женщины решимость.

— Я ни за что не допущу войны, — добавила она, — если войска Акселя встанут под стенами Иглнеста, я выйду и даже сдамся, чтобы остановить штурм крепости.

— Мадмуазель Шарлотта, — неожиданно горячо заговорил Фаустин, не отпуская ее руку, — я никогда этого не допущу. Чьей бы вы не стали женой, я не дам вас в обиду ни при каких обстоятельствах. Прежде, чем вы пожертвуете собой, я сам вызову этого норманна на поединок и сражусь с ним за вашу честь.

— Не следует этого делать, Фаустин, — Шарлотта тщетно пыталась освободить руку, — вы не знаете этого викинга — он опытный воин, он силен как тигр, и очень жесток…

— Зря вы меня недооцениваете, — немного оскорбился шевалье, — я всю юность посвятил совершенствованию своего боевого искусства. В схватке решает не только сила, но и ловкость. А самое главное — знать, что правда на твоей стороне.

— Вы правы, милый Фаустин, — грустно улыбнулась молодая женщина, — простите меня, если я усомнилась в вашем бесстрашии. Счастливого вам пути, пусть вас бережет бог! И возвращайтесь поскорей с удачей.

Когда Фаустин, уже давая шпоры коню, оглянулся, он увидел, как Шарлотта махнула ему на прощание своей изящной ручкой.

Когда Шарлотта оказалась в спальне старика, она сразу поняла, что не зря о маркизе де Иглнест шла молва, что он чрезвычайно богат. Его покои были обставлены с необычайной роскошью. Стены просторной комнаты украшали драгоценные гобелены с красочными изображениями былых баталий с участием различных представителей рода де Иглнест. Всюду стояли сундуки из дорогого красного дерева, на стенах висели серебряные подсвечники, а ножка баронессы до щиколоток погрузилась в мягкий ворс огромного красно-синего ковра, специально доставленного из Персии в замок Иглнест по заказу маркиза

Рассеянным взглядом Шарлотта провела по богатой обстановке комнаты и остановилась на огромной кровати с балдахином из драгоценной византийской парчи, поддерживаемым четырьмя резными столбиками. Затем ее глаза скользнули на огромную, в человеческий рост, вазу из полупрозрачного белого фарфора, необычайно изящно расписанную по бокам нежным голубым рисунком.

— Это прекрасное творение человеческих рук, дорогая, доставили из такой далекой страны, что ты даже представить себе не можешь, где она находится, — прошелестел голос старика, и Шарлотта посмотрела на него. Маркиз утопал где-то в глубине широкой кровати в россыпи пуховых подушек и одеял. Его бледное лицо почти сливалось со светлым шелком наволочек.

— А ты расцвела, моя прелесть, — продолжил маркиз, — но не вздрагивай, я уже не могу не претендовать на твои ласки, хотя еще несколько лет назад у меня хватило наглости свататься к тебе.

— Ну что вы, мессир, — смутилась молодая женщина, — какая в этом наглость?

— Думаешь, я не знаю, как относятся молоденькие девушки к престарелым женихам? Не надо притворяться, Шарлотта, я сейчас уже не в том положении, чтобы поддерживать эту игру. Последние несколько месяцев я смотрю в глаза смерти, и поверь, мое отношение к жизни стало иным.

— Ну что вы, мессир Арманд, о какой смерти вы говорите?

— Да, девочка моя, силы покидают старого Иглнеста, и я хочу кое-что тебе сказать, — маркиз поправил подушки и внимательно посмотрел на баронессу:

— Еще тогда, когда я сватался к тебе, я уже знал, что недолго буду мучить тебя своей старой физиономией, — Арманд сделал предупредительный жест, останавливая возможные возражения Шарлотты, — да, да. Но моей целью было найти достойную продолжательницу нашего старинного рода. Эти владения вместе с замком Иглнест были вручены моим предкам еще Карлом Великим, и не хотелось бы, чтобы наш род постиг такой бесславный конец. Моя дорогая жена оставила мне наследников, но они пали в сражениях с венграми. Мой сводный брат женился на недостойной женщине простого происхождения, а его сын, мой племянник, унаследовал лживый и подлый нрав этой потаскухи, своей матери. Он спит и видит, как захватить мой замок и поместье. А в твоих жилах течет дерзкая кровь Франсуа де Лонгвилля.

Шарлотта сделала нетерпеливое движение.

— Да, да, — скрипуче рассмеялся старый граф, — я же вижу, как сверкают твои глаза. О, если бы ты родилась мужчиной — боюсь, что и верзиле Акселю Харальдсону досталось бы от тебя по первое число.

— Ну что вы, мессир Арманд, — смутилась баронесса.

— Не возражай — я хорошо знал твоего отца, и ты выросла на моих глазах. Только вот почему ты совсем пропала из виду после этой беды, что обрушилась на ваш род. Что же ты не обратилась ко мне, когда осталась совсем одна?

— Я…

— Не надо, не надо объяснять, — перебил ее маркиз, — я все понимаю. Только настоящая беда заставила тебя обратиться к старику, который когда-то претендовал на твою любовь.

Шарлотта покраснела и стала напряженно рассматривать на ковре затейливые восточные узоры.

— Спешу тебя успокоить, девочка, теперь я уже не дотронусь до твоего прекрасного тела. Я безнадежно болен. Ты можешь чувствовать себя в Иглнесте в полной безопасности от моих притязаний, — старик сухо усмехнулся и пододвинулся к краю кровати.